2 августа (окончание)
(5 августа 2010
19.00.
Завели генератор и можно писать. За прошедшие было несколько происшествий, так что вряд ли успею всё описать до выключения генератора.)
Начну с продолжения 2 августа. Мы вышли на раскоп, но Митя остался дома, работать с костями. Работа началась как обычно с соскребания сектора «З», постепенно оттаивающего. А потом Шура ушёл снова на Кипетлен. Начальник же через некоторое время отправился на сопку фотографировать. Я рисовал сектор «Ж». Вот такой насыщенный день. Около четырёх часов Шура вернулся, оказывается он выбивал зубы у … кита. Кажется, то, что мы приняли за скелет серого кита, оказалось на самом деле скелетом касатки. Но окончательно будет это подтверждено, когда туда дойдёт Митя. Дул сильный южный ветер. Мы опасливо шли к Сектуну, хотя там веял песок, раздуваемый ветром (хорошо у меня очки). Чегитун покрывался водяными барашками. Мы втроём стали двигать лодку по воде вдоль берега вверх. Впереди шёл начальник, тащил за верёвку лодку, сзади подталкивали мы с Шурой, не давая лодке прибиваться ветром к берегу. Обогнули (с трудом) один мыс. Добрались до лощинки с выходом пересохшего ручья. Это напротив отмелей Чегитуна на противоположной стороне, но двигаться к ним было тоже невозможно, нас бы снесло. Дальше тащить лодку вдоль берега было сложно, так как берег становился круче и заканчивался (по словам Шуры) скалой. Начальник предложил тащить лодку, в которую усядется он и будет отгребать от берега. Для того, чтобы не мочить вещи, мы с ним перетащили свои рюкзаки заранее на двести метров вверх. А Шура поленился это сделать и был прав, потому, что Начальник быстро стал захлёстываться водой и понял, что такое передвижение немыслимо. Тогда Начальник и Шура завалились спать. Перед этим лодку вытащили на берег и навалили в неё камни. Я предлагал либо просто идти по берегу, оставив лодку и дойти до места, где можно пересечь Чегитун вброд, либо спустить частично воздух из лодки и нести её верхом в те места, откуда точно можно будет, спускаясь по ветру прибиться к отмелям на том берегу. Но Начальника это не устраивало, так как требовало много усилий. «Идти далеко, мы тогда ходили, когда Полюбас переплывал, так километров пять вверх было и то только переплывать. Да не может этот ветер вечно дуть» - говорил Начальник. Он только ожидал, когда же на другом берегу появится Митя, которого должно обеспокоить наше отсутствие.
Наконец Митя появился. Но дальше последовало то, что Начальника сначала беспокоило, а потом и вовсе довело до отчаянья. Митя ушёл обратно и вскоре вернулся в спасательном жилете и высоких болотных сапогах. Он начал потихоньку продвигаться по мелким протокам и отмелям к середине реки. Причём и Начальники и Мите было известно, что другая половина реки, которая ближе к нам глубока и её не пройти. Начальник удивлялся: «Зачем он сюда идёт? Что он хочет?» За спиной Мити, на склоне появилась Марина. Мы с Шурой безучастно лежали в пойме высохшего ручья. Здесь меньше дуло. Через некоторое время к нам пришёл держащийся за сердце Начальник: «Он меня доведёт до инфаркта. Надо кричать хором, чтоб они шли домой. Или выкладывать на берегу эту фразу белыми камнями». Митя стоял посредине реки и смотрел на Начальника. Начальник уже не мог смотреть на Митю. Наконец Митя пошёл назад и исчез0 из поля зрения - ушёл с берега домой. Теперь в жилет и сапоги облачилась Марина и стала подходить к середине, как делал это Митя полчаса назад. На этот раз кричать вызвался Шура. Он лихим посвистом привлекал внимание Марины и кричал «Иди домой!» Конечно из-за неимоверного ветра ничего слышно не было.
Я предложил возвращаться на раскоп, где есть дрова, еда (и мои тёплые вещи). Но Начальник собирался ждать перемены силы ветра: «Кажется, стихать стало!» Да, Шура уже сходил на раскоп, принёс оттуда «ролтоны» и канистру с водой. Мы пожевали сухих «ролтонов».
Поняв, что Начальника от реки, пока с той стороны стоят Митя и Марина, не увести, я решил идти спать на раскоп. Единственно, что меня смущало - у меня не было спичек. Я не смогу развести костёр. У Начальника и Шуры были одноразовые зажигалки. Но эти два курильщика переживали скорое окончание своих папирос и сигарет, и расстаться с зажигалками им в голову не приходило. Было уже около девяти часов вечера. Ожидание уже шло три часа.
Я дошёл до раскопа. Соорудил себе ложе из ископаемых досок, напялил на себя всю одежду. Мне стало тепло и я готов был заснуть. Одно меня немного беспокоило. Первое - всё-таки вернуться сюда два других археолога? Второе - как быть, если в раскоп по-простому заглянет проходящий медведь? То, что здесь каждый день ходят медведи очевидно, но в этом году они не разоряют наше обеденное место и не открывают мешок с моими штанами. В общем, мне было неуютно. Я решил, что надо двигаться обратно к своим. Если они встретятся мне по дороге, я вернусь на раскоп, а спать без обогрева костра я могу и там, разве что такого настила из досок в ручье нет. Только я отошёл от раскопа, как вспомнил, что хотел взять чайник с чаем (я ещё удивился, что Шура не принёс его, а взял канистру, которую не разогреть). Я вернулся и потихоньку в своих одеждах - шерстяные тренировочные (1978 г., все в заплатах), рабочие х/б брюки, ватные штаны, футболка, две тельняшки, свитер и куртка с капюшоном, передвигался по сопке. Наконец, взмокший, я доковылял до высохшего ручья. Ветер дул по-прежнему. С вершины сопки я видел странно открытую дверь в свою «кабинку переодевания» и понял, что, кажется, Митя употреблял мой гидрокостюм доя спасательной операции. Это меня изрядно возмутило. Конечно, я эгоист, но обидно сохранить костюм от Максима, чтоб Митя им бесцеремонно воспользовался! Когда я спросил Начальника, как тут развивались события, то он сказал, что была сделана ещё одна отчаянная попытка Мити пересечь Чегитун с верёвкой и в моём гидрокостюме. Значит дверь «кабинки» действительно открывалась! Увидев мой чайник Шура и Начальник стали разводить костёр. Начальник притащил две деревяшки, а Шура - ветви и кусты ивы. Ветер быстро гасил бумагу и пожертвованную мной бересту. Два полярника достали свои н.з. бумаги - початые рулоны туалетной бумаги (я как-то в тундре ею не поьзуюсь). Начальник накрыл костёр и себя своею курткой с капюшоном. Вскоре из-под куртки пошёл дым, а потом огонь потихоньку разгорелся. Чайник был укреплён над огнём. Тогда я понял, что взяв чайник, я забыл взять хотя бы одну кружку! В результате Начальник по моему предложению пил из… Крышечки от канистры (20 или 30 миллиграмм), себе я сложил стаканчик из бумаги (пригодилось оригами!), Шура взял грязную пластиковую колбу термоса, в котором Марина дала макароны (2 л), колбу эту Шура помыл в Чегитуне. Мы наслаждались чаем. Начальник всё ощущал стихание ветра. Было около полуночи.
Я преспокойно лёг спать в пойме высохшего ручья, пониже, дабы мне не мешал дым, который дикий ветер забрасывал в разные стороны. Через какое-то время я проснулся. Начальник с Шурой поддерживали тление костра и грелись в его дыму.
В три часа мы предприняли попытку пересечь Чегитун. Протащили лодку чуть выше. Начальник сел за вёсла, Шура подгребал сзади. Барашков на Чегитуне уже не было. Мы, почти не сносясь ветром, дошли до первой отмели. Дальше уже было проще. Вскоре мы шли по тундровым кочкам домой.
Начальник не стал набрасываться на Митю. Это у реки он серчал: «М…., ну куда он лезет!» Митя сказал, его радует что нас трое, а не двое (видно он видел мой уход на раскоп). Я же недовольный Митей за то, что он брал костюм, язвительно предположил, что Митя не может оставаться один в «квартире», без взрослых И стремился «к родителям». Марина, не поднимая голову из спального мешка, давала указания, где взять суп и пюре с птицей. Потом я пошёл спать в «чукотский» домик.
19.00.
Завели генератор и можно писать. За прошедшие было несколько происшествий, так что вряд ли успею всё описать до выключения генератора.)
Начну с продолжения 2 августа. Мы вышли на раскоп, но Митя остался дома, работать с костями. Работа началась как обычно с соскребания сектора «З», постепенно оттаивающего. А потом Шура ушёл снова на Кипетлен. Начальник же через некоторое время отправился на сопку фотографировать. Я рисовал сектор «Ж». Вот такой насыщенный день. Около четырёх часов Шура вернулся, оказывается он выбивал зубы у … кита. Кажется, то, что мы приняли за скелет серого кита, оказалось на самом деле скелетом касатки. Но окончательно будет это подтверждено, когда туда дойдёт Митя. Дул сильный южный ветер. Мы опасливо шли к Сектуну, хотя там веял песок, раздуваемый ветром (хорошо у меня очки). Чегитун покрывался водяными барашками. Мы втроём стали двигать лодку по воде вдоль берега вверх. Впереди шёл начальник, тащил за верёвку лодку, сзади подталкивали мы с Шурой, не давая лодке прибиваться ветром к берегу. Обогнули (с трудом) один мыс. Добрались до лощинки с выходом пересохшего ручья. Это напротив отмелей Чегитуна на противоположной стороне, но двигаться к ним было тоже невозможно, нас бы снесло. Дальше тащить лодку вдоль берега было сложно, так как берег становился круче и заканчивался (по словам Шуры) скалой. Начальник предложил тащить лодку, в которую усядется он и будет отгребать от берега. Для того, чтобы не мочить вещи, мы с ним перетащили свои рюкзаки заранее на двести метров вверх. А Шура поленился это сделать и был прав, потому, что Начальник быстро стал захлёстываться водой и понял, что такое передвижение немыслимо. Тогда Начальник и Шура завалились спать. Перед этим лодку вытащили на берег и навалили в неё камни. Я предлагал либо просто идти по берегу, оставив лодку и дойти до места, где можно пересечь Чегитун вброд, либо спустить частично воздух из лодки и нести её верхом в те места, откуда точно можно будет, спускаясь по ветру прибиться к отмелям на том берегу. Но Начальника это не устраивало, так как требовало много усилий. «Идти далеко, мы тогда ходили, когда Полюбас переплывал, так километров пять вверх было и то только переплывать. Да не может этот ветер вечно дуть» - говорил Начальник. Он только ожидал, когда же на другом берегу появится Митя, которого должно обеспокоить наше отсутствие.
Наконец Митя появился. Но дальше последовало то, что Начальника сначала беспокоило, а потом и вовсе довело до отчаянья. Митя ушёл обратно и вскоре вернулся в спасательном жилете и высоких болотных сапогах. Он начал потихоньку продвигаться по мелким протокам и отмелям к середине реки. Причём и Начальники и Мите было известно, что другая половина реки, которая ближе к нам глубока и её не пройти. Начальник удивлялся: «Зачем он сюда идёт? Что он хочет?» За спиной Мити, на склоне появилась Марина. Мы с Шурой безучастно лежали в пойме высохшего ручья. Здесь меньше дуло. Через некоторое время к нам пришёл держащийся за сердце Начальник: «Он меня доведёт до инфаркта. Надо кричать хором, чтоб они шли домой. Или выкладывать на берегу эту фразу белыми камнями». Митя стоял посредине реки и смотрел на Начальника. Начальник уже не мог смотреть на Митю. Наконец Митя пошёл назад и исчез0 из поля зрения - ушёл с берега домой. Теперь в жилет и сапоги облачилась Марина и стала подходить к середине, как делал это Митя полчаса назад. На этот раз кричать вызвался Шура. Он лихим посвистом привлекал внимание Марины и кричал «Иди домой!» Конечно из-за неимоверного ветра ничего слышно не было.
Я предложил возвращаться на раскоп, где есть дрова, еда (и мои тёплые вещи). Но Начальник собирался ждать перемены силы ветра: «Кажется, стихать стало!» Да, Шура уже сходил на раскоп, принёс оттуда «ролтоны» и канистру с водой. Мы пожевали сухих «ролтонов».
Поняв, что Начальника от реки, пока с той стороны стоят Митя и Марина, не увести, я решил идти спать на раскоп. Единственно, что меня смущало - у меня не было спичек. Я не смогу развести костёр. У Начальника и Шуры были одноразовые зажигалки. Но эти два курильщика переживали скорое окончание своих папирос и сигарет, и расстаться с зажигалками им в голову не приходило. Было уже около девяти часов вечера. Ожидание уже шло три часа.
Я дошёл до раскопа. Соорудил себе ложе из ископаемых досок, напялил на себя всю одежду. Мне стало тепло и я готов был заснуть. Одно меня немного беспокоило. Первое - всё-таки вернуться сюда два других археолога? Второе - как быть, если в раскоп по-простому заглянет проходящий медведь? То, что здесь каждый день ходят медведи очевидно, но в этом году они не разоряют наше обеденное место и не открывают мешок с моими штанами. В общем, мне было неуютно. Я решил, что надо двигаться обратно к своим. Если они встретятся мне по дороге, я вернусь на раскоп, а спать без обогрева костра я могу и там, разве что такого настила из досок в ручье нет. Только я отошёл от раскопа, как вспомнил, что хотел взять чайник с чаем (я ещё удивился, что Шура не принёс его, а взял канистру, которую не разогреть). Я вернулся и потихоньку в своих одеждах - шерстяные тренировочные (1978 г., все в заплатах), рабочие х/б брюки, ватные штаны, футболка, две тельняшки, свитер и куртка с капюшоном, передвигался по сопке. Наконец, взмокший, я доковылял до высохшего ручья. Ветер дул по-прежнему. С вершины сопки я видел странно открытую дверь в свою «кабинку переодевания» и понял, что, кажется, Митя употреблял мой гидрокостюм доя спасательной операции. Это меня изрядно возмутило. Конечно, я эгоист, но обидно сохранить костюм от Максима, чтоб Митя им бесцеремонно воспользовался! Когда я спросил Начальника, как тут развивались события, то он сказал, что была сделана ещё одна отчаянная попытка Мити пересечь Чегитун с верёвкой и в моём гидрокостюме. Значит дверь «кабинки» действительно открывалась! Увидев мой чайник Шура и Начальник стали разводить костёр. Начальник притащил две деревяшки, а Шура - ветви и кусты ивы. Ветер быстро гасил бумагу и пожертвованную мной бересту. Два полярника достали свои н.з. бумаги - початые рулоны туалетной бумаги (я как-то в тундре ею не поьзуюсь). Начальник накрыл костёр и себя своею курткой с капюшоном. Вскоре из-под куртки пошёл дым, а потом огонь потихоньку разгорелся. Чайник был укреплён над огнём. Тогда я понял, что взяв чайник, я забыл взять хотя бы одну кружку! В результате Начальник по моему предложению пил из… Крышечки от канистры (20 или 30 миллиграмм), себе я сложил стаканчик из бумаги (пригодилось оригами!), Шура взял грязную пластиковую колбу термоса, в котором Марина дала макароны (2 л), колбу эту Шура помыл в Чегитуне. Мы наслаждались чаем. Начальник всё ощущал стихание ветра. Было около полуночи.
Я преспокойно лёг спать в пойме высохшего ручья, пониже, дабы мне не мешал дым, который дикий ветер забрасывал в разные стороны. Через какое-то время я проснулся. Начальник с Шурой поддерживали тление костра и грелись в его дыму.
В три часа мы предприняли попытку пересечь Чегитун. Протащили лодку чуть выше. Начальник сел за вёсла, Шура подгребал сзади. Барашков на Чегитуне уже не было. Мы, почти не сносясь ветром, дошли до первой отмели. Дальше уже было проще. Вскоре мы шли по тундровым кочкам домой.
Начальник не стал набрасываться на Митю. Это у реки он серчал: «М…., ну куда он лезет!» Митя сказал, его радует что нас трое, а не двое (видно он видел мой уход на раскоп). Я же недовольный Митей за то, что он брал костюм, язвительно предположил, что Митя не может оставаться один в «квартире», без взрослых И стремился «к родителям». Марина, не поднимая голову из спального мешка, давала указания, где взять суп и пюре с птицей. Потом я пошёл спать в «чукотский» домик.