Большелучинское (третья часть описания поездки)
25 ноября.
Из Юрьев-Польского поехали "домой" в Большелучинское.
По дороге Лида, которая живёт в Большелучинском, после того как вышла на пенсию (у неё поросята и козы), рассказывала о местной жизни. Правда, были ещё воспоминания о том, как она своими молитвами спасала машину мужа, которая однажды зависла пред обрывом, а в другой раз завязла в болоте, а деревенский сосед Федоров, спровоцировавший на эту поездку, беззаботно вернулся в деревню и зашёл к Титовым пить медовуху, в то время, как Лида не знала, куда делся муж. Пришлось ей бежать на болото вместе с Сергеевной (женой Федорова) и рубить березки, которые подкладывали под машину, чтоб автомобиль потом выехал.
Церковная жизнь в Лучинском понемногу хиреет. Настоятель мужского монастыря из-под Юрьев-Польского отчаялся бороться с пьянством местной "бригады". Отец Андроник, который вёл службы в Большелучинском уехал, ушёл из монастыря, перестал быть монахом, нашёл себе работу в каком-то подмосковном приходе. Ну да, Андроник не призводил впечатления монаха, когда при любой встрече с моей дочерью, глазки его загорались и он пел: "Александра, Александра..." Но он окрестил здесь двух моих внуков. Вместо Андроника должен быть Пётр, но он отправился "учиться на священника" (со слов Лидии).
Монах Ефимий (которого мы летом встретили по дороге к Кузьмину Оврагу после продажи Ефимием молочной продукции их церковной фермы) отстранён. Вместо него возвращён надзирать за работниками - "трудниками" Сергий, которого дочь называет просто Серёгой. (Серёга получил инфаркт в 2015 году, когда узнал, что два "трудника", уехавшие зимой в Кольчугино по делам и пропавшие, обнаружились весной в лесу пролуразложившимися трупами. Они замёрзли, сбившись с пути в Большелучинское, потому как были пьяны. Но пред этим они звонили Серёге, а тот не стал им помогать и искать, заявив : "Как ушли, так и приходите!")
Молоко, сыр, яйца и мясо, которое предалагают для продажи "церковные" работники ни Лидой, ни Ирой не принимаются как нормальная продукция. Мужики не понимают, что перед доением надо мыть коровье вымя, живот, Лида даже хвост привязывала, чтоб он не попал в ведро и т.д. в общем, у них молоко грязное, яйца тухлые, а свинина пахла рыбой, которой кормили свиней.
Монах Ефимий нагло приходил к Лиде, просился жить в её вагончике, так как ему не дают покоя в доме "церковных". Лида в вагончик его не пустила, так он просился жить в избу(!).
Доехали, машину оставили как обычно, у Кузьмина Оврага и дальше пошли пешком.
Это замерзающая запруда бобров у стока воды в трубу под дорогой через овраг
Видео.
Кузьмин Овраг, на дороге уходящие Ира и Лида
Дорога к Лучинскому, которую разъездили лесоповальные машины
По дороге нам встретились возвращающиеся охотники.
Утром, в десять часов у Кузьмина Оврага стояли две машины, а рядом курили и материлсь с десяток мужиков с ружьями и в камуфляже. Это приехали к двум парням, которые в Большелучинском принимают желающих поохотиться. У них развёрнуто охотничье хозяйство, вплоть до камер в лесу у мест прикормки. Ира говорила, что они даже видели двух местных медведей в эти камеры, приходивших к кормушкам. Из Лучинского за охотниками приехал УАЗ "Буханка", они погрузились и уехали, впрочем, почему-то одна машина осталась работающей, и в ней остался сидеть шофёр. И когда мы вернулись из Юроьев-Польского этот мужик продолжал сидеть в машине. А охотники встретились на поле, обратно их привёз трактор "Беларус", оказалось, время нашей поездки в Юрьев-Польской точно соответствовало времени их охоты! Лида сетовала, что охотники за последний год пребили всех волков и лис в лесу. Почему-то среди возвращающихся охотников был один в ярко-красной каске и с красными нашивками на куртке. (Я потом подумал, что это был егерь, специально имеющий знаки, чтоб подвыпившие охотники не приняли его за дичь.)
Мы пришли в Большелучинское и стали растапливать печи для тепла. Лида потом пришла и угостила нас салом и мясом своих вьетнамских поросят. Мы обедали, скоро стало темнеть и на улицу выходить не было смысла.
26 ноября
На следующий день Ира взялась укрывать саженцы яблонь и груш - обвязывала их старыми колготами (Юлечка, правда, утверждает, что нет слова "кологоты", а есть "кологотки").
Вот Ира в саду, укрывает молодые посадки
Наш дом со стороны огорода
Вид с запада
Большелучинское и церковь. Конечно, скорее всего там ведуться службы, но "мирским чином", без колокольного звона, во всяком случае.
Мы уже возвращаемся. Перешли Кузьмин Овраг.
Вид на восток, там, за лесами Юрьев-Польский
Вид на юг, там Большепетровское
На север, там Кузьмин Овраг
Видео - панорама
Напоследок - прокуратура в Александрове с декоративными элементами на фасаде (бегло, из машины)
Из Юрьев-Польского поехали "домой" в Большелучинское.
По дороге Лида, которая живёт в Большелучинском, после того как вышла на пенсию (у неё поросята и козы), рассказывала о местной жизни. Правда, были ещё воспоминания о том, как она своими молитвами спасала машину мужа, которая однажды зависла пред обрывом, а в другой раз завязла в болоте, а деревенский сосед Федоров, спровоцировавший на эту поездку, беззаботно вернулся в деревню и зашёл к Титовым пить медовуху, в то время, как Лида не знала, куда делся муж. Пришлось ей бежать на болото вместе с Сергеевной (женой Федорова) и рубить березки, которые подкладывали под машину, чтоб автомобиль потом выехал.
Церковная жизнь в Лучинском понемногу хиреет. Настоятель мужского монастыря из-под Юрьев-Польского отчаялся бороться с пьянством местной "бригады". Отец Андроник, который вёл службы в Большелучинском уехал, ушёл из монастыря, перестал быть монахом, нашёл себе работу в каком-то подмосковном приходе. Ну да, Андроник не призводил впечатления монаха, когда при любой встрече с моей дочерью, глазки его загорались и он пел: "Александра, Александра..." Но он окрестил здесь двух моих внуков. Вместо Андроника должен быть Пётр, но он отправился "учиться на священника" (со слов Лидии).
Монах Ефимий (которого мы летом встретили по дороге к Кузьмину Оврагу после продажи Ефимием молочной продукции их церковной фермы) отстранён. Вместо него возвращён надзирать за работниками - "трудниками" Сергий, которого дочь называет просто Серёгой. (Серёга получил инфаркт в 2015 году, когда узнал, что два "трудника", уехавшие зимой в Кольчугино по делам и пропавшие, обнаружились весной в лесу пролуразложившимися трупами. Они замёрзли, сбившись с пути в Большелучинское, потому как были пьяны. Но пред этим они звонили Серёге, а тот не стал им помогать и искать, заявив : "Как ушли, так и приходите!")
Молоко, сыр, яйца и мясо, которое предалагают для продажи "церковные" работники ни Лидой, ни Ирой не принимаются как нормальная продукция. Мужики не понимают, что перед доением надо мыть коровье вымя, живот, Лида даже хвост привязывала, чтоб он не попал в ведро и т.д. в общем, у них молоко грязное, яйца тухлые, а свинина пахла рыбой, которой кормили свиней.
Монах Ефимий нагло приходил к Лиде, просился жить в её вагончике, так как ему не дают покоя в доме "церковных". Лида в вагончик его не пустила, так он просился жить в избу(!).
Доехали, машину оставили как обычно, у Кузьмина Оврага и дальше пошли пешком.
Это замерзающая запруда бобров у стока воды в трубу под дорогой через овраг
Видео.
Кузьмин Овраг, на дороге уходящие Ира и Лида
Click to viewДорога к Лучинскому, которую разъездили лесоповальные машины
По дороге нам встретились возвращающиеся охотники.
Утром, в десять часов у Кузьмина Оврага стояли две машины, а рядом курили и материлсь с десяток мужиков с ружьями и в камуфляже. Это приехали к двум парням, которые в Большелучинском принимают желающих поохотиться. У них развёрнуто охотничье хозяйство, вплоть до камер в лесу у мест прикормки. Ира говорила, что они даже видели двух местных медведей в эти камеры, приходивших к кормушкам. Из Лучинского за охотниками приехал УАЗ "Буханка", они погрузились и уехали, впрочем, почему-то одна машина осталась работающей, и в ней остался сидеть шофёр. И когда мы вернулись из Юроьев-Польского этот мужик продолжал сидеть в машине. А охотники встретились на поле, обратно их привёз трактор "Беларус", оказалось, время нашей поездки в Юрьев-Польской точно соответствовало времени их охоты! Лида сетовала, что охотники за последний год пребили всех волков и лис в лесу. Почему-то среди возвращающихся охотников был один в ярко-красной каске и с красными нашивками на куртке. (Я потом подумал, что это был егерь, специально имеющий знаки, чтоб подвыпившие охотники не приняли его за дичь.)
Мы пришли в Большелучинское и стали растапливать печи для тепла. Лида потом пришла и угостила нас салом и мясом своих вьетнамских поросят. Мы обедали, скоро стало темнеть и на улицу выходить не было смысла.
26 ноября
На следующий день Ира взялась укрывать саженцы яблонь и груш - обвязывала их старыми колготами (Юлечка, правда, утверждает, что нет слова "кологоты", а есть "кологотки").
Вот Ира в саду, укрывает молодые посадки
Наш дом со стороны огорода
Вид с запада
Большелучинское и церковь. Конечно, скорее всего там ведуться службы, но "мирским чином", без колокольного звона, во всяком случае.
Мы уже возвращаемся. Перешли Кузьмин Овраг.
Вид на восток, там, за лесами Юрьев-Польский
Вид на юг, там Большепетровское
На север, там Кузьмин Овраг
Видео - панорама
Напоследок - прокуратура в Александрове с декоративными элементами на фасаде (бегло, из машины)