Научно-фантастический рассказ
Странные мысли приходят в голову, когда второй час идёшь по приамурскому кочкарнику, окружённый плотным облаком слепней и мошки, под палящим солнцем. Голова совершенно отключается от окружаюшей действительности, в ней возникает сюжет научно-фантастического рассказа, хотя научной фантастики я почти никогда не читал, и вообще совершенно не люблю этот жанр. Действие рассказа должно было начинаться в салоне воздушного лайнера, на борту которого находится Эндрю Смит - молодой американец, высокий мускулистый шатен со светлыми глазами, будто сошедший с голливудского экрана. Правда, к моменту начала рассказа по Америке прокатилась разрушительная война, уничтожившая значительную часть её культурного наследия, так что правительству пришлось потратить немало средств и усилий, чтобы выкупить коллекцию хороших копий голливудских картин у одного из арабских шейхов. Для описываемого в рассказе будущего внешность Эндрю была настолько редкой, что его, не скрываясь, с восхищением и вожделением разглядывали все девушки, находившиеся в самолёте, даже две казашки, к тому времени привыкшие смотреть на американцев несколько свысока и не без презрения. Если бы они знали, что белый браслет с изящной гравировкой на правом запястье Эндрю означал его принадлежность к Обществу убеждённых холостяков!
Конечно, Эндрю летел в Россию с тайной миссией, и название Общества, к которому он принадлежал, было только прикрытием. Хотя его членам и вправду запрещалось вступать в интимные отношения, чтобы не выдать ненароком доверенную им секретную информацию. Прокатившаяся по Америке война была религиозной. Мусульмане, христиане, иудеи, и даже буддисты и индуисты, а также представители других религиозных течений боролись друг с другом настолько жестоко, что по окончании сражений Американское правительство запретило на территории США любые религиозные культы, причём вычищало страну от религиозных организаций настолько жёстко, что был разогнан даже Клуб любителей пива из Спрингфилда, существовавший к тому времени уже лет триста, поскольку в его уставе обнаружились строки, что члены Клуба «обязаны поклоняться Бахусу». Страна постепенно восстанавливалась от потрясений, и пассажирам самолётов уже перестали показывать в иллюминаторах голограмму вместо реальной картинки: уже не требовалось скрывать страшные разрушения, и только огромную воронку на месте Солт-Лейк-Сити лайнеры всё ещё облетали стороной.
И вот в такой обстановке, когда Америка стала атеистичным государством, и её граждане к этому привыкли и с этим смирились, некоторые учёные обратили внимание на полузабытую научную статью, опубликованную незадолго до войны неким турецким молекулярным биологом. Тот обнаружил, что в клетках животных и растений присутствуют информационно насыщенные частицы, структура которых настолько отличается у представителей близких видов, что невозможно представить их возникновение и изменение в результате биологической эволюции. Кое-что указывало, что в этих частицах заключена информация о том виде живых существ, в чьих клетках их находят, причём информация, возможно, более полная, чем в ДНК. Турок предположил, что частицы являются носителями божественного замысла, и неопровержимо доказывают существование Аллаха. Конечно, все научные издания мира, от «Nature» до российского «Журнала общей биологии» эту статью отвергли, и турок опубликовал её в малотиражном местном издании, на турецком языке, а вскоре после этого был арестован и казнён за свои еретические взгляды. Большую часть тиража журнала с этой статьёй уничтожили, но несколько оттисков оказались в Америке, и бригада американских учёных полностью подтвердила открытие турка. Случилось это уже после войны, поэтому деятельность лаборатории была полностью засекречена, чтобы не возмущать умы граждан. Если бы те узнали, что есть неопровержимые доказательства существования Бога, то религиозные споры вспыхнули бы с новой силой, что привело бы Америку к окончательной катастрофе.
Браслет, красовавшийся на руке Эндрю, был не простой. Он пересылал данные обо всех его разговорах, и если бы Эндрю проболтался о том, в какой организации работает, браслет, начинённый взрывчаткой, сразу бы взорвался. В Россию Эндрю летел затем, чтобы достать образец кости морской коровы, содержащий как ДНК, так, возможно, и новооткрытые частицы, которые американские учёные прозвали «искрой Божьей». Миссия Эндрю была очень важной. Дело в том, что один из учёных предположил, что информационно насыщенные частицы несут, помимо прочей, информацию о судьбе вида, в частности - о времени его существования на планете. Расшифровав эту информацию, можно было бы определить, в том числе, срок жизни всего человечества. Война уничтожила большинство американских научных коллекций, а для надёжного сравнения и получения окончательных выводов образец кости морской коровы был необходим. Так Эндрю был отправлен в Москву. Его специально подбирали по внешности, чтобы, в случае необходимости, он мог флиртовать с девушками.
В России, куда летел Эндрю, фактическую власть захватила Православная церковь. Россия только формально считалась светским государством. Заполняя миграционную карточку и в разделе «вероисповедание» привычно поставив крестик против варианта «гражданин США», Эндрю с любопытством смотрел на море золотых куполов под крылом самолёта. На следующий день после прилёта Эндрю уже ехал в посольской машине по бывшему Ленинскому проспекту, переименованному в Проспект Патриарха Алексия, в один из научных институтов, где ему согласились продать необходимый образец. По пути американец увидел монумент, знакомый ему по фотографиям. На широкой площади возвышалась высокая статуя Мадонны в балаклаве. Статуя была поставлена в Америке сторонниками «Пусси Райот», когда девушкам в третий раз дали длительный срок тюремного заключения. Статуя пережила войну, поскольку христиане не решались стрелять в образ Мадонны, пусть и неканонический, а представители других религий воспринимали монумент как издёвку над Христианством. Завоёвывая популярность, Православная церковь приняла решение изменить своё официальное отношение к «Пусси Райот». Девушек объявили мученицами и страстотерпицами, а статую выкупили, когда Америка избавлялась от сохранившихся на её территории религиозных ценностей. За Мадонну в балаклаве Штаты получили большую коллекцию картин Ильи Репина, запрещённых к показу в России церковной цензурой.
Здесь Эндрю должен был невольно вспомнить цитату «…а то, что гроб сожжённых в прошлый век он в нынешнем цветами украшает», из заложенного в его голову собрания сочинений российских писателей - лауреатов Нобелевской премии, под кодовым названием «BRODSKY-001».
Машина остановилась перед оградой невысокого старого здания. На крыльце, где за несколько лет до описываемых событий висели памятные доски в честь известных российских академиков - Вавилова, Соколова и Рожнова, в момент визита Эндрю виднелась бы только плита белого мрамора с изображением дряблого лица давно усопшего российского монарха, и золочёной надписью, что тот посетил это здание в такой-то год своего правления. Другая надпись гласила, что в здании находится «Институт православной экологии и эволюции им. просветителя Сергия (Вертьянова)». Подумав, что только в России можно встретиться с такой чертовщиной, Эндрю не без любопытства и даже некоторого страха открыл бы тяжёлую дубовую дверь, но вместо статуй в ржавых латах и обломков древних идолов обнаружил бы в вестибюле только проходную с вахтёром, и пыльные витрины какой-то юбилейной выставки, над которой возвышался бы портрет пожилого вьетнамца с подписью: «Нгуен Ван Тхинь (Теодор) - 10-тысячный и последний лауреат Премии им. акад. Соколова».
Затем, миновав неуклюжий гипсовый бюст какого-то из патриархов, стоящий в углу коридора, Эндрю прошёл бы к директору - благожелательному священнику в рясе поверх делового костюма, который, посматривая на Эндрю с непонятной американцу иронией, принял от него рекомендательные письма, и отправил бы на получение необходимого образца. Спустившись по неубранной лестнице на подвальный этаж, Эндрю немало бы удивился. Потому что, вместо запаха ладана, пропитавшего другие этажи института, его встретил бы запах кофе и табака, а также ничуть не восторженный, лишь слегка любопытствующий, взгляд девушки в белом халате, на котором цветными фломастерами была бы изображена ведьма, сжигаемая на костре, и написано крупными буквами «НЕХРИСТЬ». Девушка курила, стоя возле черепа африканского гиппопотама.
Затем американец попал бы к Александре Андреевне - пожилой даме, также дымившей сигаретой. Та, открыв ящик картотеки с надписью «A. Savinetsky memorial collection», нашла бы данные об интересующем американца образце, и получила от него плату - несколько золотых слитков, отказавшись принимать и кредитную карточку, и наличные доллары. Затем Александра Андреевна предложила бы Эндрю немного обождать. «Давай сюда, Андрюха!» - крикнул бы из соседней двери парень с взлохмаченными вихрами. В его кабинете, среди костей, бумаг и стаканов Эндрю с ужасом увидел бы лежавшую на столе перед компьютером ксерокопию статьи того самого турка. «А, это!...» - махнул бы рукой Денис, перехватив взгляд американца, - «лысенковщина!». Затем он признался бы Эндрю, что турок, конечно, был гением, но выводы его совершенно неправильны. Открытыми им частицами в России уже несколько лет занимаются учёные из Института беспроблемной передачи информации, а также контролируемые ими лаборатории в других институтах, в том числе и в ИПЭЭ. «Американцы тоже интересуются этим вопросом», - сказал бы Денис похолодевшему Эндрю, - «но они заблуждаются, приписывая этим частицам божественное происхождение». Российские учёные, сравнивая структуру этих частиц у представителей разных животных и растений, обнаружили, что по некоторым параметрам наиболее сходны эти частицы у ланцетника, аксолотля, дрозофилы, резуховидки и ещё некоторых лабораторных видов. Из этого было сделано заключение, затем полностью подтвердившееся, что «искры Божьи» не присущи изначально животным и растениям, но возникают с началом их изучения, и заключают в себе только ту информацию, которая доступна о виде людям. Во время событий, описываемых в рассказе, российские учёные старались добиться того, чтобы эту информацию расшифровывать: это было особенно актуально в условиях, когда часть научного наследия погибла в результате катастрофических войн.
«Так что же, значит, Бога нет?!», - невольно вырвалось бы у Эндрю. «Почему нет!», - откликнулся бы Денис, «вот, казалось, российской науке пришёл полный конец после того, как Московский университет, по соглашению с Китаем, переехал в Биробиджан, а тем не менее, мы всё ещё существуем! Конечно, денег на исследования не дают, и зарплаты крошечные, но средства на продолжение работ как-то удаётся находить. Вот, сегодня тебя Бог послал, на твоё золото, даже с учётом десятины и накладных расходов, лаборатория может проработать ещё несколько месяцев!».
Рассказ заканчивался бы тем, что Эндрю в совершенно бессознательном состоянии пошёл бы от института напрямик через широкий проспект. В это время Александра Андреевна зашла бы к Денису, чтобы передать Эндрю кусочек необходимого образца. Выяснив, что американец уже ушёл, Денис выбежал бы из здания, чтобы догнать его, но в это время раздался бы сильный взрыв, и Денис увидел бы только глубокую яму посреди проспекта, в которую уже успел бы провалиться какой-то бронированный лимузин. Да в небе метались бы вспугнутые взрывом сизые голуби.
Вот такой рассказ складывался у меня в голове, пока я пробирался вдоль речки Борзи по топким болотам. Он мог бы называться «Искра Божья». Но в Москве что-то лень его доделывать, просто записал бегло сюжет, чтобы не забыть. Кому надо - могу подарить идею!
Конечно, Эндрю летел в Россию с тайной миссией, и название Общества, к которому он принадлежал, было только прикрытием. Хотя его членам и вправду запрещалось вступать в интимные отношения, чтобы не выдать ненароком доверенную им секретную информацию. Прокатившаяся по Америке война была религиозной. Мусульмане, христиане, иудеи, и даже буддисты и индуисты, а также представители других религиозных течений боролись друг с другом настолько жестоко, что по окончании сражений Американское правительство запретило на территории США любые религиозные культы, причём вычищало страну от религиозных организаций настолько жёстко, что был разогнан даже Клуб любителей пива из Спрингфилда, существовавший к тому времени уже лет триста, поскольку в его уставе обнаружились строки, что члены Клуба «обязаны поклоняться Бахусу». Страна постепенно восстанавливалась от потрясений, и пассажирам самолётов уже перестали показывать в иллюминаторах голограмму вместо реальной картинки: уже не требовалось скрывать страшные разрушения, и только огромную воронку на месте Солт-Лейк-Сити лайнеры всё ещё облетали стороной.
И вот в такой обстановке, когда Америка стала атеистичным государством, и её граждане к этому привыкли и с этим смирились, некоторые учёные обратили внимание на полузабытую научную статью, опубликованную незадолго до войны неким турецким молекулярным биологом. Тот обнаружил, что в клетках животных и растений присутствуют информационно насыщенные частицы, структура которых настолько отличается у представителей близких видов, что невозможно представить их возникновение и изменение в результате биологической эволюции. Кое-что указывало, что в этих частицах заключена информация о том виде живых существ, в чьих клетках их находят, причём информация, возможно, более полная, чем в ДНК. Турок предположил, что частицы являются носителями божественного замысла, и неопровержимо доказывают существование Аллаха. Конечно, все научные издания мира, от «Nature» до российского «Журнала общей биологии» эту статью отвергли, и турок опубликовал её в малотиражном местном издании, на турецком языке, а вскоре после этого был арестован и казнён за свои еретические взгляды. Большую часть тиража журнала с этой статьёй уничтожили, но несколько оттисков оказались в Америке, и бригада американских учёных полностью подтвердила открытие турка. Случилось это уже после войны, поэтому деятельность лаборатории была полностью засекречена, чтобы не возмущать умы граждан. Если бы те узнали, что есть неопровержимые доказательства существования Бога, то религиозные споры вспыхнули бы с новой силой, что привело бы Америку к окончательной катастрофе.
Браслет, красовавшийся на руке Эндрю, был не простой. Он пересылал данные обо всех его разговорах, и если бы Эндрю проболтался о том, в какой организации работает, браслет, начинённый взрывчаткой, сразу бы взорвался. В Россию Эндрю летел затем, чтобы достать образец кости морской коровы, содержащий как ДНК, так, возможно, и новооткрытые частицы, которые американские учёные прозвали «искрой Божьей». Миссия Эндрю была очень важной. Дело в том, что один из учёных предположил, что информационно насыщенные частицы несут, помимо прочей, информацию о судьбе вида, в частности - о времени его существования на планете. Расшифровав эту информацию, можно было бы определить, в том числе, срок жизни всего человечества. Война уничтожила большинство американских научных коллекций, а для надёжного сравнения и получения окончательных выводов образец кости морской коровы был необходим. Так Эндрю был отправлен в Москву. Его специально подбирали по внешности, чтобы, в случае необходимости, он мог флиртовать с девушками.
В России, куда летел Эндрю, фактическую власть захватила Православная церковь. Россия только формально считалась светским государством. Заполняя миграционную карточку и в разделе «вероисповедание» привычно поставив крестик против варианта «гражданин США», Эндрю с любопытством смотрел на море золотых куполов под крылом самолёта. На следующий день после прилёта Эндрю уже ехал в посольской машине по бывшему Ленинскому проспекту, переименованному в Проспект Патриарха Алексия, в один из научных институтов, где ему согласились продать необходимый образец. По пути американец увидел монумент, знакомый ему по фотографиям. На широкой площади возвышалась высокая статуя Мадонны в балаклаве. Статуя была поставлена в Америке сторонниками «Пусси Райот», когда девушкам в третий раз дали длительный срок тюремного заключения. Статуя пережила войну, поскольку христиане не решались стрелять в образ Мадонны, пусть и неканонический, а представители других религий воспринимали монумент как издёвку над Христианством. Завоёвывая популярность, Православная церковь приняла решение изменить своё официальное отношение к «Пусси Райот». Девушек объявили мученицами и страстотерпицами, а статую выкупили, когда Америка избавлялась от сохранившихся на её территории религиозных ценностей. За Мадонну в балаклаве Штаты получили большую коллекцию картин Ильи Репина, запрещённых к показу в России церковной цензурой.
Здесь Эндрю должен был невольно вспомнить цитату «…а то, что гроб сожжённых в прошлый век он в нынешнем цветами украшает», из заложенного в его голову собрания сочинений российских писателей - лауреатов Нобелевской премии, под кодовым названием «BRODSKY-001».
Машина остановилась перед оградой невысокого старого здания. На крыльце, где за несколько лет до описываемых событий висели памятные доски в честь известных российских академиков - Вавилова, Соколова и Рожнова, в момент визита Эндрю виднелась бы только плита белого мрамора с изображением дряблого лица давно усопшего российского монарха, и золочёной надписью, что тот посетил это здание в такой-то год своего правления. Другая надпись гласила, что в здании находится «Институт православной экологии и эволюции им. просветителя Сергия (Вертьянова)». Подумав, что только в России можно встретиться с такой чертовщиной, Эндрю не без любопытства и даже некоторого страха открыл бы тяжёлую дубовую дверь, но вместо статуй в ржавых латах и обломков древних идолов обнаружил бы в вестибюле только проходную с вахтёром, и пыльные витрины какой-то юбилейной выставки, над которой возвышался бы портрет пожилого вьетнамца с подписью: «Нгуен Ван Тхинь (Теодор) - 10-тысячный и последний лауреат Премии им. акад. Соколова».
Затем, миновав неуклюжий гипсовый бюст какого-то из патриархов, стоящий в углу коридора, Эндрю прошёл бы к директору - благожелательному священнику в рясе поверх делового костюма, который, посматривая на Эндрю с непонятной американцу иронией, принял от него рекомендательные письма, и отправил бы на получение необходимого образца. Спустившись по неубранной лестнице на подвальный этаж, Эндрю немало бы удивился. Потому что, вместо запаха ладана, пропитавшего другие этажи института, его встретил бы запах кофе и табака, а также ничуть не восторженный, лишь слегка любопытствующий, взгляд девушки в белом халате, на котором цветными фломастерами была бы изображена ведьма, сжигаемая на костре, и написано крупными буквами «НЕХРИСТЬ». Девушка курила, стоя возле черепа африканского гиппопотама.
Затем американец попал бы к Александре Андреевне - пожилой даме, также дымившей сигаретой. Та, открыв ящик картотеки с надписью «A. Savinetsky memorial collection», нашла бы данные об интересующем американца образце, и получила от него плату - несколько золотых слитков, отказавшись принимать и кредитную карточку, и наличные доллары. Затем Александра Андреевна предложила бы Эндрю немного обождать. «Давай сюда, Андрюха!» - крикнул бы из соседней двери парень с взлохмаченными вихрами. В его кабинете, среди костей, бумаг и стаканов Эндрю с ужасом увидел бы лежавшую на столе перед компьютером ксерокопию статьи того самого турка. «А, это!...» - махнул бы рукой Денис, перехватив взгляд американца, - «лысенковщина!». Затем он признался бы Эндрю, что турок, конечно, был гением, но выводы его совершенно неправильны. Открытыми им частицами в России уже несколько лет занимаются учёные из Института беспроблемной передачи информации, а также контролируемые ими лаборатории в других институтах, в том числе и в ИПЭЭ. «Американцы тоже интересуются этим вопросом», - сказал бы Денис похолодевшему Эндрю, - «но они заблуждаются, приписывая этим частицам божественное происхождение». Российские учёные, сравнивая структуру этих частиц у представителей разных животных и растений, обнаружили, что по некоторым параметрам наиболее сходны эти частицы у ланцетника, аксолотля, дрозофилы, резуховидки и ещё некоторых лабораторных видов. Из этого было сделано заключение, затем полностью подтвердившееся, что «искры Божьи» не присущи изначально животным и растениям, но возникают с началом их изучения, и заключают в себе только ту информацию, которая доступна о виде людям. Во время событий, описываемых в рассказе, российские учёные старались добиться того, чтобы эту информацию расшифровывать: это было особенно актуально в условиях, когда часть научного наследия погибла в результате катастрофических войн.
«Так что же, значит, Бога нет?!», - невольно вырвалось бы у Эндрю. «Почему нет!», - откликнулся бы Денис, «вот, казалось, российской науке пришёл полный конец после того, как Московский университет, по соглашению с Китаем, переехал в Биробиджан, а тем не менее, мы всё ещё существуем! Конечно, денег на исследования не дают, и зарплаты крошечные, но средства на продолжение работ как-то удаётся находить. Вот, сегодня тебя Бог послал, на твоё золото, даже с учётом десятины и накладных расходов, лаборатория может проработать ещё несколько месяцев!».
Рассказ заканчивался бы тем, что Эндрю в совершенно бессознательном состоянии пошёл бы от института напрямик через широкий проспект. В это время Александра Андреевна зашла бы к Денису, чтобы передать Эндрю кусочек необходимого образца. Выяснив, что американец уже ушёл, Денис выбежал бы из здания, чтобы догнать его, но в это время раздался бы сильный взрыв, и Денис увидел бы только глубокую яму посреди проспекта, в которую уже успел бы провалиться какой-то бронированный лимузин. Да в небе метались бы вспугнутые взрывом сизые голуби.
Вот такой рассказ складывался у меня в голове, пока я пробирался вдоль речки Борзи по топким болотам. Он мог бы называться «Искра Божья». Но в Москве что-то лень его доделывать, просто записал бегло сюжет, чтобы не забыть. Кому надо - могу подарить идею!