Нехай клевещут. Часть 2
Итак, в Думе свершается очередное антиконституционное преступление. Ведь всякое ограничение и умаление прав граждан на власть увеличивает власть тех, кто отбирает власть у граждан. В политологии это называется узурпацией власти, но наш уголовный кодекс защищает только государственную власть, но не защищает власть граждан, как это предусмотрено пунктом 4 статьи 3. Но наша Конституция - документ прямого действия. И об этом следует помнить тем, кто прикрывается принятыми для своей защиты законами.
10 ИЮЛЯ 2012 г. ГЕОРГИЙ САТАРОВ
«Край непуганых идиотов». Самое время пугнуть.
Илья Ильф. Записные книжки
Итак, если пользоваться языком институциональной теории: выбираемые нами в органы власти представители являются нанятыми нами агентами - этой мыслью я закончил предыдущую статью. Чуть ниже мы переведем сей факт на другой язык. Но сначала снова вернемся к нашей Конституции.
Конституционный аспект - 2
Давайте вспомним, что в основном законе нашей страны есть важная статья 55. Я приведу необходимые нам сейчас пункты 2 и 3:
2. «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина».
3. «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».
За время путинского правления было уже немало нарушений 55-й статьи Конституции нашей властью. Очевидный пример: отмена выборов руководителей регионов, санкционированная Конституционным судом. Очевидно, что поправки, которые примет «Единая Россия» в Думе, умаляют фундаментальное право гражданина, предусмотренное 3-й и 32-й статьями Конституции - право непосредственно осуществлять свою власть, участвуя в «управлении делами государства» и, тем самым, участвуя в политике. Здесь недостаточно места, чтобы обосновать, что принимаемые поправки не подпадают под условия, оговоренные в п. 3 статьи 32. Но я бы с удовольствием сделал это в любой открытой дискуссии.
Следствие 2
Итак, в Думе свершается очередное антиконституционное преступление. Ведь всякое ограничение и умаление прав граждан на власть увеличивает власть тех, кто отбирает власть у граждан. В политологии это называется узурпацией власти, но наш уголовный кодекс защищает только государственную власть, но не защищает власть граждан, как это предусмотрено пунктом 4 статьи 3. Но наша Конституция - документ прямого действия. И об этом следует помнить тем, кто прикрывается принятыми для своей защиты законами.
Напомню, Первая поправка к американской конституции, принятая Конгрессом США, расширяла и защищала права и свободы американских граждан. Другое дело наши. Вы помните, чтобы власть приняла что-нибудь работающее на права и свободы российских граждан? Я что-то не помню. Если только слегка и несущественно сдавая назад, после того как наехала асфальтовым катком. Именно так и произошло в 2006 году, когда власти пошли атакой на гражданское общество (закон против НКО).
Гражданско-правовой аспект (поверхностно)
Теперь проанализируем типичную для нашей власти подтасовку, с помощью которой она «отмазывает» свою законодательную инициативу. Всячески понося США, представители власти любят, в очередной раз атакуя гражданское общество, говорить: они ведь тоже так делают. В данном случае это ссылка на использование термина «агент» в американском законе, принятом в 1938 г. для увеличения прозрачности и подотчетности лиц и организаций, берущих на себя функции представительства интересов зарубежных «принципалов» на основе коммерческих контрактов. Фактически речь там шла о лоббировании иностранных интересов на территории США, о соответствующей коммерческой деятельности. Подтасовка (попросту говоря, вранье) состоит в том, во-первых, что мы уже установили в прошлой статье при лингвистическом анализе: у них термин «агент» является стандартным термином, в том числе юридическим, не нагруженным никакими отрицательными коннотациями. А во-вторых, упомянутая в американском законе деятельность не имеет никакого отношения к общественной, подобной той, которую наши законодатели хотят затруднить и пресечь. В нашем гражданском законодательстве этот термин не используется. У нас в подобных случаях говорят, например, о «заказчике» и «исполнителе».
Отношения между российскими общественными организациями и зарубежными грантодателями лежат в другой сфере - в сфере благотворительности. У нас в таком случае используются, например, термины «жертвователь» и «получатель пожертвования». Это совершенно другой тип отношений, и он регулируется по-другому. Если не проводить различий в типах отношений, то легко прийти к абсурду. Например, Газпром владеет средствами массовой информации и, следовательно, участвует в формировании общественного мнения. Он ведет лоббистскую деятельность (вполне цивилизованно, конечно), а значит, влияет на формирование политики. Кроме того, Газпром получает прорву зарубежных кредитов. Тем самым он подпадает под действие поправок про агентов и должен объявлять себя иностранным агентом. Бред? Конечно. Просто дело в том, что со своими зарубежными «спонсорами» Газпром находится в отношениях «должника» и «кредитора».
Различия в отношениях между «заказчиком» и «исполнителем», с одной стороны, и «жертвователем» и «получателем пожертвования» - с другой, огромны. Приведу один пример: проблему собственности. В первом случае права собственности на результат работы исполнителя стандартно принадлежат заказчику. Во втором случае эта проблема просто не возникает. Например, подав милостыню нищему, вы не обусловливаете способ использования этих денег. И если еда, купленная на ваши деньги, продлевает жизнь нищего, то это не значит, что вам принадлежит его жизнь.
Конечно, в случае зарубежных фондов и финансируемых ими общественных организаций эти отношения несколько сложнее. Предоставляя свои гранты, фонды оговаривают, на что должно быть потрачены средства, и жестко контролируют их использование. Но результат осуществления гранта в принципе не может стать собственностью грантодателя (вроде здоровья детей или их матерей) и условием предоставления гранта не является право собственности грантодателя на результат (вроде новых знаний о коррупции в России).
Такой тип отношений не подразумевает работу грантополучателя на интересы грантодателя. Их интересы обычно различны, а ситуация характеризуется тем, что пожертвование и его использование работают на различные интересы обеих сторон. Подробнее я об этом расскажу ниже. Но общественные организации в этой системе отношений никак не являются представителями интересов фондов. Поэтому они не подпадают под закон FARA, на который ссылаются наши законодатели. Это значит, что получатели пожертвований - наши общественные организации - не могут быть названы агентами ни в одном из известных смыслов этого слова. Разве только в одном - активные граждане. Но Запад тут ни при чем. И наличие активной гражданской позиции законами не регулируется.
Практический аспект
Давайте посмотрим, как описанное мною выше реализуется на практике, используя в качестве примера один из больших проектов Фонда ИНДЕМ. История началась в 2007 году, когда мы и представители Фонда Форда обсуждали будущие совместные планы: мы - планы наших исследований, они - планы финансирования организаций и проектов. Обе стороны сошлись на том, что одна из ключевых проблем России - верховенство права, точнее, тот факт, что верховенство пока не достигнуто. Мы решили, что необходимо разобраться в том, как проходила трансформация судебной власти в России и почему она до сих пор не дала ожидаемых результатов. Мы сошлись также в том, что для решения этой задачи необходим большой, комплексный и продолжительный проект. Наконец, мы пришли к договоренности, согласно которой Фонд Форда финансирует небольшой полугодовой проект, результатом которого должна стать концепция и программа большого проекта. Дальше, если Фонд Форда будет удовлетворен результатами предварительного проекта, то он пойдет на предоставление большого гранта на основной проект.
Сказано - сделано. Мы разработали концепцию и программу проекта, и Фонду Форда она понравилась нетривиальностью идей и комплексным подходом. В результате начался большой трехлетний проект, итогами которого мы гордимся. Вы можете познакомиться с ним на нашем сайте или прийти в ИНДЕМ и получить изданные нами книги, бесплатно. Результатом проекта является и новый подход к анализу трансформации институтов, апробированный в описанном проекте. Этот подход мы намерены применять в будущем в других проектах.
Что же мы произвели? Ответ ясен: новое знание, новые идеи, новое понимание проблемы трансформации базовых общественных и государственных институтов. Почему зарубежный фонд дал нам на это деньги? Потому что они, как и мы в ИНДЕМе, разделяют убеждение Иммануила Канта, что любые реформы начинаются с реформы в головах. Где здесь наши интересы? Фонд ИНДЕМ реализовал проект в рамках своей миссии изучения новых российских институтов, полагая, возможно, наивно, что тем самым он способствует развитию демократии в России. Фонд Форда, финансируя наш проект, реализовывал свою программу, в которую входит помощь установлению верховенства права в разных странах мира. Имеет ли описанная деятельность отношение к политике? Бесспорно - да.
Политический аспект 1
Я буду говорить о политике в смысле «policy», т.е. именно в том смысле, который в основном используется в нашей Конституции, как мы убедились раньше. Осуществление какой-либо политики (стратегии, планов и т.п.) предполагает разработку этой политики. Такая разработка включает, в частности, диагностику соответствующей сферы политики (регулирования). Согласимся с тем, что реализация разработанной политики - прерогатива власти. На то ее и нанимают. Но контроль за реализацией разработанной политики - неотъемлемая часть политики. Все перечисленное, за исключением реализации, это сферы политики, в которых традиционно участвует гражданское общество.
Причины очевидны. Например, если власть сама контролирует реализуемую ею политику, то трудно представить, что такой контроль будет эффективным. Исключение только одно: если цель политики не имеет отношения к общественным целям, а связана только с собственными целями власти. Столь же очевиден случай диагностики. Ведь последняя всегда касается результатов предшествующей политики власти и итогов ее реализации. И диагностика включает не только констатацию достигнутого результата, но и анализ причин, обусловивших фиксируемый негативный результат. Я без обиняков использую слово «негативный». Ибо если результат позитивный, то зачем менять политику. Опыт лишил нас надежды на то, что власть, диагностирующая свою собственную деятельность, в состоянии быть объективной. Кстати, она и не любит этим заниматься. Она же не вдова, чтобы себя сечь.
Наконец, последний случай: разработка политики. Совокупный интеллектуальный потенциал гражданского общества превосходит потенциал власти. Я не имею в виду антиотбор, в чем меня легко заподозрить. Просто в гражданском обществе больше людей. Это, во-первых. Во-вторых, творческие личности не очень склонны к государственной службе, что усугубляет интеллектуальную асимметрию. В-третьих, люди вне власти не попадают в ловушку конфликта интересов. Наконец, в-четвертых, в отличие от представителей власти гражданское общество более всего заинтересовано в изменении негативного статус-кво, что, конечно, раскрепощает творческий потенциал.
Теперь представим себе, что законодательная инициатива партии власти (мы исходим из публичных фактов) будет реализована и приведет к ожидаемым ею результатам - отстранению гражданского общества от политики. Что мы получим в итоге? Ответ очевиден: безмозглую и беспредельно бесконтрольную власть. И вся ее личная творческая энергия сможет полностью сконцентрироваться на том, чем она и так уже занята - на воровстве. Только уже абсолютно бесконтрольно и совершенно беспредельно.
Мне могут возразить: власть ведь в состоянии и сама финансировать политическое участие гражданского общества или позволить делать это отечественному бизнесу. Но независимого бизнеса в стране практически не осталось. А кто девушку ужинает, тот ее и танцует. С плодами интеллектуальных усилий, оплаченных нашей властью, мы знакомы не понаслышке.
Из всего сказанного выше следует важный вывод. Прибегая к финансовой поддержке зарубежных фондов, наши общественные организацию сохраняют возможность независимости, без которой их деятельность теряет смысл. Зависимое от власти гражданское общество - нонсенс. Это особенно важно в условиях власти, стремящейся уничтожить любую независимость. Но подробнее мы поговорим об этом в третьей и последней статье цикла.
Окончание следует
источник
Фотография РИА Новости