Bullshit по-русски: часть третья
Писать про эту историю мне уже порядком надоело, и, чтобы отвязаться, допишу ее уже наконец.
Итак, настроение паршивое, перспективы унылые, люди вокруг непонятные - вроде как и по-канадски улыбчивые (местами), но при этом по-русски недружелюбные. С формальной точки зрения все было ОК, но вот клянусь, я это недружелюбие спиной все время ощущала! И стала я, значит, искать новую работу. И вижу - все очень грустно в крейгслисте. Вакансий мало, отправила пару резюме, в ответ молчание. Что же делать?! И ходила я такая задумчиво-угрюмая, пытаясь разрубить этот гордиев узел. Конечно, не будь у меня семейства, которое надо кормить (ну не проживем мы на мужнину зарплату никак), я бы в тот же миг, как все поняла, и написала бы заявление. А так - чувствовала, что не могу рисковать. И от этого ходила мрачнее тучи.
И вот, представьте, мрачность моя не была незамеченной.
Вызывает меня однажды В. в очередной раз, но уже не спрашивает, как мне тут, а рассказывает, что "весь народ" жалуется на меня, что я веду себя агрессивно и недружелюбно. У меня от удивления челюсть отвисла. Конечно, мне не особо весело тут, но чтобы такие определения ко мне применять, это уж слишком... Дальше - больше. Оказывается, я в "ста процентах" случаев спорю по поводу назначаемых задач и что народ поэтому уже стал идти ко мне с задачами "как на бой". Что за чушь, спрашиваю. Не было такого. Ну было, пару раз, высказала сомнение по поводу технической стороны дела, но это, как мне казалось, было нормальным делом - обсудить реализацию, высказать свое мнение, послушать мнение "старших товарищей" и все такое. Причем я сразу же поняла, кто на меня накапал - это было несложно, я в основном работала только с двумя людьми, и в порядочности одного я не сомневалась, а вот со вторым все сразу стало ясно. Но вот что удивительно, этот второй (назовем его Г.) всегда разговаривал очень приветливо, улыбался, даже когда я пыталась спорить - именно поэтому я и спорила, что общаться с ним было более-менее приятно, а тут оказалось, что он пошел и просто наврал на меня. Значит, вся эта его приветливость была маской, прикрытием, но зачем? Значит, получается, он мне улыбался, выслушивая меня, а сам при этом воспринимал мое поведение как агрессию? Обычно люди в таких случаях не улыбаются. Или я ничего не понимаю в людях. И как так получилось, что я, столько лет работая программистом, не вызывала у людей такой реакции, а тут вызвала, да еще в таких словах?
Потом было сказано, что я очень агрессивно и неадекватно критикую чужие мнения и чужой код. Будто бы "одна я умная, а все вокруг дураки". Я сказала, что никогда такого не говорила. (На самом деле я даже так не думала никогда.) Да, код плохой, но В. это и так знает, сам мне рассказывал про их мытарства с удаленными программистами. А что еще имелось в виду, я до сих пор не знаю. Я пыталась анализировать свое поведение и вспомнить, когда и при каких обстоятельствах успела "оскорбить" чувства коллег, но хоть тресни, так ничего в голову и не пришло. Да, я знаю, я могу быть резкой, но это, как правило, только с уже хорошо знакомыми людьми (и с теми, про кого я знаю, что они не обидятся), и я всегда замечаю, если говорю лишнее. А тут ничего, совсем ничего.
"Но и это еще не все". Почему я такая мрачная, "все вокруг" отмечают. Или мне плохо работается среди мужиков и я самоутверждаюсь таким образом? Выгляжу так, как будто "метлу дома забыла". Именно такими словами и было сказано. Я ответила, что у меня проблемы дома, и только. Что было 100%-й правдой - конечно, это проблема, если мечтаешь свалить из конторы и не можешь.
В. "проникся", сказал, что понимает меня, и велел "больше общаться с народом, особенно во внерабочее время". Ага, щаз. Надо ли говорить, что после этой беседы я старалась с места лишний раз не подниматься, даже на кухне перестала делать салаты, потому что именно в это время и происходит "неформальное общение с народом", который улыбается мне, а потом за спиной доносит на меня?
В-общем, я вернулась к себе с твердым намерением написать заявление в понедельник (это была пятница). Мне уже было все равно, найду я работу быстро или нет, оставаться после таких разговоров я уже тут не могла. Но тут вдруг оказалось, что В. отбывает на две недели в командировку, и я решила, что использую это время для активных поисков работы, а заявление напишу ровно через две недели, или раньше, если получиться найти что-то.
Тут же, как по мановению волшебной палочки, закончилась работа. Если раньше В. упоминал о трехстах багах, которые надо было закрыть, то теперь они исчезли вовсе. Надо сказать, что и раньше тимлид бегал в поисках задач для меня. Если я предалагала пока покопаться в документации, "посамообразовываться", то он тут же вспоминал тех двоих, которых уволили незадолго до меня, и предпочитал высасывать задачи из пальца, чем дать мне сидеть без дела.
Вся фишка в том, что этот тимлид укатил вместе с В., а тот, кто остался за него - это был как раз Г. Помню, что в первый раз после разговора с В. мне надо было задать Г. какой-то вопрос. Он-то оставался, как и раньше "дружелюбным и приветливым", а вот я уже не могла к нему относиться по-прежнему. И вот, подойдя к Г., я просто застыла на месте, глядя ему в глаза, и не прочла там никакой злобы, ничего такого. Т.е. для человека этого сделать подлость (а я к этому именно так и отношусь) было, видимо, таким же простым делом, как выпить стакан воды. Так вот именно Г. мне и сказал, что работы нет, и что искать он ее для меня не будет.
Как результат - меня назначили помогать тестерам. Причем это было даже не автоматическое тестирование, а ручное. И это стало последней каплей. Я подумала, что это и есть пресловутый "буллинг", когда работу не дают, а потом увольняют за ничегонеделание. Не знаю, так это было или просто совпадение. Но все же я решила им такого удовольствия не доставлять и ровно через две недели, в день появления В. после командировки, написала заявление. Сначала я хотела объяснить истинную причину ухода, но потом передумала - зачем зря врагов себе наживать. В. не выглядел особо расстроенным, а вот некоторые из коллег, с которыми мне хотелось попрощаться перед уходом, впали в настоящий ступор.
Так эта история и закончилась. Я как раз накануне получила оффер от другой компании и могла спокойно, без риска уйти. Но про себя решила, что больше никода, никогда не пойду работать в компанию, где русский начальник и русских больше одной десятой. Не умею я с ними. Или они со мной.
Итак, настроение паршивое, перспективы унылые, люди вокруг непонятные - вроде как и по-канадски улыбчивые (местами), но при этом по-русски недружелюбные. С формальной точки зрения все было ОК, но вот клянусь, я это недружелюбие спиной все время ощущала! И стала я, значит, искать новую работу. И вижу - все очень грустно в крейгслисте. Вакансий мало, отправила пару резюме, в ответ молчание. Что же делать?! И ходила я такая задумчиво-угрюмая, пытаясь разрубить этот гордиев узел. Конечно, не будь у меня семейства, которое надо кормить (ну не проживем мы на мужнину зарплату никак), я бы в тот же миг, как все поняла, и написала бы заявление. А так - чувствовала, что не могу рисковать. И от этого ходила мрачнее тучи.
И вот, представьте, мрачность моя не была незамеченной.
Вызывает меня однажды В. в очередной раз, но уже не спрашивает, как мне тут, а рассказывает, что "весь народ" жалуется на меня, что я веду себя агрессивно и недружелюбно. У меня от удивления челюсть отвисла. Конечно, мне не особо весело тут, но чтобы такие определения ко мне применять, это уж слишком... Дальше - больше. Оказывается, я в "ста процентах" случаев спорю по поводу назначаемых задач и что народ поэтому уже стал идти ко мне с задачами "как на бой". Что за чушь, спрашиваю. Не было такого. Ну было, пару раз, высказала сомнение по поводу технической стороны дела, но это, как мне казалось, было нормальным делом - обсудить реализацию, высказать свое мнение, послушать мнение "старших товарищей" и все такое. Причем я сразу же поняла, кто на меня накапал - это было несложно, я в основном работала только с двумя людьми, и в порядочности одного я не сомневалась, а вот со вторым все сразу стало ясно. Но вот что удивительно, этот второй (назовем его Г.) всегда разговаривал очень приветливо, улыбался, даже когда я пыталась спорить - именно поэтому я и спорила, что общаться с ним было более-менее приятно, а тут оказалось, что он пошел и просто наврал на меня. Значит, вся эта его приветливость была маской, прикрытием, но зачем? Значит, получается, он мне улыбался, выслушивая меня, а сам при этом воспринимал мое поведение как агрессию? Обычно люди в таких случаях не улыбаются. Или я ничего не понимаю в людях. И как так получилось, что я, столько лет работая программистом, не вызывала у людей такой реакции, а тут вызвала, да еще в таких словах?
Потом было сказано, что я очень агрессивно и неадекватно критикую чужие мнения и чужой код. Будто бы "одна я умная, а все вокруг дураки". Я сказала, что никогда такого не говорила. (На самом деле я даже так не думала никогда.) Да, код плохой, но В. это и так знает, сам мне рассказывал про их мытарства с удаленными программистами. А что еще имелось в виду, я до сих пор не знаю. Я пыталась анализировать свое поведение и вспомнить, когда и при каких обстоятельствах успела "оскорбить" чувства коллег, но хоть тресни, так ничего в голову и не пришло. Да, я знаю, я могу быть резкой, но это, как правило, только с уже хорошо знакомыми людьми (и с теми, про кого я знаю, что они не обидятся), и я всегда замечаю, если говорю лишнее. А тут ничего, совсем ничего.
"Но и это еще не все". Почему я такая мрачная, "все вокруг" отмечают. Или мне плохо работается среди мужиков и я самоутверждаюсь таким образом? Выгляжу так, как будто "метлу дома забыла". Именно такими словами и было сказано. Я ответила, что у меня проблемы дома, и только. Что было 100%-й правдой - конечно, это проблема, если мечтаешь свалить из конторы и не можешь.
В. "проникся", сказал, что понимает меня, и велел "больше общаться с народом, особенно во внерабочее время". Ага, щаз. Надо ли говорить, что после этой беседы я старалась с места лишний раз не подниматься, даже на кухне перестала делать салаты, потому что именно в это время и происходит "неформальное общение с народом", который улыбается мне, а потом за спиной доносит на меня?
В-общем, я вернулась к себе с твердым намерением написать заявление в понедельник (это была пятница). Мне уже было все равно, найду я работу быстро или нет, оставаться после таких разговоров я уже тут не могла. Но тут вдруг оказалось, что В. отбывает на две недели в командировку, и я решила, что использую это время для активных поисков работы, а заявление напишу ровно через две недели, или раньше, если получиться найти что-то.
Тут же, как по мановению волшебной палочки, закончилась работа. Если раньше В. упоминал о трехстах багах, которые надо было закрыть, то теперь они исчезли вовсе. Надо сказать, что и раньше тимлид бегал в поисках задач для меня. Если я предалагала пока покопаться в документации, "посамообразовываться", то он тут же вспоминал тех двоих, которых уволили незадолго до меня, и предпочитал высасывать задачи из пальца, чем дать мне сидеть без дела.
Вся фишка в том, что этот тимлид укатил вместе с В., а тот, кто остался за него - это был как раз Г. Помню, что в первый раз после разговора с В. мне надо было задать Г. какой-то вопрос. Он-то оставался, как и раньше "дружелюбным и приветливым", а вот я уже не могла к нему относиться по-прежнему. И вот, подойдя к Г., я просто застыла на месте, глядя ему в глаза, и не прочла там никакой злобы, ничего такого. Т.е. для человека этого сделать подлость (а я к этому именно так и отношусь) было, видимо, таким же простым делом, как выпить стакан воды. Так вот именно Г. мне и сказал, что работы нет, и что искать он ее для меня не будет.
Как результат - меня назначили помогать тестерам. Причем это было даже не автоматическое тестирование, а ручное. И это стало последней каплей. Я подумала, что это и есть пресловутый "буллинг", когда работу не дают, а потом увольняют за ничегонеделание. Не знаю, так это было или просто совпадение. Но все же я решила им такого удовольствия не доставлять и ровно через две недели, в день появления В. после командировки, написала заявление. Сначала я хотела объяснить истинную причину ухода, но потом передумала - зачем зря врагов себе наживать. В. не выглядел особо расстроенным, а вот некоторые из коллег, с которыми мне хотелось попрощаться перед уходом, впали в настоящий ступор.
Так эта история и закончилась. Я как раз накануне получила оффер от другой компании и могла спокойно, без риска уйти. Но про себя решила, что больше никода, никогда не пойду работать в компанию, где русский начальник и русских больше одной десятой. Не умею я с ними. Или они со мной.