Южная Америка 2009. отчеты. часть 10, 11
продолжаю выкладывать отчеты о прошлогодней поездке по Перу и Боливии
часть 10
Въезд в Боливию.
Озеро Титикака. Пуно, Кобакабана и Остров Солнца.
Прибытие в Ла Паз.
продолжение начало см. ранее
Ранним утром мы уже бродили по небольшому городку, расположенному на берегу огромного озера. Сейчас нашей первоочередной задачей было получение боливийской визы - и, едва кинув вещи в первом же подвернувшемся хостеле, мы пошли разыскивать боливийское консульство.
Небольшую табличку, спрятанную на серой стене длинного дома, заполненного магазинами, конторами и непонятными офисами почти невозможно было разглядеть. Поднявшись по небольшой лестнице, мы попали, наконец, в маленький холл со старыми разваливающимися креслами, а потом в и кабинет с серьезным государственным чиновником.
Боливийский консул оказался ужасным бюрократом. Раз 5 подряд он отправлял нас обратно. Ему то не хватало очередной копии, то не нравилась подозрительная надпись на русском в анкете, то не нравилась вообще сама анкета, то вызывала подозрение справка из русской поликлиники. Но, в конце концов, дело было сделано, он сделал вид, что поверил во все наши странные бумажки и через три часа, наконец, выдал визу. По-видимому, в связи с бесплатностью и, все ж таки, формальностью ее получения, в функции консула входило доставление хоть каких-нибудь неудобств.
Мы отъездом в сторону границы мы отправились на прогулку по Пуно. Дойдя практически до его окраин, мы обнаружили небольшой холм, откуда весь город был виден совсем как на ладони. Немного похожий на недожаренный блин, он смотрелся словно приклеенный к озеру, с небольшим, относительно цивилизованным, центром и узенькими улочками, постепенно растекающимися длинными рыночными рядами, превращавшимися, в свою очередь, в темные кварталы с маленькими картонными домиками, стоящими рядом с пристанью.
Сам этот бесконечный пуновский рынок был изумителен, с его бесконечными сырными прилавками, запахом плюшек и овощей и дешевыми столовыми для местных индейцев. В больших котлах здесь варили наваристые супы с кукурузой, пекли мягкие лепешки и делали сыр - большие лепешки, слегка напоминающие наш творог.
Проведя в рыночных экскурсиях остатки вечера, мы завалились спать, а следующим прохладным утром прыгнули в маленький разваливающийся индейский автобус. Ехал он в Yunguyo - небольшую деревеньку, стоящую практически на боливийской границе. Как правило, белые туристы никогда не ездят в Боливию подобным способом, покупая прямые билеты в Кобакабану или Ла Паз еще из Пуно. А на этих автобусах, по виду чем-то напоминающих наши пазики, передвигаются исключительно местные жители.
Именно тут, на этой маленькой пуновской автостанции, я первый раз увидела музыкантов с чарангами. Невысокие индейские мальчишки пели печальные и романтичные песни, бренча на маленьких гитарках, чем-то напоминающих по звуку мандолину, заходя во все окрестные автобусы и собирая деньги.
Нужный нам автобус мы увидели сразу.
- Юнгуйю, Юнгуйю, - кричал толстый темнокожий водитель и, увидев нас, тут же схватил наши рюкзаки и принялся привязывать их на крышу. С трудом протиснувшись сквозь толпу людей с мешками и чемоданами, мы попытались занять свои места, но это было не просто. Наши огромные европейские ноги с трудом помещались между этими, рассчитанными исключительно на индейцев, невероятно маленькими и узкими сиденьями.
Но вот, наконец, пыхтя и раскачиваясь, под звенящую из скрипящих динамиков андовскую музыку мы двинулись в путь. Поехали мы, правда, совсем не быстро, автобус наш скрипел, тарахтел и периодически ломался.
Полные женщины с длинными цветными косами пытались успокаивать непрерывно кричащих детей, водитель чинить автобус, а мы рассматривать мелькающее за пыльными окнами с разных сторон озеро Титикака. Своими темно-синими волнами оно возникало рядом с нами то сбоку, то спереди, то неожиданно оказывалось и вовсе сзади нас.
Через полтора часа из автобуса нам пришлось выйти и переезжать озеро на маленькой лодке. Здесь уже, в отличие от Эквадора, спасательных жилетов нам никто не выдавал. Раскачиваясь на волнах, обдуваемые со всех сторон прохладным горным ветерком, мы медленно двигались, наблюдая за плывущим рядом с нами на соседней лодке маленьким автобусом и привязанными к нему, нашими бедными рюкзаками. Наконец, еще через 2 часа мы достигли той самой маленькой деревеньки, откуда за 3 соля на такси можно было доехать до самого пограничного контроля.
Маленькая арка и едва заметный плакатик - ни за что невозможно было догадаться, что это и есть пограничный пункт. Найдя, наконец, паспортный контроль, мы обнаружили его совсем пустым. Рядом с ним на обочине дороги сидели лишь две одинокие женщины в больших круглых шляпах, не обращавшие на нас, казалось, никакого внимания.
- Я хочу их сфотографировать! - воскликнула Оля, но словно почувствовавшие недоброе, боливийские сеньорас тотчас же прикрылись от нас шляпами.
- Из России?? - удивленно смотрел на нас, вернувшийся, наконец, боливийский пограничник.
- А виза у вас есть?? А сколько она стоила?
Убедив его в великой дружбе между нашими странами и бесплатности нашей визы, через 10 минут мы загнули в следующий, уже боливийский, комбик, и поехали прямиком в Копакабану.
Еще один небольшой городок на берегу Титикаки, был, однако, гораздо приятнее предыдущего. Состоял он из пары-тройки красивых туристических улиц, выводящих к пристани, нескольких темных и довольно пустынных кварталов на окраине, и центральной площади с огромным собором, рядом с которым мы и поселились на крыше небольшого хостела, в маленьком домике.
Жить на крышах уже начинало входит в традицию, и проснулись мы от оглушительного колокольного звона ровно в 7 утра, возвещавшего о начале нового дня. Судорожно допив свой кофе, мы побежали на пристань. Ровно в 8 отсюда отправлялись лодки на Остров Солнца, куда нам непременно хотелось добраться.
Холодный и влажный воздух, темно-синие волны и, мелькающие где-то вдали, скалистые островки - все это чем-то напоминало нам толи Онегу, то ли Белое море, но уж никак не тропическую страну. В своих детских грезах я представляла себе озеро Титикака совсем другим.
Остров солнца оказался довольно большим, с двумя главными подходами со стороны озера - северным и южным. Доплыв до южного, можно было дойти до северного уже пешком и уплыть обратно оттуда. А на самом острове, наверное, можно было даже жить. С южной стороны тут располагалось несколько маленьких деревенек со сдающимся в них жильем, а, свернув с главной тропы в заросли, можно было бы спрятаться здесь и с палаткой.
Однако, об этом сейчас мы даже не думали. Мы бежали по извивающейся грунтовой дорожке, бегло рассматривая попадающиеся на пути камешки, пытаясь уворачиваться от неизменно требующих денег перуанских прохожих. Местные островные жители были здесь невероятно предприимчивы. То там, то тут, они пытались продать нам какой-то билет за следующий участок пути. В отличие от наших американских спутников, покупать эти билеты мы принципиально отказывались.
Яркое горное солнышко уже клонилось к горизонту, а мы продолжали бежать по узкой тропинке в сторону северной части острова, рассматривая теряющиеся вдали маленькие островки и редкие, попадающиеся на пути, домики. Дорожка, идущая по вершине холма, то вдруг поднималась вверх, то, снова опускалась вниз и уводила нас обратно, то неожиданно возвращалась в нужное нам направление, в сторону блистающих где-то далеко внизу, синих волн, с теряющимися на горизонте темными берегами.
Вернулись в Кобакабану мы уже вечером. Немножко простуженные после прогулки на открытом катере, мы обнаружили еще одну, очень полезную для нас в этот момент, достопримечательность Боливии. Это, так называемые, алкогольные магазинчики. В них продавался - ОН - самый настоящий алкоголь, в совершенно разных емкостях - начиная от маленьких двухсот граммовых бутылочек заканчивая огромными цистернами. На всех них была неизменно одна единственная этикетка - alcohol.
- А пить-то его можно? - не удержавшись, скромно спрашивала я.
- А отчего ж нет-то! - подозрительно отвечала мне полная боливийская сеньора, переставляя небольшие пластиковые бутылочки с одного места на другое.
Алколь был настоящий - 95 процентный, но, при разбавлении имел тот же самый странный кислый привкус.
- Опять она, эта канья! - недовольно ворчали мы, все же покупая себе по маленькой такой бутылочке.
Ранним утром следующего дня мы двинулись дальше. На этот раз путь наш лежал в Ла Паз - самый большой город Боливии.
Если двигаться сюда со стороны Копакабаны, то перед въездом город сначала проезжаешь через Альто - пригород Ла Паса, стоящий на вершине горы. Впечатления Альто вызывал жутковатые. Толпы странного вида граждан, грязные улицы, наполненные пылью, машинами, те же серые картонные домики как в пригородах Лимы, нас совсем не радовали. Но, спустившись в сам Ла Пас, мы попали практически в другой мир.
Ла Пас, я могла бы назвать, в какой-то степени, типичным латиноамериканским городом - с довольно бедным старым центром, несколькими, располагающимися в нем туристическими улицами с сувенирными магазинчиками, и, находящимся неподалеку, огромным рынком, на котором купить можно было практически все, что угодно. Здесь, как правило, довольно таки шумно днем и не совсем спокойно ночью. После 11 часов вечера тут начинают появляться, знаменитые ложные такси, увозящие в никуда незадачливых туристов, и, вообще, сам этот старый город с наступлением темноты становится местом далеко не безопасным.
Все же более или менее состоятельное население города тут живет совсем в других - окраинных районах города, где, совершенно случайно, поселились и мы в наш первый приезд сюда, заехав в гости к местному коучсерферу.
Окружающая реальность тут была совершенно другой. Красивые богатые виллы, дорогие супермаркеты, стоящая посредине района, загадочная баптисткая церковь с доносящимся оттуда рок-н-роллом - казались нам полной противоположностью бедному индейскому центру. Здесь уже отсутствовали уличные торговцы, рынки и люди в круглых шляпах. Европейски одетые граждане ездили на дорогих машинах, на улицах здесь было чисто и по ночам довольно таки тихо.
Маленькая вилочка, в которой мы поселились в гостях у Рональдо, находилась где-то в часе езды от старого центра. Главный проспект, ведущий сюда от центральной площади, постепенно превращался в небольшую узенькую улицу, которая через какое-то время начинала петлять вокруг высоких песочных насыпей.
Тут находилась знаменитая valle de la luna - лунная долина, место, которое туристы посещают, однако, не часто. Попасть туда можно, завернув с главной дороги от центра направо, двигаясь в сторону района Mallasa. Найдя дырку в заборе, мы пролезли сюда с другой стороны от билетных касс, и на какое-то время почувствовали себя детьми, попавшими в гигантскую песочницу. Было неизменное ощущение, что всю эту песочницу выстроил какой-то другой, очень большой ребенок - взяв ведро с водой и песком, он долго бродил здесь и строил большие песочные замки с воротами, башнями и высокими смотровыми площадками. Бродить по этому игрушечному песочному миру было невероятно прекрасно. Где-то вдали уже закатывалось солнце, и огромные песочные замки перед нашими глазами переливались всеми цветами радуги.
Другие достопримечательности Ла Паса мы обнаружили уже более близко к центру. Одной из них был замечательный ведьминский рынок - Mercado de Brujas, на улице Linares. Длинные прилавки с сидящими в них цветными женщинами предлагали тут все что угодно - засушенные головы лам, волшебные снадобья, куклы, амулеты, изображения индейских богов и еще многое всего того, о назначении чего оставалось только догадываться. Подобные предметы имели каждый свое описание, инструкцию и способы применения, помогая практически от всего - от злых духов, болезней, импотенции и дурного настроения. К желанию сфотографировать все эти чудесные вещи, местные ведьмы относились крайне отрицательно.
К другим забавным местам в Ла Пасе я бы отнесла район Sucre с его маленькими, поднимающимися вверх улочками и знаменитой улицей Jaen, которая является здесь, в какой-то степени, богемным центром большого города, со своей брусчатой мостовой и маленькими цветными, почти что европейскими домиками. Тут располагаются небольшие театры, студии и маленькие уютные кафе.
В Ла Пасе, как и в других городах, конечно же, был рынок. Моя необъяснимая любовь ко всем этим латиноамериканским меркадо, становилась только сильнее, несмотря на то, что это были, как правило, самые небезопасные районы города. Ходила я туда, как обычно ходят в музеи, и именно меркадо, всегда и везде я стремилась посетить в первую очередь. Размер меркадо часто, был прямо пропорционален размеру города, в Ла Пасе он был довольно большой, состоящий из нескольких улиц с длинными рядами, продающими все - от предметов бытовой техники до различных продуктов питания. На углах тут разливали свежевыжатые соки и пекли сенвичи - некоторое подобие американских гамбургеров, которые на удивление оказались даже съедобными, а по бокам улиц располагались длинные ряды полных женщин с булками, за которыми прятались торговцы овощами, телефонами и дисками.
часть 11
По боливийским дорогам.
Оруро, Потоси, Сукре.
Решив еще раз задержаться в Ла Пасе уже на обратном пути, на следующее утро мы двинулись дальше, и к вечеру случайно оказались в маленьком боливийском городке - Оруро, который был известен нам по карнавальным картинкам. Как выяснилось, в остальное, не карнавальное время года, делать здесь было абсолютно нечего.
Вокруг нас в хаотическом порядке двигались толпы странного вида граждан, по абсолютно одинаковым, шумным и грязным улицам, заставленным маленькими магазинами, лавками и дешевыми столовыми. С наступлением ночи количество шума здесь не только не убавлялось, а во много раз увеличилось. На одной из центральных площадей тут устанавливали огромный экран и сцену, где под грохочущую на все окрестные улицы музыку, к полуночи начинала отрываться местная молодежь.
Спасаясь от всего этого в маленьком хостеле, на втором этаже серого полуразрушенного дома, мы печально щелкали 83мя каналами древнего черно-белого телевизора. Кроме сериалов и новостей о свином гриппе, смотреть было нечего.
Сбежать отсюда нам удалось лишь следующим утром. Мы двинули свои стопы в сторону Потоси, решив на этот раз попробовать возможности боливийского автостопа. Стопить мы решили от небольшого поселка под названием Пазна, куда от Оруро мы добрались на большом рейсовом автобусе.
Сам поселок представлял собой 4 дома с широкой прямой дорогой посередине, которая, так же прямо уходила вдаль, становясь, все меньше и меньше, пока, наконец, и вовсе не исчезала за горизонтом.
Вокруг нас было только альтиплано - сплошная горная степь, с редкой выжженной травой, прохладным ветерком и светящимся где-то вдали задумчивым красным солнышком, немного напоминающим нам наше, в октябре месяце. По обочинам дороги продавали большие зеленые мандарины и кукурузу с сыром, остальных людей кроме редких торговцев, бродящих с огромными сумками, здесь не наблюдалось. Поедая кисловатые боливийские мандарины, мы печально смотрели на пустую трассу. Время здесь, в этой забытой богом деревеньке, давно уже остановилось. Перуанские торговцы почти не двигались, как и одинокие печальные ламы, бродящие вдоль дороги, грустно смотрящие на нас своими большими ламьми глазами. Машин, как и каких-либо повозок, на этой дороге не наблюдалось.
Наконец, неподалеку от нас вдруг появилась маленькая грузовая тарахтелка.
- Возьмите нас, ну хотя бы недалеко!
Пожилой боливийский фермер ехал только до Challapata. Удивленно взглянув нас, он принялся двигать огромные серые мешки, разбросанные по кабине.
- Здесь в Боливии никто стопом не ездит, а белых людей на трассе, так я вообще никогда не видел!
Радость от езды в старом разваленном каблучке длилась недолго. Уже через 20 минут мы снова стояли на очередном непонятном перекрестке пустынных дорог. Неподалеку была лишь одинокая заправочная станция, где полные индейские женщины продавали еду. В больших и черных котлах они варили картошку, на грязных замасленных сковородах жарили странную мясную поджарку и, раскладывая в полиэтиленовые пакеты, продавали все это пассажирам подъезжающих автобусов. Хотелось есть. Собравшись с духом, мы взяли один такой пакетик, куда нам насыпали странный желтоватый рис с двумя картофелинами, залив все это непонятной приправой. Решив не ждать, что будет с нами после принятия подобной пищи, мы продолжили стопить дальше.
На этот раз стояли мы долго. Солнце медленно двигалось в сторону горизонта, а мимо нас проезжали лишь туристические автобусы и редкие камьонеты, забитые индейцами, как один желающие с нас огромной кучи денег. Оля периодически порывалась немедленно прекратить эксперимент боливийского автостопа, желая за любые деньги сесть в туристический автобус. Начинало холодать.
Вдруг, из-за поворота, мы увидели приближающийся к нам, на редкость красивый и чистый джип, с сидящим в нем серьезным сеньором в галстуке.
- Я - совсем недалеко, я еду на встречу с представителями испанского консульства, но могу вас немного подвести. Там попробуйте договориться с моим коллегой, который везет их из Потоси.
Красивые машины на этой дороге были большой редкостью. После разваленного грузовика, на этих мягких и теплых креслах, мы ощущали себя немного странно. Мы ехали дальше, а дорога вокруг нас становилась все пустыннее и печальнее. Вокруг была лишь бесконечная степь, растительности здесь практически не было, за исключением редких сухих кустарников и желтой выжженной травы. Людских поселений тут тоже не наблюдалось. Кроме одиноких пастухов, сопровождающих стада высоких и лохматых лам, нам не встретилось ни одного человека.
- Ну, вот я и приехал! - наш водитель неожиданно остановился посредине этой унылой горной степи.
Солнышко уже закатывалось за горизонт, дул пронизывающий ветер, и мы начали вытаскивать из рюкзака нашу последнюю теплую одежду.
- А вот и они, а теперь - отойдите, как будто вы меня не знаете!
Это было странно, спрятаться в этой степи было абсолютно негде и, отойдя на трассу, мы провожали глазами двух высоких испанских женщин, садящихся вместо нас в нашу машину.
- Нет-нет, я взять вас не могу, нам это категорически запрещено!
Второй водитель, привезший сюда испанских представителей, наша последняя надежда, захлопывал дверь практически перед нашим носом.
Начинало темнеть и остаться здесь, посреди альтиплано, с одной маленькой бутылкой воды под холодным ветром на всю ночь - к этому мы явно были не готовы. В отчаянии мы провожали глазами отъезжающую машину, которая вдруг начала притормаживать и давать задний ход.
- Поехали - поехали, быстрее - быстрее! - нас не покидало ощущение, что с нами снова так странно шутят.
Едва мы сели в машину, как за окном моментально стемнело. Дорога наша начала стремительно подниматься вверх. Однако, в отличие от знакомых нам, перуанских трасс, здесь она была довольно хорошей - с бортиками и светящимися в темноте кошачьими глазами. Уже привыкшие к горам, мы почти не ощутили высоты, когда к ночи, наконец, добрались до самого высокого города мира, стоящего на высоте 4200 над уровнем моря.
Рассмотреть мы его смогли только следующим утром. Потоси - оказался удивительно приятным маленьким городком. По сравнению с Оруро, он показался нам просто раем. Тихий и спокойный, он чем-то напоминал Куско с большой центральной площадью, фонтанами и скамейками, веселыми школьницами кормящих белых боливийских голубей, и снующими повсюду индейскими женщинами в цветных накидках и шляпах.
В Потоси было несколько чудесных рынков, с продающимися на них чудесными боливийскими пирожками, свежевыжатыми соками и развалами пиратских двд с латиноамериканскими фильмами. Была здесь и настоящая железнодорожная станция, с самыми настоящими паровозами и электричками. Поезда для Боливии - весьма экзотическое развлечение, и только особо терпеливые могли себе позволить ехать до Сукре на настоящей электричке, выезжающей из Потоси ранним утром, раз в два дня.
С окраин города можно было увидеть знаменитые мины - те самые шахты, в которых годами убивали свое здоровье индейцы, в поисках драгоценных металлов. Они, и по сей день, там работают - в темных подземельях, с молотками и ломами, забивая себе щеки листьями коки. В мины из Потоси водят экскурсии, а изображение горняков тут видишь во всех туристичеких журналах.
Проведя в Потоси целый день, удивительным образом обнаружив там наших знакомых русских путешественников и устроив вместе с ними русскую вечеринку, на следующее утро мы двинулись дальше - в столицу Боливии, город Сукре.
Попав туда вечером, 30 апреля на главной площади мы увидели какие-то загадочные торжественные приготовления. Столичные жители тут сооружали огромный стол, сцену и безумных размеров белый экран. В недобрых предчувствиях мы принялись искать жилье.
- Не волнуйтесь, тут хорошо! Ставни немного не закрываются, щеколда на двери слегка заржавела, но что же вы хотите, это же дом конкистадора, знаете, сколько ему лет! - полная боливийская сеньора без умолку тарахтела, усиленно пытаясь зазвать нас к себе жить.
Мы не раздумывали долго. В доме конкистадоров мы еще не жили. Дом этот располагался неподалеку от главной площади, и уже к вечеру мы поняли, насколько ошиблись, поселившись жить к ней так близко. Начиная с 8 вечера дом наш начал содрогаться от гремящей неподалеку музыки.
На главной площади, на том самом огромном и длинном столе тут начинался показ мод, одновременно транслируясь на огромном экране, собирая вокруг толпы боливийских граждан. Завершился он лишь к часу ночи оглушительным салютом, но на этом все празднества отнюдь не закончились. На следующий день здесь был главный праздник - тот самый, который еще совсем недавно был главным праздником и у нас - 1 мая - день солидарности все трудящихся мира.
С самого утра здесь, на этой самой площади начались самые настоящие демонстрации - почти как когда-то у нас, только слегка с боливийским оттенком. Впереди кружились разодетые в яркие кружевные платья и в темные, как и полагается, круглые шляпы, женщины. За ними пританцовывали мужчины - как один похожие на президента Моралеса - с широкими лицами, в темных костюмах, рубашках и галстуках, за всеми ними шествовало несколько больших духовых оркестров. Замыкала процессию группа барабанщиков со всей Боливии, о чем свидетельствовали их огромные цветные барабаны с названиями боливийских городов.
Все это двигалось и ходило кругами по площади пару тройку часов и закончилось небольшим бардовским концертом тут же, на маленькой сцене. Местный боливийский бард - тровадор, пел какие-то безумно знакомые песенки, в сопровождении двух скрипок и гитары. Все это никак не было похоже на демонстрации большого столичного города, как мы привыкли их себе представлять, а скорее на небольшой фольклорный праздник маленькой деревеньки.
Удивительно, но и сам Сукре совсем не походил на столицу страны, он был практически полной противоположностью Ла Пасу. Довольно спокойный с чистыми улочками и небольшими пряничными домиками, он был неким продолжением Потоси.
После всех празднеств, к вечеру, главная площадь пустела, на ней начинали появляться стандартные ее обитатели - чистильщики обуви - невысокие индейские мальчишки с рабочими сундучками, радостно вступающие в разговор в надежде заработать хоть не много денег.
Основная же часть населения в такие дни, к вечеру, перемещалась на окраины городка, в небольшие кабачки на узеньких горных улочках. Спускаясь ближе к центру мы натыкались на них то тут, то там - на тихих пустынных улицах их было видно и слышно издалека - здесь собирались большими семьями, под громкую сальсу за длинными столами тут поедали бакбекю, запивая все это боливийским пивом.
На удивление, легкая промышленность Боливии нас порадовала гораздо больше перуанской - здесь, в Сукре, умели делать настоящий шоколад, печь вкусные пирожки, а в больших магазинах тут можно было обнаружить настоящий ром.
Запасаясь им впрок, следующим днем мы печально покупали прямые автобусные билеты в Ла Пас. Прохладным майским вечером, рассматривая опадающие желтые листочки, мы готовились к дороге обратно. Нам оставалось около 10 дней до нашего самолета из Кито в Испанию, и, вдыхая прохладный осенний воздух, глотком рома прощаясь с боливийской столицей, мы начинали свой путь назад.
Ночную дорогу обратно в Ла Паз я практически не помню. Помню лишь темную унылую автостанцию, маленький хостел на узкой горной улице, и хмурую боливийскую продавщицу утренних булок, принципиально отказывавшуюся мне их продавать.
Большой и шумный город показался перед нами совсем ненадолго своими облетевшими осенними листочками, обдувая нас прохладным ветерком, ровно через сутки он провожал нас дальше, по знакомому маршруту, в сторону Копакабаны и Пуно
часть 10
Въезд в Боливию.
Озеро Титикака. Пуно, Кобакабана и Остров Солнца.
Прибытие в Ла Паз.
продолжение начало см. ранее
Ранним утром мы уже бродили по небольшому городку, расположенному на берегу огромного озера. Сейчас нашей первоочередной задачей было получение боливийской визы - и, едва кинув вещи в первом же подвернувшемся хостеле, мы пошли разыскивать боливийское консульство.
Небольшую табличку, спрятанную на серой стене длинного дома, заполненного магазинами, конторами и непонятными офисами почти невозможно было разглядеть. Поднявшись по небольшой лестнице, мы попали, наконец, в маленький холл со старыми разваливающимися креслами, а потом в и кабинет с серьезным государственным чиновником.
Боливийский консул оказался ужасным бюрократом. Раз 5 подряд он отправлял нас обратно. Ему то не хватало очередной копии, то не нравилась подозрительная надпись на русском в анкете, то не нравилась вообще сама анкета, то вызывала подозрение справка из русской поликлиники. Но, в конце концов, дело было сделано, он сделал вид, что поверил во все наши странные бумажки и через три часа, наконец, выдал визу. По-видимому, в связи с бесплатностью и, все ж таки, формальностью ее получения, в функции консула входило доставление хоть каких-нибудь неудобств.
Мы отъездом в сторону границы мы отправились на прогулку по Пуно. Дойдя практически до его окраин, мы обнаружили небольшой холм, откуда весь город был виден совсем как на ладони. Немного похожий на недожаренный блин, он смотрелся словно приклеенный к озеру, с небольшим, относительно цивилизованным, центром и узенькими улочками, постепенно растекающимися длинными рыночными рядами, превращавшимися, в свою очередь, в темные кварталы с маленькими картонными домиками, стоящими рядом с пристанью.
Сам этот бесконечный пуновский рынок был изумителен, с его бесконечными сырными прилавками, запахом плюшек и овощей и дешевыми столовыми для местных индейцев. В больших котлах здесь варили наваристые супы с кукурузой, пекли мягкие лепешки и делали сыр - большие лепешки, слегка напоминающие наш творог.
Проведя в рыночных экскурсиях остатки вечера, мы завалились спать, а следующим прохладным утром прыгнули в маленький разваливающийся индейский автобус. Ехал он в Yunguyo - небольшую деревеньку, стоящую практически на боливийской границе. Как правило, белые туристы никогда не ездят в Боливию подобным способом, покупая прямые билеты в Кобакабану или Ла Паз еще из Пуно. А на этих автобусах, по виду чем-то напоминающих наши пазики, передвигаются исключительно местные жители.
Именно тут, на этой маленькой пуновской автостанции, я первый раз увидела музыкантов с чарангами. Невысокие индейские мальчишки пели печальные и романтичные песни, бренча на маленьких гитарках, чем-то напоминающих по звуку мандолину, заходя во все окрестные автобусы и собирая деньги.
Нужный нам автобус мы увидели сразу.
- Юнгуйю, Юнгуйю, - кричал толстый темнокожий водитель и, увидев нас, тут же схватил наши рюкзаки и принялся привязывать их на крышу. С трудом протиснувшись сквозь толпу людей с мешками и чемоданами, мы попытались занять свои места, но это было не просто. Наши огромные европейские ноги с трудом помещались между этими, рассчитанными исключительно на индейцев, невероятно маленькими и узкими сиденьями.
Но вот, наконец, пыхтя и раскачиваясь, под звенящую из скрипящих динамиков андовскую музыку мы двинулись в путь. Поехали мы, правда, совсем не быстро, автобус наш скрипел, тарахтел и периодически ломался.
Полные женщины с длинными цветными косами пытались успокаивать непрерывно кричащих детей, водитель чинить автобус, а мы рассматривать мелькающее за пыльными окнами с разных сторон озеро Титикака. Своими темно-синими волнами оно возникало рядом с нами то сбоку, то спереди, то неожиданно оказывалось и вовсе сзади нас.
Через полтора часа из автобуса нам пришлось выйти и переезжать озеро на маленькой лодке. Здесь уже, в отличие от Эквадора, спасательных жилетов нам никто не выдавал. Раскачиваясь на волнах, обдуваемые со всех сторон прохладным горным ветерком, мы медленно двигались, наблюдая за плывущим рядом с нами на соседней лодке маленьким автобусом и привязанными к нему, нашими бедными рюкзаками. Наконец, еще через 2 часа мы достигли той самой маленькой деревеньки, откуда за 3 соля на такси можно было доехать до самого пограничного контроля.
Маленькая арка и едва заметный плакатик - ни за что невозможно было догадаться, что это и есть пограничный пункт. Найдя, наконец, паспортный контроль, мы обнаружили его совсем пустым. Рядом с ним на обочине дороги сидели лишь две одинокие женщины в больших круглых шляпах, не обращавшие на нас, казалось, никакого внимания.
- Я хочу их сфотографировать! - воскликнула Оля, но словно почувствовавшие недоброе, боливийские сеньорас тотчас же прикрылись от нас шляпами.
- Из России?? - удивленно смотрел на нас, вернувшийся, наконец, боливийский пограничник.
- А виза у вас есть?? А сколько она стоила?
Убедив его в великой дружбе между нашими странами и бесплатности нашей визы, через 10 минут мы загнули в следующий, уже боливийский, комбик, и поехали прямиком в Копакабану.
Еще один небольшой городок на берегу Титикаки, был, однако, гораздо приятнее предыдущего. Состоял он из пары-тройки красивых туристических улиц, выводящих к пристани, нескольких темных и довольно пустынных кварталов на окраине, и центральной площади с огромным собором, рядом с которым мы и поселились на крыше небольшого хостела, в маленьком домике.
Жить на крышах уже начинало входит в традицию, и проснулись мы от оглушительного колокольного звона ровно в 7 утра, возвещавшего о начале нового дня. Судорожно допив свой кофе, мы побежали на пристань. Ровно в 8 отсюда отправлялись лодки на Остров Солнца, куда нам непременно хотелось добраться.
Холодный и влажный воздух, темно-синие волны и, мелькающие где-то вдали, скалистые островки - все это чем-то напоминало нам толи Онегу, то ли Белое море, но уж никак не тропическую страну. В своих детских грезах я представляла себе озеро Титикака совсем другим.
Остров солнца оказался довольно большим, с двумя главными подходами со стороны озера - северным и южным. Доплыв до южного, можно было дойти до северного уже пешком и уплыть обратно оттуда. А на самом острове, наверное, можно было даже жить. С южной стороны тут располагалось несколько маленьких деревенек со сдающимся в них жильем, а, свернув с главной тропы в заросли, можно было бы спрятаться здесь и с палаткой.
Однако, об этом сейчас мы даже не думали. Мы бежали по извивающейся грунтовой дорожке, бегло рассматривая попадающиеся на пути камешки, пытаясь уворачиваться от неизменно требующих денег перуанских прохожих. Местные островные жители были здесь невероятно предприимчивы. То там, то тут, они пытались продать нам какой-то билет за следующий участок пути. В отличие от наших американских спутников, покупать эти билеты мы принципиально отказывались.
Яркое горное солнышко уже клонилось к горизонту, а мы продолжали бежать по узкой тропинке в сторону северной части острова, рассматривая теряющиеся вдали маленькие островки и редкие, попадающиеся на пути, домики. Дорожка, идущая по вершине холма, то вдруг поднималась вверх, то, снова опускалась вниз и уводила нас обратно, то неожиданно возвращалась в нужное нам направление, в сторону блистающих где-то далеко внизу, синих волн, с теряющимися на горизонте темными берегами.
Вернулись в Кобакабану мы уже вечером. Немножко простуженные после прогулки на открытом катере, мы обнаружили еще одну, очень полезную для нас в этот момент, достопримечательность Боливии. Это, так называемые, алкогольные магазинчики. В них продавался - ОН - самый настоящий алкоголь, в совершенно разных емкостях - начиная от маленьких двухсот граммовых бутылочек заканчивая огромными цистернами. На всех них была неизменно одна единственная этикетка - alcohol.
- А пить-то его можно? - не удержавшись, скромно спрашивала я.
- А отчего ж нет-то! - подозрительно отвечала мне полная боливийская сеньора, переставляя небольшие пластиковые бутылочки с одного места на другое.
Алколь был настоящий - 95 процентный, но, при разбавлении имел тот же самый странный кислый привкус.
- Опять она, эта канья! - недовольно ворчали мы, все же покупая себе по маленькой такой бутылочке.
Ранним утром следующего дня мы двинулись дальше. На этот раз путь наш лежал в Ла Паз - самый большой город Боливии.
Если двигаться сюда со стороны Копакабаны, то перед въездом город сначала проезжаешь через Альто - пригород Ла Паса, стоящий на вершине горы. Впечатления Альто вызывал жутковатые. Толпы странного вида граждан, грязные улицы, наполненные пылью, машинами, те же серые картонные домики как в пригородах Лимы, нас совсем не радовали. Но, спустившись в сам Ла Пас, мы попали практически в другой мир.
Ла Пас, я могла бы назвать, в какой-то степени, типичным латиноамериканским городом - с довольно бедным старым центром, несколькими, располагающимися в нем туристическими улицами с сувенирными магазинчиками, и, находящимся неподалеку, огромным рынком, на котором купить можно было практически все, что угодно. Здесь, как правило, довольно таки шумно днем и не совсем спокойно ночью. После 11 часов вечера тут начинают появляться, знаменитые ложные такси, увозящие в никуда незадачливых туристов, и, вообще, сам этот старый город с наступлением темноты становится местом далеко не безопасным.
Все же более или менее состоятельное население города тут живет совсем в других - окраинных районах города, где, совершенно случайно, поселились и мы в наш первый приезд сюда, заехав в гости к местному коучсерферу.
Окружающая реальность тут была совершенно другой. Красивые богатые виллы, дорогие супермаркеты, стоящая посредине района, загадочная баптисткая церковь с доносящимся оттуда рок-н-роллом - казались нам полной противоположностью бедному индейскому центру. Здесь уже отсутствовали уличные торговцы, рынки и люди в круглых шляпах. Европейски одетые граждане ездили на дорогих машинах, на улицах здесь было чисто и по ночам довольно таки тихо.
Маленькая вилочка, в которой мы поселились в гостях у Рональдо, находилась где-то в часе езды от старого центра. Главный проспект, ведущий сюда от центральной площади, постепенно превращался в небольшую узенькую улицу, которая через какое-то время начинала петлять вокруг высоких песочных насыпей.
Тут находилась знаменитая valle de la luna - лунная долина, место, которое туристы посещают, однако, не часто. Попасть туда можно, завернув с главной дороги от центра направо, двигаясь в сторону района Mallasa. Найдя дырку в заборе, мы пролезли сюда с другой стороны от билетных касс, и на какое-то время почувствовали себя детьми, попавшими в гигантскую песочницу. Было неизменное ощущение, что всю эту песочницу выстроил какой-то другой, очень большой ребенок - взяв ведро с водой и песком, он долго бродил здесь и строил большие песочные замки с воротами, башнями и высокими смотровыми площадками. Бродить по этому игрушечному песочному миру было невероятно прекрасно. Где-то вдали уже закатывалось солнце, и огромные песочные замки перед нашими глазами переливались всеми цветами радуги.
Другие достопримечательности Ла Паса мы обнаружили уже более близко к центру. Одной из них был замечательный ведьминский рынок - Mercado de Brujas, на улице Linares. Длинные прилавки с сидящими в них цветными женщинами предлагали тут все что угодно - засушенные головы лам, волшебные снадобья, куклы, амулеты, изображения индейских богов и еще многое всего того, о назначении чего оставалось только догадываться. Подобные предметы имели каждый свое описание, инструкцию и способы применения, помогая практически от всего - от злых духов, болезней, импотенции и дурного настроения. К желанию сфотографировать все эти чудесные вещи, местные ведьмы относились крайне отрицательно.
К другим забавным местам в Ла Пасе я бы отнесла район Sucre с его маленькими, поднимающимися вверх улочками и знаменитой улицей Jaen, которая является здесь, в какой-то степени, богемным центром большого города, со своей брусчатой мостовой и маленькими цветными, почти что европейскими домиками. Тут располагаются небольшие театры, студии и маленькие уютные кафе.
В Ла Пасе, как и в других городах, конечно же, был рынок. Моя необъяснимая любовь ко всем этим латиноамериканским меркадо, становилась только сильнее, несмотря на то, что это были, как правило, самые небезопасные районы города. Ходила я туда, как обычно ходят в музеи, и именно меркадо, всегда и везде я стремилась посетить в первую очередь. Размер меркадо часто, был прямо пропорционален размеру города, в Ла Пасе он был довольно большой, состоящий из нескольких улиц с длинными рядами, продающими все - от предметов бытовой техники до различных продуктов питания. На углах тут разливали свежевыжатые соки и пекли сенвичи - некоторое подобие американских гамбургеров, которые на удивление оказались даже съедобными, а по бокам улиц располагались длинные ряды полных женщин с булками, за которыми прятались торговцы овощами, телефонами и дисками.
часть 11
По боливийским дорогам.
Оруро, Потоси, Сукре.
Решив еще раз задержаться в Ла Пасе уже на обратном пути, на следующее утро мы двинулись дальше, и к вечеру случайно оказались в маленьком боливийском городке - Оруро, который был известен нам по карнавальным картинкам. Как выяснилось, в остальное, не карнавальное время года, делать здесь было абсолютно нечего.
Вокруг нас в хаотическом порядке двигались толпы странного вида граждан, по абсолютно одинаковым, шумным и грязным улицам, заставленным маленькими магазинами, лавками и дешевыми столовыми. С наступлением ночи количество шума здесь не только не убавлялось, а во много раз увеличилось. На одной из центральных площадей тут устанавливали огромный экран и сцену, где под грохочущую на все окрестные улицы музыку, к полуночи начинала отрываться местная молодежь.
Спасаясь от всего этого в маленьком хостеле, на втором этаже серого полуразрушенного дома, мы печально щелкали 83мя каналами древнего черно-белого телевизора. Кроме сериалов и новостей о свином гриппе, смотреть было нечего.
Сбежать отсюда нам удалось лишь следующим утром. Мы двинули свои стопы в сторону Потоси, решив на этот раз попробовать возможности боливийского автостопа. Стопить мы решили от небольшого поселка под названием Пазна, куда от Оруро мы добрались на большом рейсовом автобусе.
Сам поселок представлял собой 4 дома с широкой прямой дорогой посередине, которая, так же прямо уходила вдаль, становясь, все меньше и меньше, пока, наконец, и вовсе не исчезала за горизонтом.
Вокруг нас было только альтиплано - сплошная горная степь, с редкой выжженной травой, прохладным ветерком и светящимся где-то вдали задумчивым красным солнышком, немного напоминающим нам наше, в октябре месяце. По обочинам дороги продавали большие зеленые мандарины и кукурузу с сыром, остальных людей кроме редких торговцев, бродящих с огромными сумками, здесь не наблюдалось. Поедая кисловатые боливийские мандарины, мы печально смотрели на пустую трассу. Время здесь, в этой забытой богом деревеньке, давно уже остановилось. Перуанские торговцы почти не двигались, как и одинокие печальные ламы, бродящие вдоль дороги, грустно смотрящие на нас своими большими ламьми глазами. Машин, как и каких-либо повозок, на этой дороге не наблюдалось.
Наконец, неподалеку от нас вдруг появилась маленькая грузовая тарахтелка.
- Возьмите нас, ну хотя бы недалеко!
Пожилой боливийский фермер ехал только до Challapata. Удивленно взглянув нас, он принялся двигать огромные серые мешки, разбросанные по кабине.
- Здесь в Боливии никто стопом не ездит, а белых людей на трассе, так я вообще никогда не видел!
Радость от езды в старом разваленном каблучке длилась недолго. Уже через 20 минут мы снова стояли на очередном непонятном перекрестке пустынных дорог. Неподалеку была лишь одинокая заправочная станция, где полные индейские женщины продавали еду. В больших и черных котлах они варили картошку, на грязных замасленных сковородах жарили странную мясную поджарку и, раскладывая в полиэтиленовые пакеты, продавали все это пассажирам подъезжающих автобусов. Хотелось есть. Собравшись с духом, мы взяли один такой пакетик, куда нам насыпали странный желтоватый рис с двумя картофелинами, залив все это непонятной приправой. Решив не ждать, что будет с нами после принятия подобной пищи, мы продолжили стопить дальше.
На этот раз стояли мы долго. Солнце медленно двигалось в сторону горизонта, а мимо нас проезжали лишь туристические автобусы и редкие камьонеты, забитые индейцами, как один желающие с нас огромной кучи денег. Оля периодически порывалась немедленно прекратить эксперимент боливийского автостопа, желая за любые деньги сесть в туристический автобус. Начинало холодать.
Вдруг, из-за поворота, мы увидели приближающийся к нам, на редкость красивый и чистый джип, с сидящим в нем серьезным сеньором в галстуке.
- Я - совсем недалеко, я еду на встречу с представителями испанского консульства, но могу вас немного подвести. Там попробуйте договориться с моим коллегой, который везет их из Потоси.
Красивые машины на этой дороге были большой редкостью. После разваленного грузовика, на этих мягких и теплых креслах, мы ощущали себя немного странно. Мы ехали дальше, а дорога вокруг нас становилась все пустыннее и печальнее. Вокруг была лишь бесконечная степь, растительности здесь практически не было, за исключением редких сухих кустарников и желтой выжженной травы. Людских поселений тут тоже не наблюдалось. Кроме одиноких пастухов, сопровождающих стада высоких и лохматых лам, нам не встретилось ни одного человека.
- Ну, вот я и приехал! - наш водитель неожиданно остановился посредине этой унылой горной степи.
Солнышко уже закатывалось за горизонт, дул пронизывающий ветер, и мы начали вытаскивать из рюкзака нашу последнюю теплую одежду.
- А вот и они, а теперь - отойдите, как будто вы меня не знаете!
Это было странно, спрятаться в этой степи было абсолютно негде и, отойдя на трассу, мы провожали глазами двух высоких испанских женщин, садящихся вместо нас в нашу машину.
- Нет-нет, я взять вас не могу, нам это категорически запрещено!
Второй водитель, привезший сюда испанских представителей, наша последняя надежда, захлопывал дверь практически перед нашим носом.
Начинало темнеть и остаться здесь, посреди альтиплано, с одной маленькой бутылкой воды под холодным ветром на всю ночь - к этому мы явно были не готовы. В отчаянии мы провожали глазами отъезжающую машину, которая вдруг начала притормаживать и давать задний ход.
- Поехали - поехали, быстрее - быстрее! - нас не покидало ощущение, что с нами снова так странно шутят.
Едва мы сели в машину, как за окном моментально стемнело. Дорога наша начала стремительно подниматься вверх. Однако, в отличие от знакомых нам, перуанских трасс, здесь она была довольно хорошей - с бортиками и светящимися в темноте кошачьими глазами. Уже привыкшие к горам, мы почти не ощутили высоты, когда к ночи, наконец, добрались до самого высокого города мира, стоящего на высоте 4200 над уровнем моря.
Рассмотреть мы его смогли только следующим утром. Потоси - оказался удивительно приятным маленьким городком. По сравнению с Оруро, он показался нам просто раем. Тихий и спокойный, он чем-то напоминал Куско с большой центральной площадью, фонтанами и скамейками, веселыми школьницами кормящих белых боливийских голубей, и снующими повсюду индейскими женщинами в цветных накидках и шляпах.
В Потоси было несколько чудесных рынков, с продающимися на них чудесными боливийскими пирожками, свежевыжатыми соками и развалами пиратских двд с латиноамериканскими фильмами. Была здесь и настоящая железнодорожная станция, с самыми настоящими паровозами и электричками. Поезда для Боливии - весьма экзотическое развлечение, и только особо терпеливые могли себе позволить ехать до Сукре на настоящей электричке, выезжающей из Потоси ранним утром, раз в два дня.
С окраин города можно было увидеть знаменитые мины - те самые шахты, в которых годами убивали свое здоровье индейцы, в поисках драгоценных металлов. Они, и по сей день, там работают - в темных подземельях, с молотками и ломами, забивая себе щеки листьями коки. В мины из Потоси водят экскурсии, а изображение горняков тут видишь во всех туристичеких журналах.
Проведя в Потоси целый день, удивительным образом обнаружив там наших знакомых русских путешественников и устроив вместе с ними русскую вечеринку, на следующее утро мы двинулись дальше - в столицу Боливии, город Сукре.
Попав туда вечером, 30 апреля на главной площади мы увидели какие-то загадочные торжественные приготовления. Столичные жители тут сооружали огромный стол, сцену и безумных размеров белый экран. В недобрых предчувствиях мы принялись искать жилье.
- Не волнуйтесь, тут хорошо! Ставни немного не закрываются, щеколда на двери слегка заржавела, но что же вы хотите, это же дом конкистадора, знаете, сколько ему лет! - полная боливийская сеньора без умолку тарахтела, усиленно пытаясь зазвать нас к себе жить.
Мы не раздумывали долго. В доме конкистадоров мы еще не жили. Дом этот располагался неподалеку от главной площади, и уже к вечеру мы поняли, насколько ошиблись, поселившись жить к ней так близко. Начиная с 8 вечера дом наш начал содрогаться от гремящей неподалеку музыки.
На главной площади, на том самом огромном и длинном столе тут начинался показ мод, одновременно транслируясь на огромном экране, собирая вокруг толпы боливийских граждан. Завершился он лишь к часу ночи оглушительным салютом, но на этом все празднества отнюдь не закончились. На следующий день здесь был главный праздник - тот самый, который еще совсем недавно был главным праздником и у нас - 1 мая - день солидарности все трудящихся мира.
С самого утра здесь, на этой самой площади начались самые настоящие демонстрации - почти как когда-то у нас, только слегка с боливийским оттенком. Впереди кружились разодетые в яркие кружевные платья и в темные, как и полагается, круглые шляпы, женщины. За ними пританцовывали мужчины - как один похожие на президента Моралеса - с широкими лицами, в темных костюмах, рубашках и галстуках, за всеми ними шествовало несколько больших духовых оркестров. Замыкала процессию группа барабанщиков со всей Боливии, о чем свидетельствовали их огромные цветные барабаны с названиями боливийских городов.
Все это двигалось и ходило кругами по площади пару тройку часов и закончилось небольшим бардовским концертом тут же, на маленькой сцене. Местный боливийский бард - тровадор, пел какие-то безумно знакомые песенки, в сопровождении двух скрипок и гитары. Все это никак не было похоже на демонстрации большого столичного города, как мы привыкли их себе представлять, а скорее на небольшой фольклорный праздник маленькой деревеньки.
Удивительно, но и сам Сукре совсем не походил на столицу страны, он был практически полной противоположностью Ла Пасу. Довольно спокойный с чистыми улочками и небольшими пряничными домиками, он был неким продолжением Потоси.
После всех празднеств, к вечеру, главная площадь пустела, на ней начинали появляться стандартные ее обитатели - чистильщики обуви - невысокие индейские мальчишки с рабочими сундучками, радостно вступающие в разговор в надежде заработать хоть не много денег.
Основная же часть населения в такие дни, к вечеру, перемещалась на окраины городка, в небольшие кабачки на узеньких горных улочках. Спускаясь ближе к центру мы натыкались на них то тут, то там - на тихих пустынных улицах их было видно и слышно издалека - здесь собирались большими семьями, под громкую сальсу за длинными столами тут поедали бакбекю, запивая все это боливийским пивом.
На удивление, легкая промышленность Боливии нас порадовала гораздо больше перуанской - здесь, в Сукре, умели делать настоящий шоколад, печь вкусные пирожки, а в больших магазинах тут можно было обнаружить настоящий ром.
Запасаясь им впрок, следующим днем мы печально покупали прямые автобусные билеты в Ла Пас. Прохладным майским вечером, рассматривая опадающие желтые листочки, мы готовились к дороге обратно. Нам оставалось около 10 дней до нашего самолета из Кито в Испанию, и, вдыхая прохладный осенний воздух, глотком рома прощаясь с боливийской столицей, мы начинали свой путь назад.
Ночную дорогу обратно в Ла Паз я практически не помню. Помню лишь темную унылую автостанцию, маленький хостел на узкой горной улице, и хмурую боливийскую продавщицу утренних булок, принципиально отказывавшуюся мне их продавать.
Большой и шумный город показался перед нами совсем ненадолго своими облетевшими осенними листочками, обдувая нас прохладным ветерком, ровно через сутки он провожал нас дальше, по знакомому маршруту, в сторону Копакабаны и Пуно