Скотч-эпопея (продолжение)
Итак, мы в третий раз приехали в Машину мастерскую, что б продолжить Кандинского. Там уже трудился Саша Савко.
Теперь на его «мольберте» стояли репинские «Запорожцы, пишущие письмо турецкому султану».
Надо сказать, что я услышал комментарии автора, что же он хотел изобразить. Тогда к Савко приехал заказчик, которому «Запорожцы» обошлись в несколько тысяч долларов. Так вот, эти клоуны - олицетворение глупой и самодовольной Америки, не видящей горящего в огне мира вокруг себя. Письмо пишет сам Captain America«Капитан Америка». (А я-то думал, что клоуны веселятся на фоне фейерверков и взрывов петард).
На заднем плане наш «Кандинский». Его пришлось перенести на это место, так как Савко сделал нам замечание: мы заняли место Звездочётова. (Кстати, мы пока там работали, Звездочётова больше не видели.)
Маша в прошлый раз взялась за Малевича, нами размеченного, и далеко продвинулась, так как Малевич не имел так много мелких деталей, да и размер его раза в полтора меньше Кандинского.
Малевич «Спортсмены»(пока неоконченный, это один Машин "присест"):
Атмосфера в Машиной подвальной мастерской не слишком приятная. Душно от труб отопления, в дальней комнате, кажется, курят. Савко включает магнитофон или радио. Причём, один раз он пришёл, когда мы уже работали, а я простодушно слушал футбол по «Радио-Спорту», так, ни слова не говоря, сразу брезгливо переключил футбол на какое-то идиотское «Семейное радио». В другой раз так же бесцеремонно начал крутить настройку с моего «Радио-Свобода» и очень удивлялся помехам и пустому эфиру (зря я ему сказал, что это средние волны, пусть бы сам додумался).
Изготовление «Кандинского» затягивалось. Это Маша ловко обошлась с Матиссом и Малевичем «чистыми» скотчевыми цветами. А тут многие цвета пришлось достигать многослойный напластованием разных просвечивающих скотчей. Ещё мы поняли, что тратим на дорогу в мастерскую и обратно по три часа, и лучше бы это время использовать на «скотчевание» дома.
Оля свою правую сторону Кандинского почти закончила и отказалась далее посещать эту Машину богадельню. Я намечал время для завершающего захода. Несколько раз это срывалось, например, однажды, будучи у Маши дома, я услышал, как ей позвонил Звездочётов и просил завтра никому не приходить в мастерскую, так как у него важная встреча там. (А я как раз думал завтра закончить наш первый шедевр!). Видно, Костян (как его назвал один из друзей) хотел предстать перед важным людьми настоящим «хозяином» Машиной мастерской.
Когда я заканчивал Кандинского, то Саша Савко, пришедший позже (у богемных людей вдохновение послеполуденное), начал искать некую дощечку. А эту дощечку я взял, что б стоять перед Кандинским в носках, так как в мастерской душно, а пол грязный. Так оказалось, именно на эту дощечку встаёт сам Саша, когда меняет уличную обувь на мастерские тапочки! Пришлось срочно дощечку вернуть и встать на другую (их там много). Надо сказать, что этот угрюмый мэтр, с южнорусским выговором, ни сколько не стесняясь Оли, стаскивал с себя штаны, при переодевании в рабочее.
Вот законченный Кандинский «Композиция №10» 120х200 см.">
Теперь на его «мольберте» стояли репинские «Запорожцы, пишущие письмо турецкому султану».
Надо сказать, что я услышал комментарии автора, что же он хотел изобразить. Тогда к Савко приехал заказчик, которому «Запорожцы» обошлись в несколько тысяч долларов. Так вот, эти клоуны - олицетворение глупой и самодовольной Америки, не видящей горящего в огне мира вокруг себя. Письмо пишет сам Captain America«Капитан Америка». (А я-то думал, что клоуны веселятся на фоне фейерверков и взрывов петард).
На заднем плане наш «Кандинский». Его пришлось перенести на это место, так как Савко сделал нам замечание: мы заняли место Звездочётова. (Кстати, мы пока там работали, Звездочётова больше не видели.)
Маша в прошлый раз взялась за Малевича, нами размеченного, и далеко продвинулась, так как Малевич не имел так много мелких деталей, да и размер его раза в полтора меньше Кандинского.
Малевич «Спортсмены»(пока неоконченный, это один Машин "присест"):
Атмосфера в Машиной подвальной мастерской не слишком приятная. Душно от труб отопления, в дальней комнате, кажется, курят. Савко включает магнитофон или радио. Причём, один раз он пришёл, когда мы уже работали, а я простодушно слушал футбол по «Радио-Спорту», так, ни слова не говоря, сразу брезгливо переключил футбол на какое-то идиотское «Семейное радио». В другой раз так же бесцеремонно начал крутить настройку с моего «Радио-Свобода» и очень удивлялся помехам и пустому эфиру (зря я ему сказал, что это средние волны, пусть бы сам додумался).
Изготовление «Кандинского» затягивалось. Это Маша ловко обошлась с Матиссом и Малевичем «чистыми» скотчевыми цветами. А тут многие цвета пришлось достигать многослойный напластованием разных просвечивающих скотчей. Ещё мы поняли, что тратим на дорогу в мастерскую и обратно по три часа, и лучше бы это время использовать на «скотчевание» дома.
Оля свою правую сторону Кандинского почти закончила и отказалась далее посещать эту Машину богадельню. Я намечал время для завершающего захода. Несколько раз это срывалось, например, однажды, будучи у Маши дома, я услышал, как ей позвонил Звездочётов и просил завтра никому не приходить в мастерскую, так как у него важная встреча там. (А я как раз думал завтра закончить наш первый шедевр!). Видно, Костян (как его назвал один из друзей) хотел предстать перед важным людьми настоящим «хозяином» Машиной мастерской.
Когда я заканчивал Кандинского, то Саша Савко, пришедший позже (у богемных людей вдохновение послеполуденное), начал искать некую дощечку. А эту дощечку я взял, что б стоять перед Кандинским в носках, так как в мастерской душно, а пол грязный. Так оказалось, именно на эту дощечку встаёт сам Саша, когда меняет уличную обувь на мастерские тапочки! Пришлось срочно дощечку вернуть и встать на другую (их там много). Надо сказать, что этот угрюмый мэтр, с южнорусским выговором, ни сколько не стесняясь Оли, стаскивал с себя штаны, при переодевании в рабочее.
Вот законченный Кандинский «Композиция №10» 120х200 см.">