ЧАЭ 2011, 14 июля. Первый день в Чегитуне
Дневник Шокарева:
14 июля. Чегитун
Дождливым утром мы с Начальником отправились за глиной, лишь смутно представляя себе, где её обычно брал Дима и Коля. Были взяты лопаты и ведро, а на берегу нашлась банная шайка без ручки. При чём Кирилл заметил: «Всё, что тебе нужно, ты можешь найти на берегу, а что не можешь найти на берегу - это тебе не нужно». Пройдя по берегу мы нашли глину, причём не серую а коричневую, которая была признана нами годной и действительно, таковой оказалась.
Мы замазали печку, строго запретив её топить до вечера. Марине пришлось подчиниться. В результате, когда печку часов в 8 затопили, она совсем не дымила и ни кусочка глины не отвалилось. Одновременно продолжились другие работы по обустройству дома: Сева был отряжен делать полки в кухне и в коридоре, а два Саши решили обустроить буржуйку, стоящую в нашей комнате (когда я приезжал в 2005 и 2007 гг. её не было). Было принято гениальное по своей простоте решение: вдвинуть трубу буржуйки в дымоход кирпичной печи, стоящей в нашей комнате, никогда на моей памяти не топившейся. (Любопытно, что в 2001 году, когда мы первый раз приехали в Чегитун, то топили именно эту печь, хотя с каждым годом она всё больше дымила и её топили всё меньше). Был повёрнут один кирпичик и железная труба ровненько встала в дырку, затем её подмазали и вскоре затопили. Это чудо стало предвестником других модернизаций, связанных с Сашей. Для меня, пережившего два сезона в нетопленной комнате, действующая печка представлялась каким-то невиданным удобством. Вот ведь как, жили себе, мёрзли и никому в голову не приходило топить, и тут приехал Саша, помёрз одну ночь и сделал печку. Справедливости ради следует сказать, что печка-буржуйка появилась, кажется, только в прошлом году, (кто-то привёз её на Чегитун) и тогда пытались её наладить, но выводили трубу в окно и тяги не было.
Тогда же занялись дровами, разборкой вещей и т.д. В это время вездеходчики собрали нашу лодку и поставили на неё мотор. Естественно, Женя сразу нашел голову с клыками, на которую все пооблизывались, да и только. Тогда Начальник решил сплавать на раскоп и взял меня и Иру. Валера подвёз нас к самому Пайпельгаку, лавируя в густом тумане между льдин. К удивлению Начальника на ручье Майныпайпельваам (спасибо Диме за подсказку - как это правильно пишется) (всё равно надо уточнить, что "-ваам", это река, так что "ручьём" это называть некорректно, потому как ручей, скрееве всего "-гак", см. Пайпельгак) лежал снежник, чего раньше не бывало. Северная стенка раскопа сильно завалилась. Сверху на завале лежала мотыжка (можно предположить, что Сергей Юрьевич, падкий на мотыжки, взял её себе или это "добыча" Начальника?). К северу от большого раскопа расположилась большая прирезка (сектор «И» и «К»), на которой был снят дёрн.
Стоял туман, ото льдов веяло холодом. Мы спустились к Майныпайпельваам и пытались пройти вокруг скалы, но были вынуждены вернуться из-за прилива, и тогда вернулись на привычный нам берег - по дороге домой. Подождав и покричав к берегу, мы услышали шум мотора, - за нами прибыл Юра и перевез нас на другой берег.
Вечером было намечено угощение вездеходчиков литровой бутылкой коньяка, которую Кирилл вёз из Москвы. Мы с Шурой занимались какими-то делами, и Начальник пошёл первым, а мы обещали подтянуться позже. Когда мы пришли, коньяка было уже на одну-две стопки, горел костёр, а ребята сидели уже вполне весёлые.
Вездеходчики угостили нас пойманной рыбой, а чуть позже из тумана появился Женя, который тащил за ласты пойманную нерпу. Несчастный зверёк попался в сеть, перевернул «груза» и задохнулся в сети. Все собрались глазеть на нерпу и жалеть её, а Начальник - расхваливать её вкусовые качества. Женя любезно разделал нерпу и было решено приготовить её завтра.
Глядя на останки нерпы, я вспомнил обещания Митьке, привезти голову и ласты лахтака… Сушить нерпу не было ни малейшего желания… Во-первых, ее было жалко, а, во-вторых, няньчиться с «дохлятиной» все же не каждому дано. Поэтому, я постановил, что нерпа, это не лахтак, и отнёс шкуру и голову нерпы в тундру - пусть медведь съест. Но думаю, медведь так и не съел, впрочем о медведях - дальше.
Когда допили коньяк, я был делегирован за спиртом. Посидели мы хорошо, обмениваясь разными историями. В числе прочего, Валера с Юрой вспомнили трагедию на Уэленской заставе, когда солдат перестрелял чуть ли не всю заставу (немного описано в ЧАЭ 2002). http://cbep4yk.livejournal.com/307406.html
Вспомнили погибших офицеров, причём Начальник тоже их знал. Закончили мы посиделки где-то в час, причём по отзыву товарищей, Кирилл, улёгшись на нары, пел песню про атамана, а затем что-то на английском. Я этого ничего не слышал, спал и, видимо, молчал.
14 июля. Чегитун
Дождливым утром мы с Начальником отправились за глиной, лишь смутно представляя себе, где её обычно брал Дима и Коля. Были взяты лопаты и ведро, а на берегу нашлась банная шайка без ручки. При чём Кирилл заметил: «Всё, что тебе нужно, ты можешь найти на берегу, а что не можешь найти на берегу - это тебе не нужно». Пройдя по берегу мы нашли глину, причём не серую а коричневую, которая была признана нами годной и действительно, таковой оказалась.
Мы замазали печку, строго запретив её топить до вечера. Марине пришлось подчиниться. В результате, когда печку часов в 8 затопили, она совсем не дымила и ни кусочка глины не отвалилось. Одновременно продолжились другие работы по обустройству дома: Сева был отряжен делать полки в кухне и в коридоре, а два Саши решили обустроить буржуйку, стоящую в нашей комнате (когда я приезжал в 2005 и 2007 гг. её не было). Было принято гениальное по своей простоте решение: вдвинуть трубу буржуйки в дымоход кирпичной печи, стоящей в нашей комнате, никогда на моей памяти не топившейся. (Любопытно, что в 2001 году, когда мы первый раз приехали в Чегитун, то топили именно эту печь, хотя с каждым годом она всё больше дымила и её топили всё меньше). Был повёрнут один кирпичик и железная труба ровненько встала в дырку, затем её подмазали и вскоре затопили. Это чудо стало предвестником других модернизаций, связанных с Сашей. Для меня, пережившего два сезона в нетопленной комнате, действующая печка представлялась каким-то невиданным удобством. Вот ведь как, жили себе, мёрзли и никому в голову не приходило топить, и тут приехал Саша, помёрз одну ночь и сделал печку. Справедливости ради следует сказать, что печка-буржуйка появилась, кажется, только в прошлом году, (кто-то привёз её на Чегитун) и тогда пытались её наладить, но выводили трубу в окно и тяги не было.
Тогда же занялись дровами, разборкой вещей и т.д. В это время вездеходчики собрали нашу лодку и поставили на неё мотор. Естественно, Женя сразу нашел голову с клыками, на которую все пооблизывались, да и только. Тогда Начальник решил сплавать на раскоп и взял меня и Иру. Валера подвёз нас к самому Пайпельгаку, лавируя в густом тумане между льдин. К удивлению Начальника на ручье Майныпайпельваам (спасибо Диме за подсказку - как это правильно пишется) (всё равно надо уточнить, что "-ваам", это река, так что "ручьём" это называть некорректно, потому как ручей, скрееве всего "-гак", см. Пайпельгак) лежал снежник, чего раньше не бывало. Северная стенка раскопа сильно завалилась. Сверху на завале лежала мотыжка (можно предположить, что Сергей Юрьевич, падкий на мотыжки, взял её себе или это "добыча" Начальника?). К северу от большого раскопа расположилась большая прирезка (сектор «И» и «К»), на которой был снят дёрн.
Стоял туман, ото льдов веяло холодом. Мы спустились к Майныпайпельваам и пытались пройти вокруг скалы, но были вынуждены вернуться из-за прилива, и тогда вернулись на привычный нам берег - по дороге домой. Подождав и покричав к берегу, мы услышали шум мотора, - за нами прибыл Юра и перевез нас на другой берег.
Вечером было намечено угощение вездеходчиков литровой бутылкой коньяка, которую Кирилл вёз из Москвы. Мы с Шурой занимались какими-то делами, и Начальник пошёл первым, а мы обещали подтянуться позже. Когда мы пришли, коньяка было уже на одну-две стопки, горел костёр, а ребята сидели уже вполне весёлые.
Вездеходчики угостили нас пойманной рыбой, а чуть позже из тумана появился Женя, который тащил за ласты пойманную нерпу. Несчастный зверёк попался в сеть, перевернул «груза» и задохнулся в сети. Все собрались глазеть на нерпу и жалеть её, а Начальник - расхваливать её вкусовые качества. Женя любезно разделал нерпу и было решено приготовить её завтра.
Глядя на останки нерпы, я вспомнил обещания Митьке, привезти голову и ласты лахтака… Сушить нерпу не было ни малейшего желания… Во-первых, ее было жалко, а, во-вторых, няньчиться с «дохлятиной» все же не каждому дано. Поэтому, я постановил, что нерпа, это не лахтак, и отнёс шкуру и голову нерпы в тундру - пусть медведь съест. Но думаю, медведь так и не съел, впрочем о медведях - дальше.
Когда допили коньяк, я был делегирован за спиртом. Посидели мы хорошо, обмениваясь разными историями. В числе прочего, Валера с Юрой вспомнили трагедию на Уэленской заставе, когда солдат перестрелял чуть ли не всю заставу (немного описано в ЧАЭ 2002). http://cbep4yk.livejournal.com/307406.html
Вспомнили погибших офицеров, причём Начальник тоже их знал. Закончили мы посиделки где-то в час, причём по отзыву товарищей, Кирилл, улёгшись на нары, пел песню про атамана, а затем что-то на английском. Я этого ничего не слышал, спал и, видимо, молчал.