Mendacem memorem esse oportet

[cegob]

За тридевять и семь, в покое долгожданном,
каштановом раю, спасительной тени,
казалось бы - торгуй поддельным Мандельштамом,
каденции прохладные тяни,

но всё перевернёт страница, на которой -
оставленную чёрную фату
увидишь, и душа, лишённая опоры,
сорвётся в темноту.

Листы развороши. Вели молчать оркестру.
В тумане ртутном медленно истлей.

Нет чувства тяжелей любви к пустому месту,
растерянней и злей.