Шаги к правильному образованию. Историческое отступление.
93-й годовщине Великой Октябрьской революции посвящается
Феномен советского образования существует. Как бы мы его не оценивали, как бы ни критиковали методику оценки, но вполне достаточно самого исторического самоощущения всей нашей планеты, не побоюсь такого масштаба.
Тем более интересно понять, где здесь миф, где реальность, каковы причины и последствия. Однако если вы наберёте в поисковике словосочетание «история советского образования», то убедитесь в существовании лакуны. Нет даже запроса.
Есть «история советского… кино, союза, плаката, государства, района, танкостроения, автопрома, футбола… и даже атомного проекта выпуск 1». А «истории советского образования» нет.
А «истории образования в СССР» в Яндексе предшествует «история образования в Серпухове». Это не шутка.
О чём это говорит? Это говорит, прежде всего, о том, что нет реального интереса к реальной истории советского образования. Не было и нет. Есть устойчивое цепляние за миф с таким же устойчивым нежеланием знать правду. Соответственно нет и предложения.
Я не стану перегружать читателя цифрами и цитатами. Интересующихся отошлю к очень информативному труду Сергея Волкова «Интеллектуальный слой в советском обществе», насыщенному цифрами, фактами, библиографией.
В отличие от практики большинства других стран и дореволюционной России, где он складывался естественно-историческим путем, образованный слой, выращенный советским строем, представлял собой в некотором роде уникальное явление. Он был создан искусственно, причем в огромной степени из непригодного к тому материала, и как нечто временное, подлежащее «отмиранию» (идеологическая установка) в некоем (и всегда близком, как морковка у осла) будущем.
Эти обстоятельства определили его внутреннее состояние и положение в обществе. Вместо небольшого по численности, но высококомпетентного слоя, страна получила массовую, низкоквалифицированную, неустойчиво-маргинальную, политически надежную и преданную этой власти прослойку «служащих». И это суть произошедшей революции.
Система образования, сложившаяся и функционировавшая при преобладающем влиянии идеологических установок режима, давала своим воспитанникам в лучшем случае лишь более или менее узкоспециальные навыки, необходимые для исполнения профессиональных функций, да и то лишь в лучших учебных заведениях (масса провинциальных вузов, профанируя и фальсифицируя понятие высшего образования, была неспособна и на это).
Общекультурный уровень, обеспечиваемый советским образованием, уровень гуманитарной культуры, был не только ниже всякой критики, но являлся, скорее, величиной отрицательной, ибо подлинная культура не только не преподавалась, но заменялась «партийными дисциплинами» или тем содержанием, которое было «идеологически выверено».
Воспитанная таким образом квазиинтеллигентская масса была лишена родовых понятий о личном и корпоративном достоинстве по причине своего происхождения и отсутствия связи с прежними поколениями. Новых же понятий такого рода она приобрести не могла, поскольку в советском обществе образованный слой не только не имел привилегированного статуса, но, напротив, трактовался как неполноценная в социальном плане, временная и ненадежная «прослойка» - объект идейного воспитания со стороны рабочих и крестьян.
Единственной чертой, роднившей новый интеллектуальный слой со старым, была слабая связь с собственностью. Это, в принципе, та черта, которая предполагает относительно большую зависимость от государства и склонность к конформизму. Но если до революции это компенсировалось принадлежностью значительной части к высшему сословию и связанными с такой принадлежностью психологическими факторами, то в советского время полная материальная зависимость от государства ничем компенсироваться не могла.
Такой интеллектуальный слой, однако, единственно и мог соответствовать характеру установившегося государственного порядка. Общество с подобным качеством, статусом и положением в нем «образованного сословия» в принципе не может быть конкурентоспособным в сколько-нибудь длительной исторической перспективе, и обречено на деградацию, что вполне проявилось к концу 70-х годов.
Деградация интеллектуального слоя была неизбежной, прежде всего потому, что советский строй основан на принципе антиселекции. Он не только уничтожал лучших, но (что более существенно) последовательно выдвигал худших.
Результатом же продолжавшегося более полувека отбора худших явилось то, что не только верхушка политического руководства в составе нескольких сот человек представляла собой коллекцию соответствующих человеческих образцов, но и на всех последующих, низших этажах пирамиды находились люди тех же достоинств. Вот почему советский строй не способен был принципиально измениться в случае простого устранения его высшего руководящего слоя.
Вот почему он так быстро самовоспроизвёлся.
Вот почему лично я так досадую, когда говорят, что у нас некому выступить с «особым мнением», что некем заменить так называемых лидеров хоть власти, хоть оппозиции… Эти люди есть. И их немало. Просто все они - не благодаря, а вопреки существующей системе образования, признания и соучастия. Системе антиселекции. Все они быстро лишили бы «худших» ореола избранных. Но чаще им проще уйти в эмиграцию: внешнюю (Новосёлов) или внутреннюю (Перельман).
В заключение небольшой 16-тиминутный фильм об одной из современных историй вандализма и варварства.
Феномен советского образования существует. Как бы мы его не оценивали, как бы ни критиковали методику оценки, но вполне достаточно самого исторического самоощущения всей нашей планеты, не побоюсь такого масштаба.
Тем более интересно понять, где здесь миф, где реальность, каковы причины и последствия. Однако если вы наберёте в поисковике словосочетание «история советского образования», то убедитесь в существовании лакуны. Нет даже запроса.
Есть «история советского… кино, союза, плаката, государства, района, танкостроения, автопрома, футбола… и даже атомного проекта выпуск 1». А «истории советского образования» нет.
А «истории образования в СССР» в Яндексе предшествует «история образования в Серпухове». Это не шутка.
О чём это говорит? Это говорит, прежде всего, о том, что нет реального интереса к реальной истории советского образования. Не было и нет. Есть устойчивое цепляние за миф с таким же устойчивым нежеланием знать правду. Соответственно нет и предложения.
Я не стану перегружать читателя цифрами и цитатами. Интересующихся отошлю к очень информативному труду Сергея Волкова «Интеллектуальный слой в советском обществе», насыщенному цифрами, фактами, библиографией.
В отличие от практики большинства других стран и дореволюционной России, где он складывался естественно-историческим путем, образованный слой, выращенный советским строем, представлял собой в некотором роде уникальное явление. Он был создан искусственно, причем в огромной степени из непригодного к тому материала, и как нечто временное, подлежащее «отмиранию» (идеологическая установка) в некоем (и всегда близком, как морковка у осла) будущем.
Эти обстоятельства определили его внутреннее состояние и положение в обществе. Вместо небольшого по численности, но высококомпетентного слоя, страна получила массовую, низкоквалифицированную, неустойчиво-маргинальную, политически надежную и преданную этой власти прослойку «служащих». И это суть произошедшей революции.
Система образования, сложившаяся и функционировавшая при преобладающем влиянии идеологических установок режима, давала своим воспитанникам в лучшем случае лишь более или менее узкоспециальные навыки, необходимые для исполнения профессиональных функций, да и то лишь в лучших учебных заведениях (масса провинциальных вузов, профанируя и фальсифицируя понятие высшего образования, была неспособна и на это).
Общекультурный уровень, обеспечиваемый советским образованием, уровень гуманитарной культуры, был не только ниже всякой критики, но являлся, скорее, величиной отрицательной, ибо подлинная культура не только не преподавалась, но заменялась «партийными дисциплинами» или тем содержанием, которое было «идеологически выверено».
Воспитанная таким образом квазиинтеллигентская масса была лишена родовых понятий о личном и корпоративном достоинстве по причине своего происхождения и отсутствия связи с прежними поколениями. Новых же понятий такого рода она приобрести не могла, поскольку в советском обществе образованный слой не только не имел привилегированного статуса, но, напротив, трактовался как неполноценная в социальном плане, временная и ненадежная «прослойка» - объект идейного воспитания со стороны рабочих и крестьян.
Единственной чертой, роднившей новый интеллектуальный слой со старым, была слабая связь с собственностью. Это, в принципе, та черта, которая предполагает относительно большую зависимость от государства и склонность к конформизму. Но если до революции это компенсировалось принадлежностью значительной части к высшему сословию и связанными с такой принадлежностью психологическими факторами, то в советского время полная материальная зависимость от государства ничем компенсироваться не могла.
Такой интеллектуальный слой, однако, единственно и мог соответствовать характеру установившегося государственного порядка. Общество с подобным качеством, статусом и положением в нем «образованного сословия» в принципе не может быть конкурентоспособным в сколько-нибудь длительной исторической перспективе, и обречено на деградацию, что вполне проявилось к концу 70-х годов.
Деградация интеллектуального слоя была неизбежной, прежде всего потому, что советский строй основан на принципе антиселекции. Он не только уничтожал лучших, но (что более существенно) последовательно выдвигал худших.
Результатом же продолжавшегося более полувека отбора худших явилось то, что не только верхушка политического руководства в составе нескольких сот человек представляла собой коллекцию соответствующих человеческих образцов, но и на всех последующих, низших этажах пирамиды находились люди тех же достоинств. Вот почему советский строй не способен был принципиально измениться в случае простого устранения его высшего руководящего слоя.
Вот почему он так быстро самовоспроизвёлся.
Вот почему лично я так досадую, когда говорят, что у нас некому выступить с «особым мнением», что некем заменить так называемых лидеров хоть власти, хоть оппозиции… Эти люди есть. И их немало. Просто все они - не благодаря, а вопреки существующей системе образования, признания и соучастия. Системе антиселекции. Все они быстро лишили бы «худших» ореола избранных. Но чаще им проще уйти в эмиграцию: внешнюю (Новосёлов) или внутреннюю (Перельман).
В заключение небольшой 16-тиминутный фильм об одной из современных историй вандализма и варварства.
Click to view