Грязь и утраты бродячего обелиска.
Текущий образ жизни редко оставляет мне время посидеть в каком-нибудь из немногих городских скверов, ещё не уничтоженных матвиенковской командой (хотел написать сперва «ордой», но решил, что обижать кочевников ни к чему). Так вот, занесло меня нынче на полчаса в Румянцевский садик. Кто не знает, его так зовут из-за обелиска с надписью «Румянцова побѣдамъ», и это один из немногих ещё живых пятачков зелени в центре, одним боком он выходит на Неву рядом с Академией художеств, и несмотря на то, что движение окрест довольно сильное, посидеть в садике всё равно приятно, хотя бы уже просто из-за тени и неизбежного ветерка. Отдыхая, можно поразмышлять о странностях судьбы и особенностях кочевания в городской среде: этот обелиск, задуманный ещё Екатериной, при Павле был поставлен (что само по себе удивительно, матушкины замыслы гатчинский невротик не очень уважал) на Марсовом поле, был вытеснен оттуда памятником Суворову, причём, кажется, сперва его подвинули к Мраморному дворцу (а вот отобрать бы его у Русского музея и вернуть в него ГАИМК!), а потом, уже после Отечественной войны 12-го года, и вовсе убрали на Васильевский, где он окончательно замер - сперва на плацу, а впоследствии оброс вышеупомянутым садиком, поверх плаца. Прекрасное решение, полагаю, все бы плацы так. Мне вообще не нравятся плацы, а сады - наоборот, симпатичны; таков уж 23-й факт про меня, и оттого мне особенно приятно видеть старинный воинский монумент, окружённый деревьями, а не булыжником или асфальтом.
Обелиск же, однако, поразил меня своим несчастным нынешним состоянием. На барельефах лежит толстый слой грязи (а ведь это мягкий и когда-то, не поверите, белый итальянский мрамор, в который всё въедается так, что не очень-то и отмоешь), а бронзовый декор изрядно потрачен какой-то человеческой молью (где гирлянду содрали, где-то кисти), и т.п. Фото (вид с северо-востока, снимок мобилой) прилагается.
И если у кого-то есть силы в такую жару, то возмутитесь вместе со мной, пожалуйста, таким состоянием достославного творения флорентийца Бренна. Не знаю, давно ли ободрали бронзу, и не ведаю, на чьём балансе нынче памятник, но возмутиться всё равно пора, и желательно в голос, а то потом поздно будет.