(no subject)
МОИ КОШКИ.
Кошки-сотрудники.
Наш исследовательский центр располагался в промышленной зоне. Его окружали старые частные дома, кажется, построенные еще во времена Британского мандата. Пришло время их сносить. Жильцы разъехались, оставив нескольких кошек. Кого-то из них взяли сотрудники, остальных мы подкармливали, причем каждая кошка выбрала себе определенный проект. «Наша» черно-белая изящная кошечка постоянно сидела на подоконнике с внешней стороны лаборатории и внимательно наблюдала за происходящим внутри. Утром и в обед мы делились с ней едой. Иногда она заходила в открытое окно и гуляла по лабораторным столам, тогда кто-нибудь хлопал в ладоши, и она убегала.Как правило, мы держали окна закрытыми.
Периодически она приводила двух-трех котят и гордо нам их демонстрировала, намекая, что они тоже имеют право на довольствие. Котят мы успешно пристраивали.
Подозреваю, что кошка научилась сдвигать раму окна и забираться на ночлег в помещение. Иначе невозможно объяснить происшедшее.
Нашему новому начальнику очень не нравился этот зоопарк.Он был патологически брезглив и шизофренически чистоплотен - свою личную чашку мыл не менее трех раз прежде, чем налить в нее кофе. A уж в химическую лабораторию старался без крайней необходимости не заходить, потому как опасно для здоровья.
Не знаю, откуда он почерпнул свои познания в ветеринарии, но нам постоянно читались лекции о заражениях от кошек всеми возможными инфекционными болезнями вплоть до спида. О наших легкомысленных комментариях умолчу.
Однажды поздно вечером, когда в лаборатории никого не было, старшему начальнику что-то понадобилось в лаборатории. И он в сопровождении младшего начальника вошел и, к своему ужасу, обнаружил там кошку. Младшему начальнику было приказано немедленно закрыть окно и ловить кошку. Старший начальник руководил процессом, стоя насколько возможно высоко на лестнице.
Кошка не хотела ловиться. В страхе она прыгала по лабораторным столам и полкам, опрокидывая химикаты. Осколки летели во все стороны. Младший начальник, сообразив, что кошку ему не поймать, открал дверь и стал выгонять ее в коридор. Но умный зверь знал, что в коридоре делать нечего и хотел выйти тем же путем, что и вошел - через окно.
Наконец, начальники догадались, что нужно открыть окно. Но в процессе открывания обезумквшая от страха кошка исцарапала и искусала младшего начальника и благополучно скрылась.
Наутро мы обнаружили разгромленную лабораторию, на полу - смесь химикатов, осколков и окровавленных бинтов, а за окном взъерошенную кошку.
Начальство отсутствовало в полном составею Появились они только к обеду, когда все следы погрома уже были убраны. Впереди шел младший начальник с похоронным видом и укушенной рукой на перевязи. За ним старший начальник с решительным выражением. Начался разбор полетов, из которого мы и узнали в подробностях, что произошло. (Кошка к этому моменту поела и ушла отдыхать).
Оба начальника получили по уколу от бешенства (старший за компанию или от уверенности, что бешенство передается воздушно-капельным путем). Младшему начальнику предстояло повторить эту процедуру еще раз пятнадцать.
Mне было велено поймать кошку и передать ее вызванному ветеринару для усыпления. Я отказалась, так как в мои служебные обязанности ловля кошек, особенно подозреваемых в бешенстве, не входит.
Младший начальник по секрету консультировался со мной по поводу бешенства. Я довольно легкомысленно заявила, что меня кошки много раз кусали и я ни разу не сбесилась настолько, чтобы ловить кошку в химической лаборатории. Его это явно успокоило.
Старший начальник ежедневно возвращался к вопросу ликвидации кошки, хотя она была достаточно сообразительной, чтобы не попадаться ему на глаза.
Это продолжалось до визита очень серьезного спонсора, который мог вложить деньги в наш проект (а мог и не вложить). Целую неделю мы драили лабораторию к приходу высоких гостей, готовили образци и доклады и даже расставили по углам букеты цветов. Особо строгое предупреждение было получено по поводу кошки - окна вымыть и подоконники от нее загородить.
Как на грех, в день приезда спонсора кошка не пришла с утра за своим обычным завтраком, а потом все пошли на совещание. После докладов вся группа во главе со старшим начальником и мрачным спонсором вошли в лабораторию.
О ужас! Кошка сидела на подоконнике за чисто вымытым стеклом и барабанила по нему лапами, требуя свой завтрак. Начальник с выражением маньяка-убийцы повернулся ко мне.
И вдруг мрачный спонсор-миллионер расцвел улыбкой и побежал к окну, что-то нежно бормоча в адрес кошки. Все его дальнейшие вопросы касались только этой кошки и кошек вообще. Наш начальник сквозь зубы представил меня как «доктора кошачьих наук», и остаток дня мы беседовали на кошачьи темы. У спонсора-миллионера в доме жили 26 кошек, и он держал для них специальную прислугу. Я ему громко позавидовала, у меня только две кошки и я сама - прислуга за все. Мне вдруг захотелось наняться к нему в кошачьи прислуги.
Денег на дальнейшее развитие проекта он нам дал. Но при условии, что часть пойдет на заботу о кошке.
После этого кошка стала почти законным сотрудником, а ко мне надолго прилипла кличка «доктор кошачьих наук».
Кошки-сотрудники.
Наш исследовательский центр располагался в промышленной зоне. Его окружали старые частные дома, кажется, построенные еще во времена Британского мандата. Пришло время их сносить. Жильцы разъехались, оставив нескольких кошек. Кого-то из них взяли сотрудники, остальных мы подкармливали, причем каждая кошка выбрала себе определенный проект. «Наша» черно-белая изящная кошечка постоянно сидела на подоконнике с внешней стороны лаборатории и внимательно наблюдала за происходящим внутри. Утром и в обед мы делились с ней едой. Иногда она заходила в открытое окно и гуляла по лабораторным столам, тогда кто-нибудь хлопал в ладоши, и она убегала.Как правило, мы держали окна закрытыми.
Периодически она приводила двух-трех котят и гордо нам их демонстрировала, намекая, что они тоже имеют право на довольствие. Котят мы успешно пристраивали.
Подозреваю, что кошка научилась сдвигать раму окна и забираться на ночлег в помещение. Иначе невозможно объяснить происшедшее.
Нашему новому начальнику очень не нравился этот зоопарк.Он был патологически брезглив и шизофренически чистоплотен - свою личную чашку мыл не менее трех раз прежде, чем налить в нее кофе. A уж в химическую лабораторию старался без крайней необходимости не заходить, потому как опасно для здоровья.
Не знаю, откуда он почерпнул свои познания в ветеринарии, но нам постоянно читались лекции о заражениях от кошек всеми возможными инфекционными болезнями вплоть до спида. О наших легкомысленных комментариях умолчу.
Однажды поздно вечером, когда в лаборатории никого не было, старшему начальнику что-то понадобилось в лаборатории. И он в сопровождении младшего начальника вошел и, к своему ужасу, обнаружил там кошку. Младшему начальнику было приказано немедленно закрыть окно и ловить кошку. Старший начальник руководил процессом, стоя насколько возможно высоко на лестнице.
Кошка не хотела ловиться. В страхе она прыгала по лабораторным столам и полкам, опрокидывая химикаты. Осколки летели во все стороны. Младший начальник, сообразив, что кошку ему не поймать, открал дверь и стал выгонять ее в коридор. Но умный зверь знал, что в коридоре делать нечего и хотел выйти тем же путем, что и вошел - через окно.
Наконец, начальники догадались, что нужно открыть окно. Но в процессе открывания обезумквшая от страха кошка исцарапала и искусала младшего начальника и благополучно скрылась.
Наутро мы обнаружили разгромленную лабораторию, на полу - смесь химикатов, осколков и окровавленных бинтов, а за окном взъерошенную кошку.
Начальство отсутствовало в полном составею Появились они только к обеду, когда все следы погрома уже были убраны. Впереди шел младший начальник с похоронным видом и укушенной рукой на перевязи. За ним старший начальник с решительным выражением. Начался разбор полетов, из которого мы и узнали в подробностях, что произошло. (Кошка к этому моменту поела и ушла отдыхать).
Оба начальника получили по уколу от бешенства (старший за компанию или от уверенности, что бешенство передается воздушно-капельным путем). Младшему начальнику предстояло повторить эту процедуру еще раз пятнадцать.
Mне было велено поймать кошку и передать ее вызванному ветеринару для усыпления. Я отказалась, так как в мои служебные обязанности ловля кошек, особенно подозреваемых в бешенстве, не входит.
Младший начальник по секрету консультировался со мной по поводу бешенства. Я довольно легкомысленно заявила, что меня кошки много раз кусали и я ни разу не сбесилась настолько, чтобы ловить кошку в химической лаборатории. Его это явно успокоило.
Старший начальник ежедневно возвращался к вопросу ликвидации кошки, хотя она была достаточно сообразительной, чтобы не попадаться ему на глаза.
Это продолжалось до визита очень серьезного спонсора, который мог вложить деньги в наш проект (а мог и не вложить). Целую неделю мы драили лабораторию к приходу высоких гостей, готовили образци и доклады и даже расставили по углам букеты цветов. Особо строгое предупреждение было получено по поводу кошки - окна вымыть и подоконники от нее загородить.
Как на грех, в день приезда спонсора кошка не пришла с утра за своим обычным завтраком, а потом все пошли на совещание. После докладов вся группа во главе со старшим начальником и мрачным спонсором вошли в лабораторию.
О ужас! Кошка сидела на подоконнике за чисто вымытым стеклом и барабанила по нему лапами, требуя свой завтрак. Начальник с выражением маньяка-убийцы повернулся ко мне.
И вдруг мрачный спонсор-миллионер расцвел улыбкой и побежал к окну, что-то нежно бормоча в адрес кошки. Все его дальнейшие вопросы касались только этой кошки и кошек вообще. Наш начальник сквозь зубы представил меня как «доктора кошачьих наук», и остаток дня мы беседовали на кошачьи темы. У спонсора-миллионера в доме жили 26 кошек, и он держал для них специальную прислугу. Я ему громко позавидовала, у меня только две кошки и я сама - прислуга за все. Мне вдруг захотелось наняться к нему в кошачьи прислуги.
Денег на дальнейшее развитие проекта он нам дал. Но при условии, что часть пойдет на заботу о кошке.
После этого кошка стала почти законным сотрудником, а ко мне надолго прилипла кличка «доктор кошачьих наук».