Адаптация
Пришло время признаться: адаптируемся к новым условиям мы с деткой обе тяжело - и сейчас, и в принципе.
У меня куча символических и физических новоприобретений: я понемногу обрастаю атрибутами новой работы: ключ от кафедры, своё место за столом, своя ответственность за курируемую группу и прочее. Я уже немного ориентируюсь в бесконечных переходах между корпусами, знаю, где вахты, лифты и прочие неочевидные объекты. Знакомлюсь с коллегами и понемногу участвую в смолл-толках между парами. В конце концов, перестала говорить "у нас", имея в виду старую работу.
Выход из декрета, с одной стороны, принёс много облегчения. Я трижды в неделю уезжаю на настоящую работу, где говорю со взрослыми людьми на взрослые темы, а по дороге туда и обратно пишу тексты с телефона или, о чудо, читаю художественную книгу. По утрам малышка в садике, и за три недели я закончила две научно-популярные и две научные статьи, обновила и серьёзно скорректировала кучу рабочих программ, подготовилась к занятиям и даже один раз отдохнула, одновременно жаря котлеты и смотря сериал.
С другой - роль работающей мамы - это какая-то лютая шизофрения. В 11.45 я дописываю статью на языке, включающем обороты "регрессионная модель имеет высокий коэффициент детерминации (скорректированный р-квадрат)", а в 11.55 уже иду из сада с деткой, общаясь в стиле: "Ух ты, смотри, бабочка села на цветочек!" - мозг не успевает переключаться и временами коротит. За два с половиной года навыки преподавания я, как выяснилось, заметно подрастеряла: очень часто чувствую неловкость, забывая терминологию прямо на лекции или неудачно организуя обсуждение практического упражнения. Не знаю, насколько это заметно со стороны, но сил отнимает много, увы. Плюс куча внеучебных обязанностей, обрушившихся как лавина, и затянувшееся трудоустройство, из-за которого у меня до сих пор нет пропуска и паролей от удалённого рабочего стола, вносят свою долю беспокойств и неудобств.
Малышка и её отношение к саду как к неизбежному злу - отдельная боль. Я вижу, что воспитатели стараются по мере сил, но сама система госсада, разлитая в воздухе привычка обесценивать чувства детей и какая-то тотальная уверенность работников, что это дети для сада, а не сад для детей, убивает. Убивают и малышкины слёзы при расставании - не только в саду, но и когда я оставляю её с бабушкой, - я почти физически ощущаю воплощение избитого выражения "моё сердце осталось с ней". В саду детке не нравятся дети, "потому что они кричат" - господи, как я её понимаю.
Мы, конечно, прорвёмся. Но сейчас нам трудно.
У меня куча символических и физических новоприобретений: я понемногу обрастаю атрибутами новой работы: ключ от кафедры, своё место за столом, своя ответственность за курируемую группу и прочее. Я уже немного ориентируюсь в бесконечных переходах между корпусами, знаю, где вахты, лифты и прочие неочевидные объекты. Знакомлюсь с коллегами и понемногу участвую в смолл-толках между парами. В конце концов, перестала говорить "у нас", имея в виду старую работу.
Выход из декрета, с одной стороны, принёс много облегчения. Я трижды в неделю уезжаю на настоящую работу, где говорю со взрослыми людьми на взрослые темы, а по дороге туда и обратно пишу тексты с телефона или, о чудо, читаю художественную книгу. По утрам малышка в садике, и за три недели я закончила две научно-популярные и две научные статьи, обновила и серьёзно скорректировала кучу рабочих программ, подготовилась к занятиям и даже один раз отдохнула, одновременно жаря котлеты и смотря сериал.
С другой - роль работающей мамы - это какая-то лютая шизофрения. В 11.45 я дописываю статью на языке, включающем обороты "регрессионная модель имеет высокий коэффициент детерминации (скорректированный р-квадрат)", а в 11.55 уже иду из сада с деткой, общаясь в стиле: "Ух ты, смотри, бабочка села на цветочек!" - мозг не успевает переключаться и временами коротит. За два с половиной года навыки преподавания я, как выяснилось, заметно подрастеряла: очень часто чувствую неловкость, забывая терминологию прямо на лекции или неудачно организуя обсуждение практического упражнения. Не знаю, насколько это заметно со стороны, но сил отнимает много, увы. Плюс куча внеучебных обязанностей, обрушившихся как лавина, и затянувшееся трудоустройство, из-за которого у меня до сих пор нет пропуска и паролей от удалённого рабочего стола, вносят свою долю беспокойств и неудобств.
Малышка и её отношение к саду как к неизбежному злу - отдельная боль. Я вижу, что воспитатели стараются по мере сил, но сама система госсада, разлитая в воздухе привычка обесценивать чувства детей и какая-то тотальная уверенность работников, что это дети для сада, а не сад для детей, убивает. Убивают и малышкины слёзы при расставании - не только в саду, но и когда я оставляю её с бабушкой, - я почти физически ощущаю воплощение избитого выражения "моё сердце осталось с ней". В саду детке не нравятся дети, "потому что они кричат" - господи, как я её понимаю.
Мы, конечно, прорвёмся. Но сейчас нам трудно.