Стадное
Утро.
Я иду по переходу между Чиланзарской и Юнусабадской линиями.
В узких джинсах, скользких сланцах и большой сумке.
В ушах - Лакримоза, торжественная, как Политбюро былых времен, и такая же печальная.
Вдруг впереди идущая тетенька на каблуках срывается в трусцу. За ней тут же трусит вся первая шеренга потенциальных пассажиров очередного поезда на Юнусабадской ветке.
Я продолжаю вышагивать в узких джинсах и Лакримозе.
Вторая шеренга пассажиров дробной рысцой бежит вслед за первой.
Я вышагиваю. Чинная, благородная, и торжественная, как весь Реквием целиком.
Треться шеренга не стала ждать последнего звонка, и ломит до конца перехода уже галопом.
Я, понимая, что, пусть через 7 минут, но следующий поезд неперменно прибудет на станцию, ну а если почему то не прибудет, то до моего опоздания на работу дела уже никому не будет, я, в узких джинсах, скользких сланцах,чинная и с Лакримозой в ушах, на самых торжественно - печальных ее аккордах, тоже срываюсь. Сначала в трусцу, потом в рысцу, а потом в хороший такой, поставленный бессчетными кругами на стадионе, галоп.
Великая сила - стадный инстинкт.
Куда там Моцарту, блин..
Я иду по переходу между Чиланзарской и Юнусабадской линиями.
В узких джинсах, скользких сланцах и большой сумке.
В ушах - Лакримоза, торжественная, как Политбюро былых времен, и такая же печальная.
Вдруг впереди идущая тетенька на каблуках срывается в трусцу. За ней тут же трусит вся первая шеренга потенциальных пассажиров очередного поезда на Юнусабадской ветке.
Я продолжаю вышагивать в узких джинсах и Лакримозе.
Вторая шеренга пассажиров дробной рысцой бежит вслед за первой.
Я вышагиваю. Чинная, благородная, и торжественная, как весь Реквием целиком.
Треться шеренга не стала ждать последнего звонка, и ломит до конца перехода уже галопом.
Я, понимая, что, пусть через 7 минут, но следующий поезд неперменно прибудет на станцию, ну а если почему то не прибудет, то до моего опоздания на работу дела уже никому не будет, я, в узких джинсах, скользких сланцах,чинная и с Лакримозой в ушах, на самых торжественно - печальных ее аккордах, тоже срываюсь. Сначала в трусцу, потом в рысцу, а потом в хороший такой, поставленный бессчетными кругами на стадионе, галоп.
Великая сила - стадный инстинкт.
Куда там Моцарту, блин..