Журнал "Библиограф" за 1889 год
Таки первый кандидат на номинацию покупка года - подшивка журнала «Библиограф» за 1889 год.
Что может быть интересней книг о книгах?) Только старый журнал с критикой и описанием выходящих книг. Особую прелесть придает этому увлекательному чтению неизменное изумление от прихотливости выбора истории и Древней Силы - многое, что казалось современниками золотыми самородками, река лет унесла в полнейшее забвение, в то время как мнимо малоценное засияло истинным золотом.
Сам журнал прелюбопытен. Идеи издавать журнал о выходящих книгах для их описания и рецензирования высказывали, помнится, еще при Александре I, когда литература в стране развивалась столь стремительно, что, казалось, читатели скоро будут тонуть в потоке запачканных типографской краской листов. Николаевское царствование сильно охладило надежды и амбиции литераторов, печатали книги и журналы осторожно, с сильной опаской как бы чего не вышло, да и энтузиазм творцов изрядно остужали перспективы узреть за казенный счет окрестности озера Байкал и Читинский острог.
1860-е годы возродили в стране тягу писать и печатать. Читающая публика навострила ушки и приготовилась к пиру духа. Плотину снесло! Сейчас начитаемся вволю ранее запретного и недоступного! Но, закономерно, в нагрянувшем на публику потопе больше было грязи графомании, чем чистых строк высокой мудрости и вершин творчества. Отфильтровать мутную водицу представилось делом столь желательным, что в 1869 году стал выходить журнал «Библиограф».
Это был пример сотрудничества огня и льда. Надо отметить, что отношения власти и революционеров, далекие от простоты, в истории этого журнала были продемонстрированы во всей своей сложности. Официальный редактор - тайный советник А.Н. Струговщиков, переводчик и литератор, по совместительству многолетний сотрудник военной разведки империи - секретарь секретной экспедиции, а затем II канцелярии Военного министерства - это обработка сведений дипломатов и военных агентов, анализ корреспонденции о России и т.д. Неофициальный редактор - один из молодых лидеров революционного движения в Петербурге М.Ф. Негрескул, женатый на дочери сосланного известного революционера П.Л. Лаврова. Такое сотрудничество ветерана николаевской бюрократии и молодого революционера на книжном поприще как то и не скрывалось. Разумеется, ни Струговщиков не стал агентом Интернационала, ни Негрескул не предался режиму. Нашлись общие интересы - так поработаем. Властям было интересно организовать анализ выходящих книг и журналов с выявлением тенденций и наиболее востребованных обществом тем. И если это готовы были на энтузиазме за малый бюджет сделать революционеры - так милости просим. Так порой и выходило - сегодня революционер, масон и карбонарий, а лет через тридцать сидит в сенате с Анной на шее и ворчит, куда катится эпоха. Бывало и такое не раз, можно лично Бенкендорфа вспомнить, который сам себя в 1826 году имел основания услать в Сибирь за членство в тайных организациях с большим основанием, чем многих осужденных по делу декабристов.
К несчастью, спокойно работать журналу не дали. В том же 1869 году Негрескул попал в дело С.Г. Нечаева, при том что был его ярым врагом и неустанно разоблачал его проделки и преступления перед другими революционерами. Нечаев и нечаевцы в своей подлости поднялись до тактики намеренного оговаривания невиновных как якобы своих сообщников. Нечаев угрозами и шантажом, порой прямым воровством, добывал хоть как то компрометирующие своих недругов документы и вещи, после чего сдавал их жандармам. Будучи арестованным, он наговорил на Негрескула как на своего активного сторонника. Власти в процессе расследования показали себя крайне плохо - в стремлении раздуть дело следователям было выгодней представить нечаевцев могущественной организацией с тысячами активных сторонников, чем признать, что за Нечаевым следовали лишь десятки сторонников, и что сами революционеры в значительной своей части были в потрясении от его методов и принципов (впоследствии громогласно осуждаемых, но активно применяемых профессиональными революционерами). Не могу не отметить, что названные в честь Нечаева при СССР улицы бережно сохраняются властями современной РФ - уважают злой талант. Негрескул умер в тюрьме в 1871 году, журнал «Библиограф» не пережил 1869 года - когда сотрудников уволакивают в кутузку по делу террористов, желающих его продолжать не нашлось.
Второй журнал с таким названием создал известный книговед Н.М. Лисовский, с журналом 1869 года его издание никак не было связано. Зато и просуществовало изрядно - с 1884 года вплоть до 1914-го. Потом стало не до библиографии.
В силу своей специфичности тираж у «Библиографа» небольшой, в продаже по адекватным ценам он появляется нечасто. И вот свезло-с)
Что самое интересное - Лисовский издает не просто библиографический журнал с описанием и рецензированием новинок и Россики, выходящей за рубежом. В его видении журнал это место для публикации исторических источников и серьезных источниковедческих работ по русской истории и литературе.
Любопытно издание писем масонов 1820-х годов. Заметим, насколько высоко ценили тогда дипломатов - документы изданы, как оговаривается, с дипломатической точностью. Вспоминая нынешних российских дипломатов с их неповторимой лексикой и манерами, сразу грустишь как деградировал МИД. Сейчас если историк напишет «я издаю с дипломатической точностью!» это прозвучит как «навру в своей публикации с три короба»).
Причина, почему вдруг историков потянуло к дипломатической точности, находится в самом журнале - там помещены расследования как публикации известного нашего историка и историографа XVIII века Г. Миллера искажают публикуемые источники! В статье «Герард Миллер и его отношения к первоисточникам» археограф Н.Н. Оглоблин навыявлял много чего прелюбопытного, хотя и не спешил полностью возлагать вину на Миллера, допуская, что искажение внесли редакторы Археографической комиссии. Каковых редакторов Бередникова и Коркунова прямо называет плохими знатоками сибирской истории и географии. В другой свой статье, продолжающей тему, Оглоблин уже уверенно утверждает, что искажения текста источников входили у Миллера в систему его историографических методов. Никаких политесов, поймал и вытащил за ушко да на солнышко.
Как человек, в свое время читавший Миллера с огромным почтением, все же не стал бы вот так сильно обижать почтенного немца, совершившего научный подвиг по спасению сибирских архивов через многочисленные выписки из них. Понятно, что при таком объеме работы Миллер и его копиисты неизбежно совершали массу ошибок, тем более когда текст мог быть поврежденным или плохо читаемым. Оглоблин как то забывает сколько многоуважаемый Федор Иванович (русское прозвание Герарда) Миллер работал и путешествовал, да еще в каких условиях потом занимался историей (аресты, обыски и горести опал не миновали его). Полезно, конечно, учитывать выявленное Оглоблиным, но добрей надо быть к великим людям. Уверен, что Миллер намеренно ничего не искажал.
Для любителя русской истории и литературы «Библиограф» до сих пор представляет собой клад с бесценными сокровищами. К счастью, часть его номеров доступны в сети.