Колобок или легенда о долбоежиках (конец)
После первых суматошных суток идти просто так по лесу было приятно. - А ты молодец, - говорил ему медведь. - Правильно поступил. Я Сашку хорошо знаю. Сам о себе думает как о плохом, а не знает куда доброту девать. Какой из него разбойник. Все бы такими разбойниками были, я бы давно на пенсию ушел. Тем более внуки уже выросли. Лбы здоровые, а мозгов нет. Вот мозги то он им и вправит. Армейская выучка. А с дипломатией у него слабовато. И ты это очень хорошо ему показал. Он же солдат. Привык все вопросы силой решать. Без силы сейчас никуда, это верно, - вздохнул он, - но надо различать, где она нужна, а где прекрасно можно обойтись без нее. Это с опытом приходит. Ничего. Он умный. Придет время, вместо себя поставлю. А пока пусть этого самого опыта набирается. А мы, кстати, пришли.
Хозяйство у медведя было знатное. Видно было, что выстроено с любовью, неторопливой крестьянской сметкой и размахом. Крепкие, добротные постройки. Как и сам медведь. Теплым житейским уютом повеяло на колобка.
В центре находилась берлога. Выложенная камнем дорожка вела к дубовой дверке, врезанной в небольшой холм. Помимо засова на дверце красовался новый замок. Повешен был недавно, даже смазка не вся стерлась.
- Зимуем тут с женой, - пояснял медведь. - А по летнему времени припасы держу. Соленья, мед, грибы. Капусту квашу. Бражкой балуюсь понемногу. Потому замок навесил, а то внучата мои распробовали.
"Совсем как и Никанорыча с женой, - хихикнул про себя пирожок. - Самое главное под замком."
С одной стороны холма у медведя была мастерская. Виднелись столярные инструменты, рядом на солнце сушились кожи. Внутри вроде велосипед разобранный. Смотреть и спрашивать колобок постеснялся. Мало ли у кого какое увлечение.
С другой находилось летнее жилище. Кухня, пыхтевшая чем-то вкусным, так как дело шло к обеду, легкая беседка и домик с верандой, откуда сейчас в их сторону двигалась медведица, вытирая лапы передником.
- Это вот жена моя, Таисия, - с уважительной гордостью молвил Потапыч. - А это, Ташка, колобок. Знакомься. Новый житель нашего леса.
И медведь вкратце поведал жене историю колобка, успевшую за последние дни сильно обогатиться жизненными подробностями. Говорил не все, наиболее опасные моменты опустил, но женщины есть женщины, пусть и медведицы, после положенной порции охов и вздохов, Таисия заявила, что тут просто необходим хороший отдых и, схватив колобка, потащила его в сторону дома.
- А еще за холмом пасека у меня, - запоздало в спину крикнул медведь, - туда не ходи. Пчелы сейчас злые.
Таисия открыла дверь и колобок прошел в дом.
- Подожди, я сейчас - сказала она и направилась в сторону берлоги-склада, звеня на ходу ключами.
А колобок и не услышал. Разинув рот, ходил по комнате, разглядывая картины, развешанные на стенах. Вот речка, вот рожь под солнцем волнами ходит, а вот и знакомая берлога. Рядом с этой картиной в рамках висели фотокарточки Таисьи, державшей на руках медвежат. То ли детей, то ли внуков, какая разница. Вот еще фотографии. Волк с Алисой. Енот с зайцем радостно хохочут. Еще фотографии незнакомых колобку зверей. Ох, Михаил. Живите еще столько же. Живите вечно. На вас, Михаилах, Никанорычах, Сашке-Алессандрах, земля русская держится. Живите и помогайте жить другим. А земля только спасибо скажет.
- Любуешься, - колобок так увлекся, что не услышал, как пришла медведица. - Пошли, я тебе белье свежее постелю. Выспишься нормально после всех приключений.
- Спасибо, - колобок все не мог отвести взгляда от картин. - Это все он? - Показал он в окно на мишку, стоявшего возле двери в мастерскую.
- Он, - засмеялась Таисия. - Рисует. Рисует и стесняется. Глупости, говорит. Нарисует и спрячет в мастерской. А я нахожу и в рамки вставляю. Чего ж стесняться, если душа у тебя поет. А сейчас еще фотоаппарат ему подарили. Волк подарил на юбилей. Так что Мишка мой в "хипстеры" подался, - наморщив лоб, по слогам выговорила она незнакомое слово. - Это Алиса так говорит. А мне неважно, как это звучит. Главное, что все радость.
- А это где? - Колобок показал на картину, висевшую в центре. На обломанном молнией дереве, возились медвежата, под присмотром медведицы.
- А это уже не наше. Это человек нарисовал. Хороший человек, наверное. Живая картина, - улыбнулась Ташка. - А теперь отдыхай.
Накопленная за сутки усталость дала знать о себе сразу, как только коснулся мягкой подушки. Колобок сладко уснул и проснулся только к вечеру. Полежал немного, улыбаясь чему-то, сполз с кровати, оделся и вышел на веранду. Солнце уже садилось, сонно гудели последние пчелы, возвращаясь со своих торговых трасс на домашние аэродромы.
- Колобок, - помахал ему из беседки медведь. - Давай сюда, мы тут.
Малому сразу налили душистого чая и поставили блюдце с малиной, до которой сам медведь был большой охотник, даже держал ради этого свой собственный садик, чтобы всегда иметь стратегический запас любимого лакомства.
- Обалдуев своих отослал, - сказал ему медведь, прижмуриваясь и отхлебывая из блюдца. - Завтра с утра схожу, посмотрю, как устроились. За них не беспокоюсь, но навестить надо. Ты малину то бери. А то может картошки с мясом? Рыжиков соленых сейчас еще из подпола достану.
Хороший получился вечер. Медведь учил его играть в шахматы. Колобок в свою очередь рассказывал про травы. Звери слушали внимательно и даже записывали. На травах в лесу многое держится. Пока медведь отлучался, пирожок рассказал жене и про секретные женские отвары. Целебные и молодильные. Разошлись под утро. Донельзя довольные друг другом.
Встал колобок поздно, но чувствовал себя полностью восстановившимся и отдохнувшим. Можно было идти дальше.
Медведя он нашел в мастерской. Это все-таки был велосипед, колобок не ошибся. Как все талантливые личности, Потапыч был талантлив во всем. Узнав, что колобок так быстро их покидает, огорчился, но удерживать не стал.
- Жаль с Ташкой не попрощались, она сейчас на речке белье полощет, ну я от тебя ей привет передан. А сейчас стань ровно. Ага. Вот как раз возле беседки. Все, можно дышать, - засмеялся медведь, откладывая в сторону фотоаппарат. В следующий раз придешь, фотокарточки получишь. Дорогу найдешь?
Колобок заверил, что заходить будет при первой удобной возможности, даже надоесть успеет. Попрощались тепло и вновь колобок шагал навстречу солнцу.
Последние дни многое изменили. Опасности были. Обман и даже соблазнение на фоне корысти тоже было, вспомнив русалок засмеялся он. Змей избежал, с горы упал, друзей нашел. И самое главное. Он может идти по лесу и улыбаться. Значит все правильно делаешь. Раз можешь идти по жизни, как и по лесу, с улыбкой. Можно уже было возвращаться к Никанорычу, старики там волнуются за него, а потом уже совершать более основательные походы. Тем более колобок загорелся новой идеей. Захотелось в лесу свой домик выстроить. А потому, решив потратить еще один денек на поиски возможного будущего места под строительство, вечером он собирался повернуть домой.
Увлеченный этими мыслям, не сразу обратил внимание на странные звуки, доносившиеся уже некоторое время с соседней поляны. Аккуратно, стараясь не шуметь, подошел и раздвинул ветви. Такого он еще не видел. В густой траве, блестя на солнце металлом, катались маленькие шипастые шары. Такие же круглые, как и сам колобок, но в несколько раз меньше. Двигались, расходились по разные стороны, выстраивались в правильные линии, разбегались, сшибались, вызывая этот кастрюльный звон. Звон перемежался писком и постоянным хихиканьем. Завороженный колобок переступил с ноги на ногу, под ним хрустнула ветка и шары встрепенулись.
- Опасность, - послышалось с поляны. Одна часть непонятных шаров образовала полукруг, который прикрывал со всех сторон центр. Другая часть, распрямляясь на ходу, организовали подобие щитов и второго круга. Остальные, сбившись в правильный квадрат в центре, ощетинились во все стороны копьями-иглами.
Дальше прятаться не имело смысла, да и любопытство не давало покоя. Колобок кашлянул и пошел навстречу очередным чудесам
Увидев его, странная аномалия пришла в неописуемое смятение, зашушукалась, дрогнула и развалилась. Один из шариков покатился к колобку и от смеха его удержала лишь преисполненная серьезности мордочка...да-да, именно ежа.
Облаченный в металлические доспехи, ежонок выпрямился во весь свой могучий рост, откинул забрало, явив воинственный нос и спросил писклявым, преисполненным серьезности голосом: "Кто ты, доблестный рыцарь. На тебе знак незнакомого нам ордена. Являешься ли паладином, исполняешь ли обет. Двери нашего братства всегда открыты рыцарям. Ибо нет ничего на свете лучше высшего служения идеалам".
- Знак ордена? - озадаченно спросил колобок.
- Конечно, - ежонок указал миниатюрным копьем на ту часть мяча, где синела эмблема завода изготовителя с наклейкой: "Спортивное общество Динамо".
- Понятно, - колобок сел на траву. - Могу ли осведомиться я, доблестные сэры, о славных традициях и целях вашего светлого братства.
Из разговора с бронированными ежами все стало ясно. Ежата по натуре своей вообще существа малость закомплексованные. С одной стороны иголки. Вроде хищники. С другой голопузые и коротколапые. А с таким ростом на то, что тебя буду воспринимать серьезно, можно вообще не надеяться. "Лесными мышами себя чувствовали", - пояснил колобку главный магистр ежиного рыцарского ордена. Но в один прекрасный день в лес приехали отдыхать толкиенисты. И все. Жизнь обрела новый смысл. "Сила в единстве", "Один за всех и так далее". Девизы эти очень пришлись по душе ежам. А потому, сперев той же ночью из палатки, где пьяные толкиенисты отсыпались после бурной сечи, пару книг по военному делу и инженерной фортификации, ежи обрели вторую жизнь. А колориту добавил исторический роман: "Айвенго", Вальтера Скотта, утянутый случайно вместе с остальными книгами. Насчет брони договорились с гномами. "Дорого просят, жадные они очень, - пожаловался тот же магистр, - но дело свое знают хорошо. В плане оружия гномы большие мастера".
И вот теперь перед колобком стоял наглядный результат того, как литература может изменить жизнь. "Это еще хорошо, что здесь реконструкцию боев второй мировой не проводили, - подумалось ему. - А то расстреляли бы меня из пулеметов еще на подходе." А потом он представил себе ежиную танковую дивизию и именно что поежился. Нет. Уж лучше пусть рыцарями остаются.
- А смеетесь почему, - спросил он рыцарей, - что такого веселого в отработке маневров?
- Травка пузико лоскочет, - ответили ежи. Смеялись после этого уже все.
И ничего удивительного, что ежата, провалившись в средневековье, приняли колобка за своего. Круглый? Круглый! В броне? В броне. Значит легендарный великан воитель и есть, рассудили ежи, предложив колобку стать полноправным членом, а лучше бы предводителем их славной боевой дружины. "Придется все-таки еще на пару дней задержаться, - понял колобок, - кажется нашлось и мое место в этом лесу".....
Последние дни у лесника выдались паршивыми. Сначала ушел в лес и там же и сгинул малый. Уже неделя прошла, а ни слуху ни духу. Сожрали наивную душу, не иначе. К Лукерье лучше не соваться, ходит, как в воду опущенная. На любую фразу огрызается. Винит его, да и себя тоже, что отпустили. А как не отпустить. Не собака же. Человек, можно сказать. Пусть и хлебный.
Браконьеры опять в лес повадились. Да и браконьеры уже не те пошли. Раньше, лет двадцать назад, шалили все больше ночами, исподтишка. И закона боялись, и совесть какая никакая была. А сейчас. Едут на дорогущих машинах, с пьяным гоготом, палят в белый свет, как в копеечку. Сунулся их урезонить, так те в лицо смеются. "Корочками" машут, знакомствами и связями пугают. Морды холеные, лоснящиеся. Не лицо, а задница, того гляди треснет. Что это - люди? А зверями их назвать, так зверей зазря обижать не хочется. "Что за время такое, - вздохнул Никанорыч, - понаплодилось сволоты всякой, а народ терпит. К ногтю бы их, так рыба с головы гниет. Ну ничего. Народ то терпит, а терпению всякому конец приходит. Близко уже". Угроз их он не боялся, больше за лес обидно было. Ладно. Завтра видно будет.
Но утром браконьеров след простыл. После через деревню проехали эвакуаторы и спустя некоторое время проехали еще раз, везя джипы в сторону города. Никанорычу даже через забор видно было, что от колес там ничего не осталось. Не покрышки, а лохмотья. Кто это сделал, он не знал, но был очень рад временному затишью. А потом в заднем конце палисадника, спускающегося к реке, заскрипела жердина. Заинтересованный лесник прошел туда и обомлел. Первым важно вышагивал колобок. За ним тянулась, то пропадая в густой траве, то появляясь вновь, громадная гусеница, блестевшая на солнце металлом. Старику, плевавшему на браконьеров и прочие бытовые опасности, впервые в жизни стало по-настоящему страшно. "Колобок, твою ж мать, - дрожащим голосом сказал дед, - ты кого к нам домой привел."
К счастью все выяснилось быстро. Никанорыч был мужиком крепким. Тем более увидев его, колобок тут же бросился навстречу, тараторя и сбивчиво поясняя, а гусеница превратилась в первую когорту 9-го легиона или, говоря проще, обычных голодных ежей. Объясняться с Лукерьей было уже легче, пусть первые несколько минут она просто прижимала к себе заматеревшего и малость смущавшегося колобка, говоря что-то непонятное, безраздельно счастливое.
Колобок сидел за столом и рассказывал. Все рассказывал. Про лес, про опасности. Про новых друзей. В углу, возле бадейки с молоком, куда Лукерья покрошила свежего хлеба, сгрудились ежи и сосредоточенно чавкали, временами жмурясь от удовольствия.
- А браконьеры? - спросил лесник. - Ваша работа?
- Конечно, - засмеялся колобок. - Всем лесом против них объединились. Ночью кроты палатки подрыли и мины с нечистотами заложили. Белки все патроны по дуплам попрятали. Еноты с бобрами налет на рюкзаки устроили. Есть у нас один. Никодим, - улыбнулся он. - Мастер тайных операций. Мы с рыцарской дружиной, - смутился он, - колеса изрезали и бензобаки песком забили. И все. Были браконьеры и не стало. В первый день такие важные ходили. Будто в магазин приехали, где все купить можно. А улепетывали сегодня только щеки на ветру развевались. Сдулись браконьеры. Пускай в городе сидят и другим то же самое передадут. А еще приедут - встретим.
Вот так и нашел колобок свое место в этой жизни. Что еще раз доказывает, что важно не то, что снаружи, а то, что все-таки внутри. Отстроили колобку дом. Всем лесом строили. А рядом возвели добротную крепость для ежей. У медведя среди старых фото прибавились новые. Они теперь часто с Никанорычем по вечерам чаи гоняли. А иногда, пока женщины не видели, то подливали и чего покрепче.
Колобок теперь жил на два дома. И в лесу и в деревне его ждали и любили. Наведываясь в очередной раз к Никанорычу, застал странную картину. Супруги месили тесто, кидая туда травы, ягоды, время от времени подсовывая к квашне кота. Увидев колобка, лесник с женой сильно смутились. На вопрос, что все это означает, дед почесал голову и, махнув рукой, сказал: "Жениться тебе надо, малый. Созрел. Невесту тебе затеяли испечь. Получился ты, получится и она. Тут главное верить. А я верю."