Допотопная или допожарная Москва или П.А.Вяземский против А.С Грибоедова
К сожалению, мало кто пытается осмыслить произведения русской классической литературы. Многие помнят только то, что "Роман "Евгений Онегин" - энциклопедия русской жизни". И все. И говори, не говори, что Онегин - не самый обычный персонаж для пушкинской эпохи, что и эта книга, и "Война и мир" - художественные произведения, что Толстой писал о войне 1812 года через добрых полвека, все равно что читали в школе, то и цитируют. Хотя мнения современников о Пушкине, Грибоедове, Толстом и проч. несколько отличались от того, что нам преподавали в школе. Поэтому сегодня я выставляю небольшой текст Петра Андреевича Вяземского, посвященный Грибоедову и его пьесе.
Вяземский П.А. 1824. Соколов. Государственный Литературный музей.
"Случайно напал я (говорю «случайно», потому что очень трудно, если и не совершенно невозможно, следить вне России за общею русскою журнальной) деятельностью), случайно напал я на статью в журнале, в которой между прочим сказано, что «Москва 1805 года была совершенною провинциею в сравнении с Петербургом; что она, полная богатым барством, жила нараспашку, хлебосольничала и сплетничала; политические интересы занимали ее мало. В то время, когда в Петербурге только и толков было, что о предстоящей войне с Наполеоном, Москва гораздо более занималась тяжкою болезнию одного богатого барина и вопросом, кому он оставит громадное свое состояние». (Заметим мимоходом, что тогда в Москве не могли толковать о громадном состоянии, потому что на карамзинском языке, тогда господствовавшем в Москве, слово «громадное» не применялось, как ныне, ко всем понятиям и выражениям.)
Как старый и допотопный москвич почитаю обязанностию своею прямо и добросовестно подать голос свой против такого легкомысленного и несправедливого мнения о Москве.
Вид города Москвы, снятый с балкона императорского дворца по левую сторону. 1800-е. Гравюра Лори по оригиналу Делабарта.
Новое поколение знает старую Москву по комедии Грибоедова; в ней почерпает оно все свои сведения и заключения. Грибоедов - их преподобный Нестор, и по его рассказу воссоздают они мало знакомую им старину. Но, по несчастию, драматический Нестор в своей московской летописи часто мудрствовал лукаво.
В некоторых захолустьях Москвы, может быть, и господствовали нравы, исключительно выставленные им на сцене. Но при этой темной Москве была и другая еще, светлая Москва. Что сказано о ней 1805 года журналистом, коего слова приведены выше, может быть сказано не только о Москве такого-то года, но о всяком большом городе и во всякое время, как о Париже, так и о Лондоне, Нью-Йорке и пр. и пр. Тяжкая болезнь богатого барина и вопрос, кому достанется громадное его состояние, могут служить и без сомнения служат, в числе других предметов, темою общежитейских разговоров и не выпускаются из вида светскою хроникою. Не одни же общечеловеческие задачи и государственные вопросы занимают внимание общества.
Грибоедов А.С. 1829. Гравюра Уткина по утраченному портрету кисти Эстеррейха 1825 г.
Впрочем, везде и во всех столицах, городах и во всяких других сборищах встречаются пошлые и смешные люди. Без этого балласта нигде не обойдешься. Без сомнения, и в изящной, пластической древней Греции, в сей стране образцовой красоты, бывали и горбатые, кривобокие и колченогие. Но не их избирали Фидиасы, Праксители для воссоздания своих произведений. Впрочем, когда охота есть, почему не изображать и горбатых и колченогих благо, что и они существуют в природе: а все человеческое - не чуждо человеку, как сказал римский поэт. Но не выставляйте этих несчастных выродков прототипами общего народонаселения. Не подражайте тому путешественнику, который, проезжая чрез какой-то город и подсмотрев что рыжая баба бьет ребенка, тут же внес в свой дорожный дневник «Здесь вообще женщины рыжие и злые».
P.S. Картинки как обычно кликабельны.
Вяземский П.А. 1824. Соколов. Государственный Литературный музей.
"Случайно напал я (говорю «случайно», потому что очень трудно, если и не совершенно невозможно, следить вне России за общею русскою журнальной) деятельностью), случайно напал я на статью в журнале, в которой между прочим сказано, что «Москва 1805 года была совершенною провинциею в сравнении с Петербургом; что она, полная богатым барством, жила нараспашку, хлебосольничала и сплетничала; политические интересы занимали ее мало. В то время, когда в Петербурге только и толков было, что о предстоящей войне с Наполеоном, Москва гораздо более занималась тяжкою болезнию одного богатого барина и вопросом, кому он оставит громадное свое состояние». (Заметим мимоходом, что тогда в Москве не могли толковать о громадном состоянии, потому что на карамзинском языке, тогда господствовавшем в Москве, слово «громадное» не применялось, как ныне, ко всем понятиям и выражениям.)
Как старый и допотопный москвич почитаю обязанностию своею прямо и добросовестно подать голос свой против такого легкомысленного и несправедливого мнения о Москве.
Вид города Москвы, снятый с балкона императорского дворца по левую сторону. 1800-е. Гравюра Лори по оригиналу Делабарта.
Новое поколение знает старую Москву по комедии Грибоедова; в ней почерпает оно все свои сведения и заключения. Грибоедов - их преподобный Нестор, и по его рассказу воссоздают они мало знакомую им старину. Но, по несчастию, драматический Нестор в своей московской летописи часто мудрствовал лукаво.
В некоторых захолустьях Москвы, может быть, и господствовали нравы, исключительно выставленные им на сцене. Но при этой темной Москве была и другая еще, светлая Москва. Что сказано о ней 1805 года журналистом, коего слова приведены выше, может быть сказано не только о Москве такого-то года, но о всяком большом городе и во всякое время, как о Париже, так и о Лондоне, Нью-Йорке и пр. и пр. Тяжкая болезнь богатого барина и вопрос, кому достанется громадное его состояние, могут служить и без сомнения служат, в числе других предметов, темою общежитейских разговоров и не выпускаются из вида светскою хроникою. Не одни же общечеловеческие задачи и государственные вопросы занимают внимание общества.
Грибоедов А.С. 1829. Гравюра Уткина по утраченному портрету кисти Эстеррейха 1825 г.
Впрочем, везде и во всех столицах, городах и во всяких других сборищах встречаются пошлые и смешные люди. Без этого балласта нигде не обойдешься. Без сомнения, и в изящной, пластической древней Греции, в сей стране образцовой красоты, бывали и горбатые, кривобокие и колченогие. Но не их избирали Фидиасы, Праксители для воссоздания своих произведений. Впрочем, когда охота есть, почему не изображать и горбатых и колченогих благо, что и они существуют в природе: а все человеческое - не чуждо человеку, как сказал римский поэт. Но не выставляйте этих несчастных выродков прототипами общего народонаселения. Не подражайте тому путешественнику, который, проезжая чрез какой-то город и подсмотрев что рыжая баба бьет ребенка, тут же внес в свой дорожный дневник «Здесь вообще женщины рыжие и злые».
P.S. Картинки как обычно кликабельны.