И эти люди нам запрещают ковыряться в носу
Рекомендую трилогию воспоминаний Дженнифер Уорф, работающей акушеркой в послевоенном Лондоне. Описывает жизнь в бедных кварталах весьма занимательно и уж точно познавательно.
"Вызовите акушерку. Подлинная история Ист-Энда 1950-х годов", "Тени Ист-Энда" хотя в оригинале называется "Тени работных домов", и третья часть "Прощание с Ист-Эндом".
Отрывок из "Тени работных домов":
Авторы Закона 1834 года предложили отдельные рабочие места для разных категорий нищих, но за год-два смешанные рабочие места
стали нормой. Они были построены для размещения всех групп нищих: старых, больных, хронически немощных, детей, умственно отсталых людей, а также трудоспособных мужчин и женщин, которые были безработными и поэтому оказались в нужде. Однако такое большое разнообразие людей под одной крышей и одной администрацией было обречено на провал.
Первоначальная политика заключалась в том, что работный дом должен был стать «последним прибежищем», поэтому условия внутри работного дома должны были быть менее комфортными, чем состояние нищего на улице.(...)
Для того, чтобы работный дом действительно был «последним прибежищем», была введена жесткая, негибкая система дисциплины и наказания. Семьи были разделены, причем не только на мужчин и женщин, разлучали мужей и жен, братьев и сестер. Дети старше семи были забирались от матерей. Официальная политика заключалась в том, что дети в возрасте до семи лет могли оставаться со своими матерями в женских квартирах. Но политика и практика часто расходились, а матери и малыши часто разлучались.
Постройка зданий было такой, что от одной группы нищих не было доступа к другой. Отопление было минимальным, даже глубокой зимой. Людям приходилось спать в спальнях, где можно было разместить до семидесяти людей. Для каждого были предусмотрены железная кровать, соломенный тюфяк, одеяло; несуразная защита от холодных зим. Нищих запирали каждую ночь в спальне, а санитарные устройства были отвратительны. Им выдавали грубую униформу, часто сделанную из конопли, которая была очень суровой к коже и не предполагала никакого реального тепла зимой. Волосы брили, хотя и не всегда. Это предназначалось для контроля над вшами или блохами, но иногда это делалось как наказание, особенно для девочек, для которых это было унижением.
Еда была минимальной, и питание проходило в тишине. Количество пищи для бедняка в работном доме в середине девятнадцатого века было меньше, чем предусматривалось для заключенного в тюрьме, хотя ситуация к концу века улучшилась.
Беднякам разрешалось выходить за пределы рабочих стен с разрешения мастера, искать работу или по иным особым причинам, таким как посещение крещения, похороны или свадьбы. Теоретически, бедняки могли вырваться из работного дома, но на практике это редко случалось из-за их крайней нищеты и ограниченности в доступной работе.
"Вызовите акушерку. Подлинная история Ист-Энда 1950-х годов", "Тени Ист-Энда" хотя в оригинале называется "Тени работных домов", и третья часть "Прощание с Ист-Эндом".
Отрывок из "Тени работных домов":
Авторы Закона 1834 года предложили отдельные рабочие места для разных категорий нищих, но за год-два смешанные рабочие места
стали нормой. Они были построены для размещения всех групп нищих: старых, больных, хронически немощных, детей, умственно отсталых людей, а также трудоспособных мужчин и женщин, которые были безработными и поэтому оказались в нужде. Однако такое большое разнообразие людей под одной крышей и одной администрацией было обречено на провал.
Первоначальная политика заключалась в том, что работный дом должен был стать «последним прибежищем», поэтому условия внутри работного дома должны были быть менее комфортными, чем состояние нищего на улице.(...)
Для того, чтобы работный дом действительно был «последним прибежищем», была введена жесткая, негибкая система дисциплины и наказания. Семьи были разделены, причем не только на мужчин и женщин, разлучали мужей и жен, братьев и сестер. Дети старше семи были забирались от матерей. Официальная политика заключалась в том, что дети в возрасте до семи лет могли оставаться со своими матерями в женских квартирах. Но политика и практика часто расходились, а матери и малыши часто разлучались.
Постройка зданий было такой, что от одной группы нищих не было доступа к другой. Отопление было минимальным, даже глубокой зимой. Людям приходилось спать в спальнях, где можно было разместить до семидесяти людей. Для каждого были предусмотрены железная кровать, соломенный тюфяк, одеяло; несуразная защита от холодных зим. Нищих запирали каждую ночь в спальне, а санитарные устройства были отвратительны. Им выдавали грубую униформу, часто сделанную из конопли, которая была очень суровой к коже и не предполагала никакого реального тепла зимой. Волосы брили, хотя и не всегда. Это предназначалось для контроля над вшами или блохами, но иногда это делалось как наказание, особенно для девочек, для которых это было унижением.
Еда была минимальной, и питание проходило в тишине. Количество пищи для бедняка в работном доме в середине девятнадцатого века было меньше, чем предусматривалось для заключенного в тюрьме, хотя ситуация к концу века улучшилась.
Беднякам разрешалось выходить за пределы рабочих стен с разрешения мастера, искать работу или по иным особым причинам, таким как посещение крещения, похороны или свадьбы. Теоретически, бедняки могли вырваться из работного дома, но на практике это редко случалось из-за их крайней нищеты и ограниченности в доступной работе.