Лист
Человек пытался написать стихи. Но таланта у него не было, и стихи не выходили. Он писал пару строк, вымарывал отдельные слова, потом зачёркивал всё полностью.
Исписав половину страницы, он сложил лист пополам и аккуратно оторвал посиневшую часть. Развернув остаток на девяносто градусов, он начал сначала.
Успех не приближался. Он снова оторвал половину.
Так лист постепенно уменьшался. Каждое следующее начало, столь же неудачное, как и предыдущее, оказывалось заключённым во всё более тесные рамки. В конце концов, лист оказался по размерам чуть больше спичечного коробка. Бумага по краям обрывов пушилась, и от этого начала походить на непонятно как оказавшегося на столе небольшого зверька. Человек грустно подумал, что если из листа сложить мышонка, то он будет намного живее, чем нагромождение непослушных ему слов. Но этого он тоже не умел. Да и лист был уже очень мал для оригами. Во всяком случае, для его неловких пальцев.
Можно было бы поселить его в какой-нибудь книге, где он провёл бы десятилетия, не неся на себе никаких указаний на время, лиц и обстоятельства, его туда поместившие.
Когда человек пошёл спать, на лежащем на столе листочке остались слова: «Не нужно быть немым».
Исписав половину страницы, он сложил лист пополам и аккуратно оторвал посиневшую часть. Развернув остаток на девяносто градусов, он начал сначала.
Успех не приближался. Он снова оторвал половину.
Так лист постепенно уменьшался. Каждое следующее начало, столь же неудачное, как и предыдущее, оказывалось заключённым во всё более тесные рамки. В конце концов, лист оказался по размерам чуть больше спичечного коробка. Бумага по краям обрывов пушилась, и от этого начала походить на непонятно как оказавшегося на столе небольшого зверька. Человек грустно подумал, что если из листа сложить мышонка, то он будет намного живее, чем нагромождение непослушных ему слов. Но этого он тоже не умел. Да и лист был уже очень мал для оригами. Во всяком случае, для его неловких пальцев.
Можно было бы поселить его в какой-нибудь книге, где он провёл бы десятилетия, не неся на себе никаких указаний на время, лиц и обстоятельства, его туда поместившие.
Когда человек пошёл спать, на лежащем на столе листочке остались слова: «Не нужно быть немым».