1 сентября (окончание). Олимп пришёл в Анадырь
Это (предыдущее) я писал, сидя в столовой. Вот и Шура пришёл, ранняя пташка. По анадырски - семь, по владивостокски- шесть.
Я обнаружил в столовой список всех членов экипажа. Их пятнадцать человек. Есть ещё список с указанием всех окладов, премий и других начислений, до графы «выдача». От семидесяти двух у капитана до семнадцати у матроса.
Я начал рассказывать об этом Марине (чтобы разубедить её в том, что «зарплаты» только в Москве), чем взбеленил её ужасно. Тем более она не понимает такого раннего подъёма.
Теперь показываются вершины сопок. Мы пересекаем не залив Креста, а Анадырский залив. Прямо от Сиреников.
Подали список вещей, которые будем выносить с территории морпорта. Оказалось двадцать одна вещь. Капитан, увидев список сказал: «Ни … себе» (в пересказе Мити, относившего список это звучало: «Ни пениса, себе!»)
16.25.
Мы в Анадыре, но пока только в лимане. Судно ведёт лоцман и вскоре мы спустимся сначала в порт, а потом в музей. Появилась мобильная связь и Митя беспрестанно набирает СМС. Ему пришло сообщение, что одна из нерп, чьими головами он пополнил свою коллекцию, заражена трихинеллёзом. Теперь Митя простодушно предупредил нас, что лучше бы сделать анализ. Все уже готовы к отбытию. Собрали вещи. Самолёт предположительно в пятницу. Сегодняшний уже улетел.
Пытал Начальника, показывая ему фотографии, которые он делал в экспедициях девяностых годов.
(пишу уже в зале аэропорта, 2 сентября, 11.20 анадырского времени)
После подхода судна к порту в пятом часу, и проверки нас пограничниками,(к Саше - путешественнице у них была пара вопросов в каюте напротив), мы спустили вещи в порт и сошли сами. Стали ждать машину культуры. Она вскоре приехала, причём уверенно поехала к нам. В машине сидела Ира Романова. Мы поехали в музей. Но сначала начальник стал покупать авиабилеты, так как выяснилось, что есть рейс завтра Якутских авиалиний. Мы сидели в заваленной вещами машине, отдав паспорта Начальнику. Тут Марина сообразила, что в Анадыре мы по существу и не будем. Так, сегодняшний вечер и рано утром завтра - отъезд. Тогда мы с ней вылезли из машины и пошли в галерею, где Марина хотела купить сувениры, которые она не смогла купить, по понятным причинам, ни в Уэлене, ни в Лорино.
Любопытно, что в Анадыре настолько народ привык ездить на машинах, что Романовой пришлось звонить в музей и успокаивать молодых ребят, которых (как работников «Музейного центра») развозят по домам на машине департамента культуры.
Мы осмотрели наличествующие в галерее кичливые поделки и ничего достойного не нашли, но Марина всё же купила два диска с танцами «Эргырона». Мы пришли в музей, где разместились в зале на первом этаже для ночёвки и на втором этаже для ужина. Ира рассказывала о жизни. Недавно она потеряла родителей, которые оба умерли с промежутком в шесть дней. Я начал выполнять пункты намеченного для Анадыря.
Позвонил чегитунцу Макотрику. Расспрашивал его о старой жизни. Оказывается, мы живём в его доме. Чегитун до этих домов располагался на Сектуне, но береговая полоса была более широкой и там даже стояли дома, магазин, в частности. Школа была в полуземлянке. Посёлок закрыли в 1958 (я всегда как-то не знал точно когда). Застава некоторое время существовала, а потом перебралась в Лорино. В общем, договорились, что я ему напишу. Про Тототто он с возмущением сказал: «Пусть не врёт, он никогда в Чегитуне не жил!» Надо сказать, что Тототто действительно и не говорил о своей жизни в Чегитуне, а мягко формулировал, что его род оттуда. И ещё насчёт дат; если верить Величко (геологу, побывавшему в Чегитуне), летом 1959 посёлок существовал и они жили в пустом, недавно построенном домике. Теперь меня осенило: Видимо СЕКТУН существовал до 58-го года, а новый Чегитун до 68-го.
Следующим пунктом были книги, но Романова, сказала, что всё на складе и распоряжается Регдиновна, которая выдаёт по распоряжению директрисы. Но одарила меня книгой Рытхэу «Дорожный лексикон», а Митю - «Последним титаном Берингии».
Лемешов по телефону не отвечал, так что я ждал, когда он вернётся домой. Про Петровну Ира рассказала, что, увы, Петровна заболела и в Анадырь из отпуска и Благовещенска не вернётся. В её квартире живёт сын с подругой, а сама Петровна теперь будет пестовать внучат и поправлять здоровье. У Романовой тоже поселяется сын с женой. Жену надо трудоустраивать, у неё среднее юридическое образование и Ира ищет место в каком-либо чукотском департаменте. Поначалу сын с женой хотели снимать квартиру, но неразумно тратить на неё не меньше 15 тыс. (такие цены в Анадыре), при зарплате в 30, максимум 35, что может получать сын. А есть трехкомнатная квартира с Ирой. Это всё рассказывалось за коньяком, который потребляли все, кроме нас с Митей. Наконец Шуру послали за другими бутылками, так как после 20-ти часов не продают. В «Радугу». Объяснили, где она находится. Митя тоже действовал, получал задания (не от Начальника, а из своего «центра»), звонил. Его активность выросла ещё сразу после вхождения судна в зону действия телефонов.
Наконец Лемешов появился дома и я пошёл к нему, пропустив показ Ирой экспозиции. На третьем этаже я неоднократно видел, хотя постепенно её стали изменять, убирая наиболее несуразные и одиозные объекты.
Начальник купил билеты, они были дешевле, чем у конкурентов из «Трансаэро». Потом правда выяснилась подложенная бомба - у них бесплатно можно провозить только 20 кг.(!) Ещё на этот же рейс взял билет Гусев, который сумел вырваться из Провидения, а часть его экспедиции так и сидит в Провидения, так что Романова спрашивала, не зная, что мы не заходили в Провидения, почему мы их с собой не взяли?
Я пришёл к Лемешеву, хотя пришлось снова спрашивать номер квартиры, забыл. Лемешев обзавёлся велосипедом, который стоит в кухне (сын привёз). Поил меня чаем, выдал журналы и книги. Даже отдал красную икру, как только я заикнулся о том: «Где можно её купить?» Я рассказывал о нашем житье в Чегитуне. Лемешов приезжал на «Берингию» в Лаврентия.
(теперь уже 8 сентября, надо закончить дневник. Сегодня получу вещи, которые Начальник отправлял через грузовой терминал. Так что, вроде, почти завершение, если не считать, что надо ещё делать чертежи.)
Я обнаружил в столовой список всех членов экипажа. Их пятнадцать человек. Есть ещё список с указанием всех окладов, премий и других начислений, до графы «выдача». От семидесяти двух у капитана до семнадцати у матроса.
Я начал рассказывать об этом Марине (чтобы разубедить её в том, что «зарплаты» только в Москве), чем взбеленил её ужасно. Тем более она не понимает такого раннего подъёма.
Теперь показываются вершины сопок. Мы пересекаем не залив Креста, а Анадырский залив. Прямо от Сиреников.
Подали список вещей, которые будем выносить с территории морпорта. Оказалось двадцать одна вещь. Капитан, увидев список сказал: «Ни … себе» (в пересказе Мити, относившего список это звучало: «Ни пениса, себе!»)
16.25.
Мы в Анадыре, но пока только в лимане. Судно ведёт лоцман и вскоре мы спустимся сначала в порт, а потом в музей. Появилась мобильная связь и Митя беспрестанно набирает СМС. Ему пришло сообщение, что одна из нерп, чьими головами он пополнил свою коллекцию, заражена трихинеллёзом. Теперь Митя простодушно предупредил нас, что лучше бы сделать анализ. Все уже готовы к отбытию. Собрали вещи. Самолёт предположительно в пятницу. Сегодняшний уже улетел.
Пытал Начальника, показывая ему фотографии, которые он делал в экспедициях девяностых годов.
(пишу уже в зале аэропорта, 2 сентября, 11.20 анадырского времени)
После подхода судна к порту в пятом часу, и проверки нас пограничниками,(к Саше - путешественнице у них была пара вопросов в каюте напротив), мы спустили вещи в порт и сошли сами. Стали ждать машину культуры. Она вскоре приехала, причём уверенно поехала к нам. В машине сидела Ира Романова. Мы поехали в музей. Но сначала начальник стал покупать авиабилеты, так как выяснилось, что есть рейс завтра Якутских авиалиний. Мы сидели в заваленной вещами машине, отдав паспорта Начальнику. Тут Марина сообразила, что в Анадыре мы по существу и не будем. Так, сегодняшний вечер и рано утром завтра - отъезд. Тогда мы с ней вылезли из машины и пошли в галерею, где Марина хотела купить сувениры, которые она не смогла купить, по понятным причинам, ни в Уэлене, ни в Лорино.
Любопытно, что в Анадыре настолько народ привык ездить на машинах, что Романовой пришлось звонить в музей и успокаивать молодых ребят, которых (как работников «Музейного центра») развозят по домам на машине департамента культуры.
Мы осмотрели наличествующие в галерее кичливые поделки и ничего достойного не нашли, но Марина всё же купила два диска с танцами «Эргырона». Мы пришли в музей, где разместились в зале на первом этаже для ночёвки и на втором этаже для ужина. Ира рассказывала о жизни. Недавно она потеряла родителей, которые оба умерли с промежутком в шесть дней. Я начал выполнять пункты намеченного для Анадыря.
Позвонил чегитунцу Макотрику. Расспрашивал его о старой жизни. Оказывается, мы живём в его доме. Чегитун до этих домов располагался на Сектуне, но береговая полоса была более широкой и там даже стояли дома, магазин, в частности. Школа была в полуземлянке. Посёлок закрыли в 1958 (я всегда как-то не знал точно когда). Застава некоторое время существовала, а потом перебралась в Лорино. В общем, договорились, что я ему напишу. Про Тототто он с возмущением сказал: «Пусть не врёт, он никогда в Чегитуне не жил!» Надо сказать, что Тототто действительно и не говорил о своей жизни в Чегитуне, а мягко формулировал, что его род оттуда. И ещё насчёт дат; если верить Величко (геологу, побывавшему в Чегитуне), летом 1959 посёлок существовал и они жили в пустом, недавно построенном домике. Теперь меня осенило: Видимо СЕКТУН существовал до 58-го года, а новый Чегитун до 68-го.
Следующим пунктом были книги, но Романова, сказала, что всё на складе и распоряжается Регдиновна, которая выдаёт по распоряжению директрисы. Но одарила меня книгой Рытхэу «Дорожный лексикон», а Митю - «Последним титаном Берингии».
Лемешов по телефону не отвечал, так что я ждал, когда он вернётся домой. Про Петровну Ира рассказала, что, увы, Петровна заболела и в Анадырь из отпуска и Благовещенска не вернётся. В её квартире живёт сын с подругой, а сама Петровна теперь будет пестовать внучат и поправлять здоровье. У Романовой тоже поселяется сын с женой. Жену надо трудоустраивать, у неё среднее юридическое образование и Ира ищет место в каком-либо чукотском департаменте. Поначалу сын с женой хотели снимать квартиру, но неразумно тратить на неё не меньше 15 тыс. (такие цены в Анадыре), при зарплате в 30, максимум 35, что может получать сын. А есть трехкомнатная квартира с Ирой. Это всё рассказывалось за коньяком, который потребляли все, кроме нас с Митей. Наконец Шуру послали за другими бутылками, так как после 20-ти часов не продают. В «Радугу». Объяснили, где она находится. Митя тоже действовал, получал задания (не от Начальника, а из своего «центра»), звонил. Его активность выросла ещё сразу после вхождения судна в зону действия телефонов.
Наконец Лемешов появился дома и я пошёл к нему, пропустив показ Ирой экспозиции. На третьем этаже я неоднократно видел, хотя постепенно её стали изменять, убирая наиболее несуразные и одиозные объекты.
Начальник купил билеты, они были дешевле, чем у конкурентов из «Трансаэро». Потом правда выяснилась подложенная бомба - у них бесплатно можно провозить только 20 кг.(!) Ещё на этот же рейс взял билет Гусев, который сумел вырваться из Провидения, а часть его экспедиции так и сидит в Провидения, так что Романова спрашивала, не зная, что мы не заходили в Провидения, почему мы их с собой не взяли?
Я пришёл к Лемешеву, хотя пришлось снова спрашивать номер квартиры, забыл. Лемешев обзавёлся велосипедом, который стоит в кухне (сын привёз). Поил меня чаем, выдал журналы и книги. Даже отдал красную икру, как только я заикнулся о том: «Где можно её купить?» Я рассказывал о нашем житье в Чегитуне. Лемешов приезжал на «Берингию» в Лаврентия.
(теперь уже 8 сентября, надо закончить дневник. Сегодня получу вещи, которые Начальник отправлял через грузовой терминал. Так что, вроде, почти завершение, если не считать, что надо ещё делать чертежи.)