Печальные последствия кризиса в торговле букинистикой
В своё время загорелся идеей собрать собрание сочинений Гейне, вышедшее в СССР в 1935-1949 годах в 12 томах, уже даже не помню зачем, все равно Гейне не читаю. Оно до сих пор лучшее, а с учетом возрастания цензуры - и самое полное. Это конечно парадоксально, но у меня сложилось впечатление, что именно при Сталине у Гейне было меньше цензуры, чем потом в советских пост-сталинских изданиях и уж тем более в современных. Это, разумеется, надо проверить, но к сожалению, в свое время избавился от десятитомного собрания сочинений 1956 года в пользу более старого, а последующие сочинения на русском и не имел, так что подтвердить свое впечатление точными цитатами не сумею. В любом случае, издание в 12 томах лучше откомментировано и оформлено, так что заслуживает покупки.
Однако же с покупкой то не задалось. Тома 1935-1937 годов выходили в издательстве Academia, что сразу увеличивает их стоимость при более-менее хорошей сохранности. Сам то никогда не кидался собирать книги от Academia любой ценой, но букинисты и прочие книжники сложили вокруг Academia настоящий культ с фанатичными почитателями и служителями. На мой взгляд, рядовые издания Academia сильно перехвалены, их ценность не столько в оформлении и качестве подготовки текста и комментариев, сколько в трагической судьбе издательства и гибели его сотрудников при репрессиях, запрете ряда книг и долгом исчезновении многих имен, с ними связанных, что для настроенных весьма романтично книжников ценней самых изысканных гравюр. Трагедия, смерти и кровь отбрасывают свои тени на страницы книг от Academia - за это готовы переплачивать.
Покупки - продажи книг этого издательства неизменно превращаются в драматические представления. Сперва букинист выстраивает печальное, но в то же время торжественно величественное лицо, демонстрируя покупателю титул с известной маркой. Полагается пару минут в почтительном молчании совместно смотреть на титул, уважая редкость и сакральность издания. Букинист скорбит, что приходится расставаться с таким раритетом, покупатель скорбит по своему кошельку, уже предчувствуя, что ценник будет запредельным. После молчания начинается вежливый торг, в котором покупатель заведомо проигрывает, потому как желающих купить хватает. Если денег достаточно, то покупатель удаляется, предпочитая не думать как придется выживать ближайшую неделю без зарплаты, а печальный букинист остается в раздумьях, не продешевил ли он, раз первый же клиент забрал книгу за предложенную цену. И в следующий раз книга оказывается еще дороже, но всё равно быстро уходит.
Не удивительно, что 12-титомник в таких условиях собирал том за томом годами, да так и не собрал полностью. Была, разумеется, мечта что когда то в будущем этот труд наконец то будет завершен, но был готов, что этот миг настанет весьма не скоро.
И тут всю романтику накопления книжных сокровищ нарушил нынешний кризис. Народ, книги читающий, сильно обнищал, так что цены на старину заметно упали, ажиотажа не наблюдается. Сегодня зашел к знакомому букинисту в магазин, а там лежит скромно в уголке пачка с характерными корешками. Все 12 томов, пусть и без суперобложек, тома от Academia на месте и в очень хорошем состоянии, их даже не читали, хотя небольшие загрязнения на обложках все же есть от небрежного хранения. Ценник за весь комплект просто смешной - 840 рублей.
Купил, принес домой. Ощущения двойственные. С одной стороны, закрыл мечту. С другой, а как же романтика поиска, аромат тайны? Такие книги полагается выискивать долго и выторговывать еще дольше, чтобы страсти кипели, чтобы конкуренты наступали на пятки, чтобы перепады настроения были от отчаяния до восторга, чтобы дело то срывалось, то с трудом шло вперед шажочком за шажочек до победного утаскивания раритетов к себе на полки. Покупка такого рода книг должна быть обретением, сопровождаться предчувствиями и прямо таки знамениями, проходить торжественно и в самых неординарных условиях. Чёртов кризис, весь кайф поломал банальностью покупки. Утешает лишь одно - постепенно нарастание маразма и склероза скроет обыденность приобретения 12-титомника в пучине забвения, и уж тогда то воображение присочинит что-нибуть соответствующе романтичное в объяснение окружающим, откуда появились эти книги в домашней библиотеке.