Норма и патология: от плотника до ксенофоба
К сложнейшей задаче определения границ между нормой и патологией едва ли можно подступиться без внимательного анализа этимологии и семантики этих слов. Ниже - небольшое введение в эту проблему, которая здесь уже затрагивалась.
Слово "норма" через посредство французского языка (фр. norme - норма, стандарт, правило) попало к нам из латыни, где norma означало плотницкий угольник или линейку. Аналогия здесь понятна - нанося с помощью таких инструментов разметку на доски, мы хотим обеспечить соответствие будущего изделия определённым требованиям в рамках имеющегося у нас проекта. В словаре В.И.Даля (в Словаре Академии Российской 1789-1794 гг статья отсутствует) это слово толкуется как "общее правило, коему должно следовать во всех подобных случаях, образец или пример". Таким образом, отправной точкой для развития значения этого слова и его производных в русском языке было "правило, стандарт, образец, мера" - нечто заданное, предписанное* или ожидаемое. Это значение сохраняется и в современных словарях: "1. Узаконенное установление, признанный обязательным порядок, строй чего-н. Норма поведения. Нормы литературного языка." (Ожегов, Шведова, 2006).
Очевидно, что правило может считаться правилом, только если оно выполняется в большинстве случаев. В сложных стохастических системах, чьё поведение определяется большим числом взаимодействующих факторов (популяция организмов, биоценоз, социум), конкретные источники наблюдаемых закономерностей (первичные или онтические законы и правила - аналоги человеческих установлений и предписаний) чаще всего скрыты от наблюдателя. Однако наблюдателю доступны статистические тенденции варьирования описывающих систему переменных, оценивая которые он может делать выводы о существовании таких правил. В тех случаях, когда статистическое распределение интересующей нас величины (например, рост или вес человека, его умственные способности, доход, уровень политической активности, альтруизма, ксенофобии и т.п.) имеет ясно выраженный модальный класс, слово "норма" стало применяться к этому классу.
Проще говоря, нормой стали называть нечто типичное, наиболее часто встречающееся. Для распределений, близких к нормальному, которыми описывается множество популяционных и социологических показателей, модальное значение практически совпадает с математическим ожиданием случайной величины. В таких случаях нормой становится просто среднее значение переменной. В словарях это более новое понимание нормы отражено так: "2. Установленная мера, средняя величина чего-н. Н. выработки. Н. выпадения осадков" (Ожегов, Шведова, 2006), "1. ... в) Средняя, обычная величина чего-л.; ... 3) Обычный, установленный порядок, обычное состояние чего-л." (Ефремова, 2006). От существительного "норма" в этом значении образовано прилагательное "нормальный": "1. Не отклоняющийся от нормы; обычный."(ibid.) и другие производные.
Сопоставляя эти два значения лексемы "норма", можно заключить, что они отражают как бы две разных позиции в её осмыслении - позицию "демиурга" и позицию пассивного наблюдателя. Первая предполагает сознательное и активное установление правил и стандартов исходя из определённых интересов и ценностей либо рефлексирование этих ценностей как источников нормы. Например, можно издать указ, устанавливающий правила этикета при королевском дворе, определить рабочему норму выработки и оплаты труда или, скажем, написать эссе о происхождении этических норм. Вторая позиция основывается только на оценке обсуждавшихся выше статистических тенденций и в общем виде сводится к эмпирике, чаще всего, в виде житейского опыта и основанного на нём "здравого смысла". В более специальных случаях её можно назвать позицией исследователя.
Именно на основе этой второй позиции в разговорном языке развилось ещё одно понимание нормы, зафиксированное пока не во всех нормативных словарях (его нет ни в 4-е издании словаря С.И.Ожегова и Н.Ю.Шведовой, вышедшем в 2006 г., ни в изданном тогда же Современном толковом словаре русского языка Т.Ф. Ефремовой). Я нашёл его только в Большом толковом словаре С.А.Кузнецова. Развитие этого значения происходило в семантике не исходного существительного "норма", а его более употребительных производных - "нормальный", "нормально" и т.д. От исходного значения "нормальный 1. Соответствующий норме, обычный." (Ожегов, Шведова, 2006) отделилось новое, с выраженными коннотациями субъективной оценки, желательности. Слово "нормальный" стало не лишённым экспрессивности синонимом чего-то вполне подходящего, позитивного, устраивающего во всех отношениях: "2. Хороший, правильный; такой, как полагается. Н-ое поведение. Н-ые условия работы. Н-ая реакция зрителей. Н. ответ (Кузнецов, 2009).
Эта же сема выделяется и в наречии (ср. "нормально оттянулись!" и т.п.), а также отпочковавшихся от него предикативе и частице "нормально". О её зрелости свидетельствует появление междометия "нормально!", выражающего возмущение (антифразис, т.е. экспрессивное использование слова в противоположном значении), и сленговых предикативов "нормуль", "нормалёк" и "норм", полученных переоформлением и усечением исходного прилагательного или наречия. Несомненно, что влияние этой субъективной оценки проникло и в семантику мотивирующего имени существительного, породив ростки нового значения: "нечто приемлемое, допустимое" (ни в одном словаре это пока не отражено). Интересно в этом отношении также третье значение прилагательного "нормальный" - "психически здоровый". Здесь экспрессивные оттенки, наоборот, развились у отрицательной формы "ненормальный" (в этом значении она помечена в словарях как разговорная, тогда как исходная форма стилистически нейтральна).**
Безоговорочно позитивное осмысление нормы как чего-то типичного, обыкновенного связано с основанным на житейском опыте неприятием крайностей и тяготением к "золотой середине". Если рассматривать разнообразие человеческой популяции, то такое неприятие воплощается в презрительном или настороженно-враждебном отношении к людям с необычной внешностью, поведением, взглядами, и другими качествами. Нередко таких людей, образующих в бытовом сознании более или менее выраженные маргинальные группы, рассматривают в рамках оппозиции "свой - чужой", где всё чуждое демонизируется, а близкое, привычное и понятное приобретает характер самодовлеющей ценности, даже если не отличается в лучшую сторону от среднего уровня.
Тенденция к наделению посредственности сверхценными качествами доведена до абсурда в сатирическом рассказе Уильяма Тенна "Нулевой потенциал", где после ядерной войны появление человека, случайно во всех отношениях совпавшего со среднестатистической нормой, было воспринято как знамение свыше. "Теперь, когда международная связь и транспорт разрушены, мы почти ничего не знаем о превращенном в руины мире. Мы знаем, что физический облик нашей планеты за последние десять лет изменился настолько же, насколько рождающиеся повсюду в результате радиоактивности дети-уроды отличаются от своих родителей. Воистину в эти дни катастроф и перемен наш изнемогающий дух обращается к небу с мольбой о символе, о знамении, гласящем, что все снова будет хорошо, что прошлое еще вернется к нам, что потоп несчастий пойдет на убыль и мы снова почувствуем под ногами твердую почвы нормы."
Гностическую позицию, в рамках которой развилось данное значение, можно считать ещё одной разновидностью позиции наблюдателя. Однако поскольку наблюдатель в данном случае не нейтрален, назовём эту разновидность позицией субъективной оценки. Её, так сказать, невротическим (психотическим) вариантом является "позиция ксенофоба", когда и сама "норма", и отклонения от неё наделяются сверхценностью - с соответствующим знаком.
Поскольку понятие патологии (др.-греч. pathos - страдание, чувство, страсть) определяется через понятие нормы, например, "2. Болезненное отклонение от нормы" (Ожегов, Шведова, 2006), то закономерно, что в семантике этого слова происходит аналогичное нарастание субъективной оценки и экспрессивности с одновременным расширением значения и выходом в разговорный язык. Любая неприемлемая с точки зрения говорящего человеческая особенность в определённом контексте сегодня может быть названа патологией. Например: "Видеть в себе только плохое и смаковать - любимое занятие многих. Патология какая-то." Или: "Я лишь говорил про высказанную идею, что "девушке может не идти романтичный стиль и вообще платья". То есть романтичный стиль ещё ладно, но чтобы "не шла" вообще любая юбко-платьевая женская одежда (...) - это уже патология почти, мне кажется." Тему можно продолжить на примерах отношения к сексуальным и гендерным меньшинствам, однако ввиду очевидности и многочисленности этих примеров лучше поставить здесь многоточие.
Подведём итоги. Обсуждая критерии разграничения нормы и патологии, необходимо иметь в виду, что для этого, как минимум, необходимо ясное и, что особенно важно, согласованное понимание самой нормы. На данный момент даже в нормативных словарях отсутствует чёткое представление о семантической структуре этого слова и его производных.
Так, в словарях Ожегова и Шведовой (2006) и Кузнецова (2009) слово "норма" во втором значении (при почти дословном совпадении формулировок) трактуется как "2. Установленная мера, размер чего-л.; средняя величина чего-л.". Проведённый выше анализ показывает, что две части этого определения объединены совершенно искусственно. Первая по смыслу намного ближе к значению "Общепринятое и обязательное для членов того или иного сообщества правило (предписывающее или запрещающее что-л.), порядок осуществления чего-л.; образец поведения или действия." (Кузнецов, 2009; определение Ожегова и Шведовой см. в начале поста) и может рассматриваться либо в качестве его оттенка, либо в качестве отдельного, хотя и близкого значения.
Аналогичное несоответствие имеется и в словаре Ефремовой (см. выше). Здесь совершенно правильно выделяется сема "3) Обычный, установленный порядок, обычное состояние чего-л." (за исключением лишнего слова "установленный"), однако при этом необоснованно объединяются в один кластер семы "средняя, обычная величина чего-л.", "установленная мера, размер чего-л." и "установленная мера производительности труда".***
С учётом всего сказанного выше, структура обсуждаемой части интенсионала слова "норма" должна выглядеть так: 1. Узаконенный или признанный обязательным порядок, правило; образец поведения или действия, стандарт. 2. Обычный порядок или состояние чего-л., типичная ситуация; средняя или модальная величина чего-л. 3. Приемлемое, допустимое состояние, допустимые параметры, характеристики чего-л. Для разговора о соотношении нормы и патологии важны именно эти значения.
Не менее важно при этом осознавать, из какого именно понимания нормы и патологии (и соответствующей гностической позиции) мы исходим, обсуждая эту проблему. Бытовое понимание этих терминов может имплицитно, через подсознание, влиять и на научный дискурс. Б.С.Братусь (1988) в книге "Аномалии личности" отмечал: "Пожалуй, самым расхожим остается для многих психологов и психиатров понимание нормы как, во-первых, чего-то среднего, устоявшегося, не выделяющегося из массы и, во-вторых (что необходимо связано с первым) - наиболее приспособленного, адаптированного к окружающей среде. Такое понимание хорошо согласуется со здравым смыслом и имеет весьма глубокие корни в житейском сознании, прочно отождествляющем нормальное и общепринятое ..."
Вполне естественно, что специалисту, который подходит к проблеме с позиции демиурга, будет сложно понять коллегу, стоящего на позиции наблюдателя, особенно если в его дискурсе сильны элементы бытового мышления. Основной вывод можно сформулировать так: при обсуждении критериев и границ нормального следует обязательно учитывать процессы освоения первоначально книжных терминов "норма" и "патология" разговорным языком и неизбежное появление у них модально-экспресивных коннотаций субъективной оценки, желательности и долженствования, а во многих случаях - и откровенно ксенофобную позицию оппонента.
Продолжение предполагается :)
* См. также антиутопию "Норма" В.Сорокина
** Ещё интереснее, что два остальных значения у отрицательной формы слились в одно.
*** Эта ошибка была допущена ещё в Толковом словаре русского языка под ред. Д.С.Ушакова (т.2, 1938), в создании которого принимал участие С.И.Ожегов
Слово "норма" через посредство французского языка (фр. norme - норма, стандарт, правило) попало к нам из латыни, где norma означало плотницкий угольник или линейку. Аналогия здесь понятна - нанося с помощью таких инструментов разметку на доски, мы хотим обеспечить соответствие будущего изделия определённым требованиям в рамках имеющегося у нас проекта. В словаре В.И.Даля (в Словаре Академии Российской 1789-1794 гг статья отсутствует) это слово толкуется как "общее правило, коему должно следовать во всех подобных случаях, образец или пример". Таким образом, отправной точкой для развития значения этого слова и его производных в русском языке было "правило, стандарт, образец, мера" - нечто заданное, предписанное* или ожидаемое. Это значение сохраняется и в современных словарях: "1. Узаконенное установление, признанный обязательным порядок, строй чего-н. Норма поведения. Нормы литературного языка." (Ожегов, Шведова, 2006).
Очевидно, что правило может считаться правилом, только если оно выполняется в большинстве случаев. В сложных стохастических системах, чьё поведение определяется большим числом взаимодействующих факторов (популяция организмов, биоценоз, социум), конкретные источники наблюдаемых закономерностей (первичные или онтические законы и правила - аналоги человеческих установлений и предписаний) чаще всего скрыты от наблюдателя. Однако наблюдателю доступны статистические тенденции варьирования описывающих систему переменных, оценивая которые он может делать выводы о существовании таких правил. В тех случаях, когда статистическое распределение интересующей нас величины (например, рост или вес человека, его умственные способности, доход, уровень политической активности, альтруизма, ксенофобии и т.п.) имеет ясно выраженный модальный класс, слово "норма" стало применяться к этому классу.
Проще говоря, нормой стали называть нечто типичное, наиболее часто встречающееся. Для распределений, близких к нормальному, которыми описывается множество популяционных и социологических показателей, модальное значение практически совпадает с математическим ожиданием случайной величины. В таких случаях нормой становится просто среднее значение переменной. В словарях это более новое понимание нормы отражено так: "2. Установленная мера, средняя величина чего-н. Н. выработки. Н. выпадения осадков" (Ожегов, Шведова, 2006), "1. ... в) Средняя, обычная величина чего-л.; ... 3) Обычный, установленный порядок, обычное состояние чего-л." (Ефремова, 2006). От существительного "норма" в этом значении образовано прилагательное "нормальный": "1. Не отклоняющийся от нормы; обычный."(ibid.) и другие производные.
Сопоставляя эти два значения лексемы "норма", можно заключить, что они отражают как бы две разных позиции в её осмыслении - позицию "демиурга" и позицию пассивного наблюдателя. Первая предполагает сознательное и активное установление правил и стандартов исходя из определённых интересов и ценностей либо рефлексирование этих ценностей как источников нормы. Например, можно издать указ, устанавливающий правила этикета при королевском дворе, определить рабочему норму выработки и оплаты труда или, скажем, написать эссе о происхождении этических норм. Вторая позиция основывается только на оценке обсуждавшихся выше статистических тенденций и в общем виде сводится к эмпирике, чаще всего, в виде житейского опыта и основанного на нём "здравого смысла". В более специальных случаях её можно назвать позицией исследователя.
Именно на основе этой второй позиции в разговорном языке развилось ещё одно понимание нормы, зафиксированное пока не во всех нормативных словарях (его нет ни в 4-е издании словаря С.И.Ожегова и Н.Ю.Шведовой, вышедшем в 2006 г., ни в изданном тогда же Современном толковом словаре русского языка Т.Ф. Ефремовой). Я нашёл его только в Большом толковом словаре С.А.Кузнецова. Развитие этого значения происходило в семантике не исходного существительного "норма", а его более употребительных производных - "нормальный", "нормально" и т.д. От исходного значения "нормальный 1. Соответствующий норме, обычный." (Ожегов, Шведова, 2006) отделилось новое, с выраженными коннотациями субъективной оценки, желательности. Слово "нормальный" стало не лишённым экспрессивности синонимом чего-то вполне подходящего, позитивного, устраивающего во всех отношениях: "2. Хороший, правильный; такой, как полагается. Н-ое поведение. Н-ые условия работы. Н-ая реакция зрителей. Н. ответ (Кузнецов, 2009).
Эта же сема выделяется и в наречии (ср. "нормально оттянулись!" и т.п.), а также отпочковавшихся от него предикативе и частице "нормально". О её зрелости свидетельствует появление междометия "нормально!", выражающего возмущение (антифразис, т.е. экспрессивное использование слова в противоположном значении), и сленговых предикативов "нормуль", "нормалёк" и "норм", полученных переоформлением и усечением исходного прилагательного или наречия. Несомненно, что влияние этой субъективной оценки проникло и в семантику мотивирующего имени существительного, породив ростки нового значения: "нечто приемлемое, допустимое" (ни в одном словаре это пока не отражено). Интересно в этом отношении также третье значение прилагательного "нормальный" - "психически здоровый". Здесь экспрессивные оттенки, наоборот, развились у отрицательной формы "ненормальный" (в этом значении она помечена в словарях как разговорная, тогда как исходная форма стилистически нейтральна).**
Безоговорочно позитивное осмысление нормы как чего-то типичного, обыкновенного связано с основанным на житейском опыте неприятием крайностей и тяготением к "золотой середине". Если рассматривать разнообразие человеческой популяции, то такое неприятие воплощается в презрительном или настороженно-враждебном отношении к людям с необычной внешностью, поведением, взглядами, и другими качествами. Нередко таких людей, образующих в бытовом сознании более или менее выраженные маргинальные группы, рассматривают в рамках оппозиции "свой - чужой", где всё чуждое демонизируется, а близкое, привычное и понятное приобретает характер самодовлеющей ценности, даже если не отличается в лучшую сторону от среднего уровня.
Тенденция к наделению посредственности сверхценными качествами доведена до абсурда в сатирическом рассказе Уильяма Тенна "Нулевой потенциал", где после ядерной войны появление человека, случайно во всех отношениях совпавшего со среднестатистической нормой, было воспринято как знамение свыше. "Теперь, когда международная связь и транспорт разрушены, мы почти ничего не знаем о превращенном в руины мире. Мы знаем, что физический облик нашей планеты за последние десять лет изменился настолько же, насколько рождающиеся повсюду в результате радиоактивности дети-уроды отличаются от своих родителей. Воистину в эти дни катастроф и перемен наш изнемогающий дух обращается к небу с мольбой о символе, о знамении, гласящем, что все снова будет хорошо, что прошлое еще вернется к нам, что потоп несчастий пойдет на убыль и мы снова почувствуем под ногами твердую почвы нормы."
Гностическую позицию, в рамках которой развилось данное значение, можно считать ещё одной разновидностью позиции наблюдателя. Однако поскольку наблюдатель в данном случае не нейтрален, назовём эту разновидность позицией субъективной оценки. Её, так сказать, невротическим (психотическим) вариантом является "позиция ксенофоба", когда и сама "норма", и отклонения от неё наделяются сверхценностью - с соответствующим знаком.
Поскольку понятие патологии (др.-греч. pathos - страдание, чувство, страсть) определяется через понятие нормы, например, "2. Болезненное отклонение от нормы" (Ожегов, Шведова, 2006), то закономерно, что в семантике этого слова происходит аналогичное нарастание субъективной оценки и экспрессивности с одновременным расширением значения и выходом в разговорный язык. Любая неприемлемая с точки зрения говорящего человеческая особенность в определённом контексте сегодня может быть названа патологией. Например: "Видеть в себе только плохое и смаковать - любимое занятие многих. Патология какая-то." Или: "Я лишь говорил про высказанную идею, что "девушке может не идти романтичный стиль и вообще платья". То есть романтичный стиль ещё ладно, но чтобы "не шла" вообще любая юбко-платьевая женская одежда (...) - это уже патология почти, мне кажется." Тему можно продолжить на примерах отношения к сексуальным и гендерным меньшинствам, однако ввиду очевидности и многочисленности этих примеров лучше поставить здесь многоточие.
Подведём итоги. Обсуждая критерии разграничения нормы и патологии, необходимо иметь в виду, что для этого, как минимум, необходимо ясное и, что особенно важно, согласованное понимание самой нормы. На данный момент даже в нормативных словарях отсутствует чёткое представление о семантической структуре этого слова и его производных.
Так, в словарях Ожегова и Шведовой (2006) и Кузнецова (2009) слово "норма" во втором значении (при почти дословном совпадении формулировок) трактуется как "2. Установленная мера, размер чего-л.; средняя величина чего-л.". Проведённый выше анализ показывает, что две части этого определения объединены совершенно искусственно. Первая по смыслу намного ближе к значению "Общепринятое и обязательное для членов того или иного сообщества правило (предписывающее или запрещающее что-л.), порядок осуществления чего-л.; образец поведения или действия." (Кузнецов, 2009; определение Ожегова и Шведовой см. в начале поста) и может рассматриваться либо в качестве его оттенка, либо в качестве отдельного, хотя и близкого значения.
Аналогичное несоответствие имеется и в словаре Ефремовой (см. выше). Здесь совершенно правильно выделяется сема "3) Обычный, установленный порядок, обычное состояние чего-л." (за исключением лишнего слова "установленный"), однако при этом необоснованно объединяются в один кластер семы "средняя, обычная величина чего-л.", "установленная мера, размер чего-л." и "установленная мера производительности труда".***
С учётом всего сказанного выше, структура обсуждаемой части интенсионала слова "норма" должна выглядеть так: 1. Узаконенный или признанный обязательным порядок, правило; образец поведения или действия, стандарт. 2. Обычный порядок или состояние чего-л., типичная ситуация; средняя или модальная величина чего-л. 3. Приемлемое, допустимое состояние, допустимые параметры, характеристики чего-л. Для разговора о соотношении нормы и патологии важны именно эти значения.
Не менее важно при этом осознавать, из какого именно понимания нормы и патологии (и соответствующей гностической позиции) мы исходим, обсуждая эту проблему. Бытовое понимание этих терминов может имплицитно, через подсознание, влиять и на научный дискурс. Б.С.Братусь (1988) в книге "Аномалии личности" отмечал: "Пожалуй, самым расхожим остается для многих психологов и психиатров понимание нормы как, во-первых, чего-то среднего, устоявшегося, не выделяющегося из массы и, во-вторых (что необходимо связано с первым) - наиболее приспособленного, адаптированного к окружающей среде. Такое понимание хорошо согласуется со здравым смыслом и имеет весьма глубокие корни в житейском сознании, прочно отождествляющем нормальное и общепринятое ..."
Вполне естественно, что специалисту, который подходит к проблеме с позиции демиурга, будет сложно понять коллегу, стоящего на позиции наблюдателя, особенно если в его дискурсе сильны элементы бытового мышления. Основной вывод можно сформулировать так: при обсуждении критериев и границ нормального следует обязательно учитывать процессы освоения первоначально книжных терминов "норма" и "патология" разговорным языком и неизбежное появление у них модально-экспресивных коннотаций субъективной оценки, желательности и долженствования, а во многих случаях - и откровенно ксенофобную позицию оппонента.
Продолжение предполагается :)
* См. также антиутопию "Норма" В.Сорокина
** Ещё интереснее, что два остальных значения у отрицательной формы слились в одно.
*** Эта ошибка была допущена ещё в Толковом словаре русского языка под ред. Д.С.Ушакова (т.2, 1938), в создании которого принимал участие С.И.Ожегов