Вспоминая Анатолия Дуракова
Другой без колпака
Сценический образ Анатолия Дуракова я изучил неплохо. Шоумен по образованию, он тщательно создавал и полировал его, словно хрустальный шар.
Я видел несколько видеозаписей его выступлений, отслеживал публикации. Дважды случилось говорить перед и после него с одной сцены на больших публичных мероприятиях, посвященных маркетингу и продажам. Один раз это было в Тюмени, второй раз в Перми. В Перми мы жили в одной гостинице и ездили в одной машине. Обменивались любезностями, этикетными расшаркиваниями. Обедали. Он смешно рассказывал о курьезах в общении с Клиентами, дорожных приключениях. Очень переживал, что нет времени, чтобы посмотреть старую Пермь - буквально после своего выступления убегал в такси до аэропорта. Уезжать ему явно не хотелось, он хотел послушать тех, кто выступал за ним - Дм. Норку и меня. Открыто заявлял это со сцены. Вместе с тем сказал комплементы и выступавшим перед ним - Р. Лукичу и Б. Жалило. И буквально убежал в самый последний момент, неожиданно для всех запрыгнул в ожидающую «на парах» машину. Наверное, именно так запрыгивают в отходящий с перрона поезд.
Выходя на сцену, он издавал что-то, похожее на боевой клич: «Э-хей! Привет!» И гарантированно отстраивался тем самым от любых других участников мероприятия, исповедующих, как правило, либо суховатый академический стиль выступления с бородатыми анекдотами, либо ужасную, вызывающую мигрень позу «я практик с пеленок». Некоторые в зале вздрагивали, когда он начинал говорить, - не были готовы к резкой перемене и возгонке эмоций. Но через мгновение его голос и манера вели за собой, жесты располагали - и зрители погружались в море маркетинговых фишек, забывая о том, кто, как и при каких обстоятельствах их описывает. Академики и практики нервно курили в сторонке.
Когда меня спрашивали на тренингах, чем конкретно он интересен, кроме того, что записной балагур и «ученик Игоря Манна» (так Анатолий неизменно сам себя рекомендовал), я говорил, что он весь - человек-event, человек-фишка. И прибавлял - а еще он человек-игральный кубик, на всех сторонах которого шестерки. Меня недоверчиво спрашивали: «А если он ошибется?» Я отвечал: «Если он ошибется, будет не шестерка, а пятерка. Или переход хода вперед по игровому полю. Тоже неплохо». Так был устроен его подход к маркетингу. Казалось, иначе и быть не могло. Но, конечно (если кроме шуток), я понимал - за любым внешним блеском, за кажущейся легкостью подачи в маркетинге всегда скрывается каторжный труд и бесконечная работа над ошибками (маркетологи-стратеги называют это гэп-анализ).
Изнурительного труда, правда, не было видно совсем. Он виртуозно перечислял детали и нюансы продвижения, составлял списки, упорядочивал на лету примеры из зала, кейсы. Настолько тщательно прорабатывал и изучал в деталях каждую придуманную, подсмотренную или «украденную» (читайте И. Манна) фишку, что просто не оставалось сомнений - успех неизбежен. Пожалуй, у него так и не нашлось камертона, инструмента измерения этой успешности, но принимая на себя ответственность, он отвечал за успех головой и сердцем.
«Прежде всего скажу, - деловито предупреждал он каждый раз, - Дураков - фамилия настоящая». И смотрел на зал проникновенно, хитро и вдумчиво. Держал паузу. Так смотрят ковбои в фильмах американских, индейцы в фильмах югославских, богатыри в черно-белых фильмах-сказках Роу и Птушко, а также Владимир Путин. По-доброму, но с вызовом. И ровно также царственно и насмешливо смотрят шуты (fools) в трагедиях Шекспира. «И мы пойдем рука к руке/ Два круглых дурака. /Один в дурацком колпаке,/ Другой без колпака». В «Короле Лире» это говорит королевский шут о себе и своем господине, но можно понять его слова и как самопрезентацию - во мне одном уживаются два человека, и только один шут в колпаке. А тот другой, без колпака вполне серьезен. Даже если валяет дурака.
В его нарочитом актерстве, игре со словом «дурак» и было что-то подвижное, ренессансное, и от шута, и от Лира, и от рыцаря Кента. И всякий раз, держа зал, он держал и удар. Слабым местом его маркетингового подхода всегда была оценка эффективности, и он это знал, но постоянно искал ответы на вопросы, которые у него были не всегда, искусно играя с залом в психологическое айкидо, перетягивание каната и поддавки.
Он с самого начала сделал ставку на маркетинг по-русски. Более того - на маркетинг по-провинциальному. Это отразилось и в названии его книги, и в поздних циклах статей для профессиональных журналов, на мой пристрастный вкус - более зрелых и выстроенных. Даже если он и приводил на тренингах примеры западного маркетинга, то только такие, которые можно повторить в Архангельске и Пятигорске, Екатеринбурге и Ишиме. Варианты были с разным бюджетом, однако никогда он не давал пустых рекомендаций вроде «хочешь пить - пей». Это именно он стал зачинателем важного тренда - нестоличного маркетинга регионалов, здесь-и-теперь маркетинга, с-тем-что-есть-маркетинга, незаемного, творческого труда с полной самоотдачей и качеством. Твой маркетинг - это то, что придумал и внес в общеизвестную теорию и практику пребывания на рынке именно ты. И так каждый день, и так без отпуска. И если работать на совесть, не лениться и исправлять ошибки, - то и результат обязательно будет. Какого вам еще совершенства?
Наблюдая за ним, я радовался, но радость моя была несколько отстраненной. Так совпало, что я писал тогда свою книгу, и точно также как и он сверял теорию с практикой, набивая шишки слева и справа. Меня бросало из стороны в сторону, и когда я наблюдал за его сценической клоунадой, многое в ней поначалу казалось избыточным. Лишь изучив его подход как следует, я понял, что он все время ставит вопросы, действительно достойные «Короля Лира», достойные пафоса позднего Шекспира. Вопросы, над которыми редко задумываются маркетеры, коммерческие директора и собственники. Это и придавало его карнавалу особый смысл, смена масок всегда предполагала что-то высокое и поэтичное, расширяющее рамки первого впечатления. «Секс, маркетинг и рок-н-рол», о которых он рассказывал, превращались в свои высокие противоположности - свободу, творчество, ответственность и в итоге верность.
Книжку свою я закончил. Но как-то все не решался ему показать. Хотелось сделать это лично, чтобы сразу и обсудить, а совместных мероприятий больше не выпадало. А я, хоть и изучил его сценический образ, сомневался, что понял его до конца. Мало ли, как человек ведет себя на сцене. А вдруг эта цельность и открытость обманчива, вдруг это всего лишь часть шоу, которое, как всегда, в нашем мире потребления, маст гоу он? И хотя мы были с ним френдами в Facebook, я все не решался ему написать о своей книге, ожидая удобного случая.
Но в декабре 2012 года, после выступления на маркетинговом форуме в Тюмени он написал мне сам. Единственный раз. «Георгий, привет! Давно собирался тебе написать. Так получилось, что твоя книга для Николаса <Коро> была у меня 2 дня))) и я конечно ее прочитал. Отлично!!!» И этот жест, на мой взгляд, - то самое, что позволяет почувствовать, насколько человек по имени Анатолий Дураков был глубже и объемнее своего сценического образа.
Через месяц с небольшим после этого ему снова пришлось уйти, уйти неожиданно для всех.
Он сделал это в Татьянин день, оставив нам свои фишки, публикации и провинциальный маркетинг.
Мы получили их, Анатолий.
Опубликовано: Marketer's Digest #36, 2013