Всё началось в Харбине
Написала целую простыню, злой ЖЖ всё съел:(((
[фото кликабельно]
Два вечера и ночи смотрела этот сериал. Тот, кто написал, что он "не шедевр, конечно, но вполне добротный фильм" - по-моему, его сильно недооценил.
Когда я смотрела ту самую, 4-ю серию, меня бил такой озноб и колотун, будто я и в самом деле нахожусь в гуще событий. Даже пришлось взять одеяло, чтобы укутаться и как-то согреться. Я теперь понимаю, что означает "внутри всё похолодело".
И совершенно согласна с этим
[Spoiler (click to open)]Несмотря на массу разнокалиберных ретросаг, кажется, уже поставленных на поток (с обязательным муляжом Сталина, смотрящим хронику и изрекающим директивы сквозь трубку в зубах), для российского телерынка серьезный подход к теме большого террора - редкость. Заслуживающие в этом смысле доверия и уважения проекты можно сосчитать по пальцам («Московская сага», «Дети Арбата», сериал по Солженицыну и недавно снятая «Жизнь и судьба») - и телефильм Леонида Зисова, безусловно, из их числа. Что стоит за подобным дефицитом экранного (и не только теле-) отражения правды эпохи? Только ли нежелание телемастеров потерять рейтинг, травмируя зрителя тяжелой темой? Вряд ли. Главное - нежелание и боязнь российского общества, даже лучшей его части - от массового зрителя до культурной элиты - до конца осознать истоки и последствия национальной трагедии под названием тоталитаризм.
Серьезность замысла Зисова заключается в первую очередь в том, что тема тоталитарного насилия над отдельной человеческой судьбой и душой остается стержнем 8-серийной постановки, особенно ее первой части, где семейная и лирическая линии, переплетаясь, не замещают, а дополняют главную. Не случайно самой драматичной становится серединная 4-я серия «Всё начиналось в Харбине», когда после возвращения в СССР в 1937 году и мнимого налаживания жизни всех членов семьи Эйбоженко, как и тысячи других харбинцев, арестовывают без суда и следствия, разлучая навсегда родителей и детей. С редкой достоверностью здесь отражен механизм энкаведистской охоты: когда сначала ломают отца-Эйбоженко, заставляя под угрозой ареста семьи подписать донос на себя и бывших сотрудников КВЖД, затем пытками доводят до психического срыва юного и ранимого Вовку. И, наконец, заставляют Бориса, после его тщетных усилий понять абсурдность происходящего и спасти себя и близких, практически самому присоединиться к ним в тюрьме. Подчеркнем: на экране здесь поражают не только сцены физического и морального насилия, но прежде всего подлинность человеческих эмоций и ощущений - ошеломленность, ужас и надлом, переживаемые нормальными, не отравленными идеологическим ядом людьми, в столкновении с неумолимой машиной террора.
...
сегодня как никогда нам необходимо помнить и понимать, что такое тоталитарные «сумерки разума», когда зло берет верх во власти и в душах людей, а затем руками одних уничтожает других, отметая закон божеский и человеческий.
Сериал создан по мотивам книги воспоминаний Бориса Христенко, и в ней все герои - подлинные, со своими настоящими именами (фамилии изменены). Примечательно, что Б.Христенко - отец Виктора Христенко, бывшего одно время министром промышленности РФ
Из книги
[Spoiler (click to open)]“В июне 1937 года все этапы совместной жизни неожиданно прервались. Всех рассадили в разные клетки… Наступил жуткий 1937 год. Где-то в верхах, какой-то параноик задался целью выловить всех кавэжединцев, взрослых и детей, и отправить их в тюрьмы, лагеря, детские дома и спецпоселения, чтобы не осталось никого в живых. Всем предъявили одно стандартное обвинение: контрреволюционная деятельность, шпионаж в пользу иностранного государства.
Директиву Центра на местах, как положено, выполнили и перевыполнили. В эти годы решилась судьба трех поколений несчастных русских людей, бывших работников КВЖД, вернувшихся в Россию… В живых и в виде полутрупов остались единицы…
Произвол Фемиды - это название самое подходящее… Потому что все, что происходило со мной в дальнейшем, ни одним человеческим законом не объяснить, его не может принять ни одно общество. Все пределы пренебрежения к человеку, как существу тебе подобному, все законы христианские и догмы святой инквизиции в одночасье превратились бы в прах перед произволом “человека с ружьем” с того момента, как за тобой клацнул замок окованной двери”.
[фото кликабельно]
Два вечера и ночи смотрела этот сериал. Тот, кто написал, что он "не шедевр, конечно, но вполне добротный фильм" - по-моему, его сильно недооценил.
Когда я смотрела ту самую, 4-ю серию, меня бил такой озноб и колотун, будто я и в самом деле нахожусь в гуще событий. Даже пришлось взять одеяло, чтобы укутаться и как-то согреться. Я теперь понимаю, что означает "внутри всё похолодело".
И совершенно согласна с этим
[Spoiler (click to open)]Несмотря на массу разнокалиберных ретросаг, кажется, уже поставленных на поток (с обязательным муляжом Сталина, смотрящим хронику и изрекающим директивы сквозь трубку в зубах), для российского телерынка серьезный подход к теме большого террора - редкость. Заслуживающие в этом смысле доверия и уважения проекты можно сосчитать по пальцам («Московская сага», «Дети Арбата», сериал по Солженицыну и недавно снятая «Жизнь и судьба») - и телефильм Леонида Зисова, безусловно, из их числа. Что стоит за подобным дефицитом экранного (и не только теле-) отражения правды эпохи? Только ли нежелание телемастеров потерять рейтинг, травмируя зрителя тяжелой темой? Вряд ли. Главное - нежелание и боязнь российского общества, даже лучшей его части - от массового зрителя до культурной элиты - до конца осознать истоки и последствия национальной трагедии под названием тоталитаризм.
Серьезность замысла Зисова заключается в первую очередь в том, что тема тоталитарного насилия над отдельной человеческой судьбой и душой остается стержнем 8-серийной постановки, особенно ее первой части, где семейная и лирическая линии, переплетаясь, не замещают, а дополняют главную. Не случайно самой драматичной становится серединная 4-я серия «Всё начиналось в Харбине», когда после возвращения в СССР в 1937 году и мнимого налаживания жизни всех членов семьи Эйбоженко, как и тысячи других харбинцев, арестовывают без суда и следствия, разлучая навсегда родителей и детей. С редкой достоверностью здесь отражен механизм энкаведистской охоты: когда сначала ломают отца-Эйбоженко, заставляя под угрозой ареста семьи подписать донос на себя и бывших сотрудников КВЖД, затем пытками доводят до психического срыва юного и ранимого Вовку. И, наконец, заставляют Бориса, после его тщетных усилий понять абсурдность происходящего и спасти себя и близких, практически самому присоединиться к ним в тюрьме. Подчеркнем: на экране здесь поражают не только сцены физического и морального насилия, но прежде всего подлинность человеческих эмоций и ощущений - ошеломленность, ужас и надлом, переживаемые нормальными, не отравленными идеологическим ядом людьми, в столкновении с неумолимой машиной террора.
...
сегодня как никогда нам необходимо помнить и понимать, что такое тоталитарные «сумерки разума», когда зло берет верх во власти и в душах людей, а затем руками одних уничтожает других, отметая закон божеский и человеческий.
Сериал создан по мотивам книги воспоминаний Бориса Христенко, и в ней все герои - подлинные, со своими настоящими именами (фамилии изменены). Примечательно, что Б.Христенко - отец Виктора Христенко, бывшего одно время министром промышленности РФ
Из книги
[Spoiler (click to open)]“В июне 1937 года все этапы совместной жизни неожиданно прервались. Всех рассадили в разные клетки… Наступил жуткий 1937 год. Где-то в верхах, какой-то параноик задался целью выловить всех кавэжединцев, взрослых и детей, и отправить их в тюрьмы, лагеря, детские дома и спецпоселения, чтобы не осталось никого в живых. Всем предъявили одно стандартное обвинение: контрреволюционная деятельность, шпионаж в пользу иностранного государства.
Директиву Центра на местах, как положено, выполнили и перевыполнили. В эти годы решилась судьба трех поколений несчастных русских людей, бывших работников КВЖД, вернувшихся в Россию… В живых и в виде полутрупов остались единицы…
Произвол Фемиды - это название самое подходящее… Потому что все, что происходило со мной в дальнейшем, ни одним человеческим законом не объяснить, его не может принять ни одно общество. Все пределы пренебрежения к человеку, как существу тебе подобному, все законы христианские и догмы святой инквизиции в одночасье превратились бы в прах перед произволом “человека с ружьем” с того момента, как за тобой клацнул замок окованной двери”.