Потеря
Класса с 8-го школы я писал только перьевой ручкой. Все 5 лет института я писал лекции перьевой ручкой, несмотря на все неудобства и недостатки, я уже не хотел писать шариковой. Ведь это особенное удовольствие - скользить по бумаге пером, видеть, как иногда поблёскивают чернила, как будто чувствовать слова кончиками пальцев, потому что ты ведёшь пером, именно скользишь им, оставляя поток своей мысли в виде довольно стремительной и лёгкой, фривольной строки, цепочки связных букв и смелых штрихов, которые приятно отмахнуть чуть дальше, чем нужно стандартной букве, и строка сама собой получается не скучными символами, а эмоционально насыщенными линиями. Сами буквы совсем не такие, как из-под шариковой ручки, когда надо придавить и вывести эти закорючки, когда письмо становится работой.
Недавно я достал пару ручек, промыл, заправил их, повозился с одной из них, капризно не хотевшей писать мягко и непрерывно, и сел за лист бумаги.
Я попытался всего-лишь расписать ручку, но мысль сама полилась дальше и глубже, даже жаль, что писал не в дневнике каком-нибудь. Но сейчас я хочу написать о другом. Хочу написать то, что пришло сегодня.
Мы потеряли ещё одну из своих индивидуальностей - почерк.
Нет, конечно, он остался у каждого свой. Но это больше не важно. Мы практически ни кому не показываем свои рукописные тексты. Мы пишем их на порядок меньше. Наш почерк меньше подвергается нашему воздействию, воздействию нашего характера. И даже тот, который есть - уже больше никто не видит. У всех нормальные печатные буквы. Никто не говорит:
- Ах, у него ужасный почерк! Его работы невозможно читать.
- Вы знаете, я могу разобрать любой почерк, но когда читаешь его каракули - плакать хочется! Кажется, что этот человек просто ничего не сможет сделать нормально, ведь у него даже буквы - как попало!
- У него очень приятный почерк. Строчки - ровненькие! Каждая буковка - заглядение! Никому ногу не отломает, руку не забудет, шляпкой обязательно покроет, точечки выставит!
- Нет, почерк, конечно, красивый, но ведь ни черта ж не разберёшь!
Вот я, например, считал свой почерк красивым. Ну, тот, что из-под перьевой ручки, естественно. Читать его, правда, совершенно невозможно, но красивый. То есть, мне нравится. Совсем не то уродство, что приходится выкорякивать шариковой ручкой.
И мне кажется, что не только почерковед или эксперт мог по почерку почувствовать часть другого человека, но любой из нас, кто брал в руки ручку и кто получал письма.
Теперь почерк никто не видит, тебя самого он уже не интересует, писать приходится значительно меньше - даже время работы ОВИРА уже не в блокнотик записываешь, а мобилкой фотографируешь, ну а читать чужие рукописи - так только сотрудникам отдела кадров доводится.
Ещё одно проявление своей индивидуальности пропадает. Ещё одна ниточка к другому человеку рвётся.
Ну а дальше я стал писать какой-то пространный текст, что между людьми все меньше способов коммуникации и что всё более бедными и однообразными они становятся. Но это уже совсем другая история...
Недавно я достал пару ручек, промыл, заправил их, повозился с одной из них, капризно не хотевшей писать мягко и непрерывно, и сел за лист бумаги.
Я попытался всего-лишь расписать ручку, но мысль сама полилась дальше и глубже, даже жаль, что писал не в дневнике каком-нибудь. Но сейчас я хочу написать о другом. Хочу написать то, что пришло сегодня.
Мы потеряли ещё одну из своих индивидуальностей - почерк.
Нет, конечно, он остался у каждого свой. Но это больше не важно. Мы практически ни кому не показываем свои рукописные тексты. Мы пишем их на порядок меньше. Наш почерк меньше подвергается нашему воздействию, воздействию нашего характера. И даже тот, который есть - уже больше никто не видит. У всех нормальные печатные буквы. Никто не говорит:
- Ах, у него ужасный почерк! Его работы невозможно читать.
- Вы знаете, я могу разобрать любой почерк, но когда читаешь его каракули - плакать хочется! Кажется, что этот человек просто ничего не сможет сделать нормально, ведь у него даже буквы - как попало!
- У него очень приятный почерк. Строчки - ровненькие! Каждая буковка - заглядение! Никому ногу не отломает, руку не забудет, шляпкой обязательно покроет, точечки выставит!
- Нет, почерк, конечно, красивый, но ведь ни черта ж не разберёшь!
Вот я, например, считал свой почерк красивым. Ну, тот, что из-под перьевой ручки, естественно. Читать его, правда, совершенно невозможно, но красивый. То есть, мне нравится. Совсем не то уродство, что приходится выкорякивать шариковой ручкой.
И мне кажется, что не только почерковед или эксперт мог по почерку почувствовать часть другого человека, но любой из нас, кто брал в руки ручку и кто получал письма.
Теперь почерк никто не видит, тебя самого он уже не интересует, писать приходится значительно меньше - даже время работы ОВИРА уже не в блокнотик записываешь, а мобилкой фотографируешь, ну а читать чужие рукописи - так только сотрудникам отдела кадров доводится.
Ещё одно проявление своей индивидуальности пропадает. Ещё одна ниточка к другому человеку рвётся.
Ну а дальше я стал писать какой-то пространный текст, что между людьми все меньше способов коммуникации и что всё более бедными и однообразными они становятся. Но это уже совсем другая история...