Рай и молочные коктейли.
Если вдруг вот прямо сейчас в рай, где каждый день повторялся бы лучший ритуал моей жизни, то я знаю, какой выбирать.
Я хочу повторять понедельники зимы 89-го.
Конечно, в них не водилось ни обжигающего счастья летних каникул, ни авантюрности хулиганских эскапад, никаких влюбленностей, трепетных признаний и прочей гормонально зависимой лабудени. Не было даже наркотиков, если, конечно, запах вареных кошек таковым не считать.
Каждый понеденльник мы ходили на кафедру зоологии на профориентацию - делать из вареных кошек скелеты и черепа. Откуда привозили котов - не знаю. Скорее всего, с утильзавода, куда обычно свозились все почившие в бозе звери Выхинского района. К нашему приходу головы уже варились в огромном алюминиевом чане, распространяя по кафедре запах супа. Иногда не все головы в чане были свежими, и суп, соответственно, наполнял кафедру атмосферой, которую невозможно было игнорировать.
По очереди мы подходили к чану и вслепую вылавливали себе по "питомцу". Затем садились за длинный стол, обставленный горшками с вековыми фикусами, и, вооружившись пинцетом со скальпелем, превращали голову в благородный йорик. Занимало это часа полтора-два. Мы никуда не торопились. Иногда случались веселые казусы - например, в некий день я забыла дома очки, а голова мне досталась относительно тухлая. Напоминаю - у меня близорукость. И вот все, гады, угорали, когда я, задерживая дыхание, подносила кошку к самому носу, дабы рассмотреть хоть что-нибудь, а потом отодвигала ее подальше, чтобы продышаться. Самым трудным этапом профориентации было вычищение мозга - после варки этот орган становится кремообразным, дырка в черерпе только одна, маленькая, а в руке только пинцет, и то он не всегда пролезает на нужную глубину. Нам приходилось иметь дело с субстанцией, похожей на то, чем обрастают в процессе эксплуатации пластиковые водопроводные трубы. Попробуйте очистить их пинцетом и через дырочку, получите представление о нашем героизме.
Ходило нас туда пятеро - Люська, Лиса, два парня "интеллектуала" - Леша с Никитой - и я.
Это была самая ненапряжная компания в моей жизни. В ней не водилось людей с больным самолюбием, "понатурелидеров" и обидчивых двОчек. Они все остались в классе и проходили другую профориентацию. Поэтому никакая "туса на лавочке", никакой дискач и посиделки на пляжах не могли сравниться по кайфу с общением людей, занятых благородным трудом по очищению кошачьих черепов.
Иногда нас навещало начальство. "А зачем вам такой кривой пинцет, - говорило оно, - подождите, я принесу вам свой, хороший".
Один раз в зоопарке сдохла мартышка, и ее тоже привезли нам. А что такое мартышка с точки зрения скулл-клининга? Правильно. Это много, очень много липкого мозга и очень маленькая дырочка. Поэтому мартышку чистил Никита. Говорят, он потом по шизе косил от армии, а позже у него и впрямь поехала крыша. Это неудивительно. Никита был гениален, только никто так и не понял, в чем именно, потому что его гениальные записи невозможно было прочитать. у Никиты был отвратительный почерк, дурной характер, неразборчивая речь и мега-мозг.
После бдения над черепами мы ехали по домам, и, в месте, где дороги наши расходились, выпивали по молочному коктейлю.
Я теперь часто делаю себе молочные коктейли - не то.
Я хочу повторять понедельники зимы 89-го.
Конечно, в них не водилось ни обжигающего счастья летних каникул, ни авантюрности хулиганских эскапад, никаких влюбленностей, трепетных признаний и прочей гормонально зависимой лабудени. Не было даже наркотиков, если, конечно, запах вареных кошек таковым не считать.
Каждый понеденльник мы ходили на кафедру зоологии на профориентацию - делать из вареных кошек скелеты и черепа. Откуда привозили котов - не знаю. Скорее всего, с утильзавода, куда обычно свозились все почившие в бозе звери Выхинского района. К нашему приходу головы уже варились в огромном алюминиевом чане, распространяя по кафедре запах супа. Иногда не все головы в чане были свежими, и суп, соответственно, наполнял кафедру атмосферой, которую невозможно было игнорировать.
По очереди мы подходили к чану и вслепую вылавливали себе по "питомцу". Затем садились за длинный стол, обставленный горшками с вековыми фикусами, и, вооружившись пинцетом со скальпелем, превращали голову в благородный йорик. Занимало это часа полтора-два. Мы никуда не торопились. Иногда случались веселые казусы - например, в некий день я забыла дома очки, а голова мне досталась относительно тухлая. Напоминаю - у меня близорукость. И вот все, гады, угорали, когда я, задерживая дыхание, подносила кошку к самому носу, дабы рассмотреть хоть что-нибудь, а потом отодвигала ее подальше, чтобы продышаться. Самым трудным этапом профориентации было вычищение мозга - после варки этот орган становится кремообразным, дырка в черерпе только одна, маленькая, а в руке только пинцет, и то он не всегда пролезает на нужную глубину. Нам приходилось иметь дело с субстанцией, похожей на то, чем обрастают в процессе эксплуатации пластиковые водопроводные трубы. Попробуйте очистить их пинцетом и через дырочку, получите представление о нашем героизме.
Ходило нас туда пятеро - Люська, Лиса, два парня "интеллектуала" - Леша с Никитой - и я.
Это была самая ненапряжная компания в моей жизни. В ней не водилось людей с больным самолюбием, "понатурелидеров" и обидчивых двОчек. Они все остались в классе и проходили другую профориентацию. Поэтому никакая "туса на лавочке", никакой дискач и посиделки на пляжах не могли сравниться по кайфу с общением людей, занятых благородным трудом по очищению кошачьих черепов.
Иногда нас навещало начальство. "А зачем вам такой кривой пинцет, - говорило оно, - подождите, я принесу вам свой, хороший".
Один раз в зоопарке сдохла мартышка, и ее тоже привезли нам. А что такое мартышка с точки зрения скулл-клининга? Правильно. Это много, очень много липкого мозга и очень маленькая дырочка. Поэтому мартышку чистил Никита. Говорят, он потом по шизе косил от армии, а позже у него и впрямь поехала крыша. Это неудивительно. Никита был гениален, только никто так и не понял, в чем именно, потому что его гениальные записи невозможно было прочитать. у Никиты был отвратительный почерк, дурной характер, неразборчивая речь и мега-мозг.
После бдения над черепами мы ехали по домам, и, в месте, где дороги наши расходились, выпивали по молочному коктейлю.
Я теперь часто делаю себе молочные коктейли - не то.