Первое правительство СССР - сборище шайки "злоумышленников из пещеры Али-Бабы".
Первое советское правительство на 80-85% состояло из евреев.
Это был совнарком коренной национальности.
Литвинов Максим Максимович (настоящие имя и фамилия - Меер-Генох Мовшевич Валлах) был наркомом иностранных дел СССР с 1930 по 1936 г. Свою карьеру он начал как "пламенный революционер", сидел в тюрьме за мошенничество, занимался политической пропагандой. У него была подпольная кличка Папаша. Занимался нелегальной переправкой оружия в Россию. После бандитского Октябрьского переворота он, находясь в то время в Лондоне, был назначен российским полпредом, не имея ни опыта, ни подготовки дипломатической работы. Начинал буквально с пустого места. Статья рассказывает о карьере наркома Михаила Литвинова как представителя той шайки бандитов, которая подготовила и совершила Октябрьский переворот, в результате которого огромная страна оказалась на обочине цивилизации, а её население стало нищим и бесправным.
Народный комиссар иностранных дел СССР с 1930 по 1936 г.
Соратник Ленина, прирожденный революционер и подпольщик, он стал одним из основателей Советской России, а потом - железным сталинским наркомом. Он выстроил могущественный образ СССР и приблизил открытие Второго фронта против Гитлера, но умер «глухо в опале», ожидая ареста и сжимая револьвер под подушкой - Меир Валлах из еврейского Белостока, известный всему миру как нарком Максим Литвинов.
6 сентября 1918 года на двери одной из камер Брикстонской тюрьмы в Лондоне появилась табличка: «Гость Его Величества». К этому обязывал особый статус заключённого: полномочный представитель Российской Советской Республики в Англии Максим Литвинов был арестован в ответ на задержание в Москве английского посланника Брюса Локкарта. Литвинова продержали в тюрьме 10 дней и выпустили, чтобы он же передал Советскому правительству предложение обменять себя на Локкарта.
Это было не первое заключение Меира Валлаха, взявшего партийную кличку Литвинов. «Рыжий шатен, роста в 2 аршина и 6 вершков, телосложения здорового, волосы на бороде и баках бреет, глаза голубовато-серые, близорукий, носит очки, лицо круглое, цвет кожи смуглый, лоб широкий, нос прямой, голос тенора» - полицейское описание его примет.
Родился Меир Валлах 4 июля 1876 года в семье мелкого банковского служащего в Белостоке, в Гродненской губернии. Он был из тех, кому «школой жизни стала революция». Когда Литвинов уже был успешным дипломатом, владевшим иностранными языками, он с горечью сетовал, что у него нет ни образования, ни специальности: он закончил хедер, а затем реальное училище.
(Откуда сын еврейского торговца без образования мог владеть иностранными языками?
Объяснение одно: до революции говорили на другом языке, который все понимали,
поэтому можно было ехать в любую другую страну и обходиться без переводчика.)
Как записано в архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, «в бытность на военной службе (вольноопределяющимся) изучает социально-экономические вопросы, знакомится с учением Маркса и становится в ряды РСДРП». На деле это означало, что Литвинов занимался политической пропагандой, организовывал тайные сходки и читки запрещённых книг - вполне типичные занятия для многих думающих молодых людей того времени. И последствия закономерные: арест по делу тайного сообщества, именующего себя Российской социал-демократической рабочей партией, и Лукьяновская тюрьма в Киеве.
Полтора года он в тюрьме - лучшее время и место для революционного образования. Там ему рассказали про газету, которую выпускал Ленин, даже передали с воли программу «Искры», и 21 августа 1902 года уже в компании пятерых убеждённых искровцев Меир Валлах совершил побег. С контрабандистами они перешли польскую границу, а потом через Германию перебрались в Швейцарию. Из ресторана у Рейнского водопада искровцы послали издевательскую телеграмму начальнику Киевского жандармского управления. Так Меир Валлах окончательно стал революционером-подпольщиком, и началась жизнь, полная азарта, борьбы и приключений.
Папаша - так в те годы подписывался Меир Валлах - организовал переправку отпечатанных тиражей «Искры» из Цюриха в Россию. Газету приходилось вклеивать в каблуки ботинок или вшивать в подкладку специально скроенных жилетов. Но сам на одном месте Валлах усидеть не в состоянии, тем более что для революции нужны агитаторы. Осенью 1904 года Папаша, меняя паспорта и адреса, путешествовал по Поволжью, появлялся даже в Москве, Петербурге и Прибалтике, всюду добиваясь от рабочих поддержки линии большевиков.
После Лондонского съезда 1907 года, на котором произошёл раскол партии на большевиков и меньшевиков и был взят курс на вооружённое восстание, Литвинов начал заниматься перевозкой не только газеты, но и оружия для рабочих дружин. «Дорогие друзья! - писал он Ленину и Крупской. - Преследует меня мысль о доставке оружия. Мог бы совершенно освободить для оружия прошлогодние пути, но где взять деньги? Готов черту душу продать ради презренного металла». В результате деньги собирались из самых разных источников: Максим Горький делился своими гонорарами, а в Тифлисе знаменитый революционер Камо с товарищами по борьбе экспроприировал громадную сумму денег, часть которых отправили Литвинову.
Вклад в общее дело вносил и бизнес, организованный Литвиновым: еще в 1906 году он открыл в Париже частную контору по продаже оружия и начал размещать заказы на европейских заводах. При переговорах с датчанами он выдал себя за офицера эквадорской армии. Однажды, заказывая в Карлсруэ патроны для винтовок Mauser 98, он столкнулся с приёмочной комиссией русского правительства. И ему пришлось вместе с русскими офицерами участвовать в испытаниях на стрельбище, а после отправиться пить пиво. Литвинов старательно кричал: «Рюсс карош!», а офицеры приглашали «загадочного иностранца» погостить в Санкт-Петербург. Впрочем, эта игра не скрылась от глаз царской охранки. «Производит впечатление артиста», - было написано в очередной полицейской ориентировке на него. Какое там впечатление, он действительно был артистом!
Пять лет он колесил по всей Европе, нелегально пробирался в Россию, снова возвращался, отправлял оружие, и никакая охранка взять его не могла. Наконец посол Николая II во Франции написал официальное письмо парижскому префекту, и в ноябре 1908 года Литвинов был арестован в Париже. Его задержание наделало много шуму, пресса требовала освобождения борца с тиранией, и в итоге его выпустили, но настоятельно порекомендовали покинуть Францию.
(...нашего героя не посадили. Хороший адвокат был у пламенного большевика? Возможно,
но еще более хорошими были связи обвиняемого в спецслужбах.
Наш герой был выслан из Франции в… Англию. Почему не в Россию? А кто же будет с Россией бороться, если товарищей высланных из уютной Европы будут на Родине сажать? Вот и высылают Максима Максимовича в столицу Великобритании, где он будет в полной безопасности.
В Альбионе Литвинов будет находиться до самого Октября. Но вот большевики взяли власть, и Ленин тут же назначает Литвинова полпредом Советской России в Великобритании. В самом начале большевистского правления речь идет не о торговле, а о выживании. А позиция Англии - ключевая в определении того, кто победит в русской Гражданской войне. Логика Ленина очень проста - тому, кто закупал благодаря связям с английской разведкой оружие, тому будет значительно легче с англичанами договориться.
Вам это ничего не напоминает? Сто лет прошло, а все одно и тоже!
Однако Литвинову пришлось задержаться на две недели - он чинил обувь, чтобы заработать на переправу через Ла-Манш.
В Лондоне его ждала партийная работа, встречи и споры со своим будущим руководителем Георгием Чичериным - тогда тоже политэмигрантом, а позже - советским дипломатом и наркомом иностранных дел. По воскресеньям в доме лондонского коммерсанта Файгельсона давали званые обеды, и Литвинов был частым гостем. За столом жарко обсуждали международные новости и громко спорили. «Послушать этих молодых людей, так они, ни дать ни взять, министры иностранных дел», - не удержалась даже как-то от комментария хозяйка дома. И слова г-жи Файгельсон оказались пророческими: самыми шумными спорщиками были Чичерин, Литвинов и Саймон Джон Олсбрук, ставший в 1930-х годах министром иностранных дел Великобритании.
С тех пор вся энергия товарища Литвинова будет использоваться исключительно на дипломатическом поприще. Сначала он - заместитель наркома иностранных дел. Потом - нарком. И что интересно: почти десять лет, в самые страшные годы репрессий, МИД СССР возглавляет человек… женатый на англичанке. Оказывается, Литвинов в 1916 году женился на Айви Лоу, и без проблем прожил в сталинском СССР, имея супругу иностранку. Правда интересно?)
https://nstarikov.ru/blog/2081
В Лондоне Литвинов встретил свою будущую жену - Айви Лоу, молодую английскую писательницу. Нищий эмигрант не был выгодной партией - вряд ли родители Айви могли предположить, что когда-нибудь их дочь станет «госпожой министершей». Но саму Айву положение жениха мало волновало, их брак оказался счастливым вопреки всему.
В их скромном доме собирались друзья, обсуждали политику. Литвинов не посвящал жену в свою политическую деятельность. Он только предупредил ее, что если понадобится России, то сразу же уедет, и она была готова последовать за ним. Однако вышло иначе: революцию он тоже встретил в Лондоне, и именно там оказался нужнее всего Советам. Утром 3 января 1918 года радиостанция Петрограда передала сообщение Советского правительства о назначении Литвинова полномочным представителем Российской Советской Республики в Англии. Так закончилась жизнь политического эмигранта и началась жизнь советского дипломата.
«Я стал полпредом, но у меня ничего не было: ни директив из Москвы, ни денег, ни людей! Излишне говорить, что у меня не было ни опыта, ни подготовки к дипломатической работе. Пришлось начинать буквально с пустого места. На дверях полпредства была вывешена табличка с надписью: “Русское народное посольство”. Сам я присвоил себе титул “русский народный посол”. Все эти наименования были моего собственного изобретения», - цитирует Литвинова его биограф Зиновий Шейнис.
Работа посла была прервана арестом в сентябре 1918 года. Он был вызван шпионским скандалом в России и задержанием в Москве английского посланника Брюса Локкарта. ВЧК «раскрыла» дело о заговоре послов Великобритании, Франции и США с целью свержения большевистской власти. По материалам дела, английский дипломат Брюс Локкарт якобы пытался подкупить латышских стрелков, охранявших Кремль, но чекисты его перехитрили. Пять дней Локкарт провел на Лубянке, затем его поместили под охрану в квартире в Кремле. В Лондоне последовала симметричная реакция. В октябре произошел обмен: Локкарт покинул Москву, а Литвинов - Лондон. Так Меир Валлах вернулся в Россию и стал сотрудником Народного комиссариата иностранных дел.
Однако и на дипломатической работе он сохранял предприимчивость и находчивость подпольщика. Например, в ноябре 1919-го Литвинов выехал в Копенгаген на переговоры об освобождении русских военнопленных, скопившихся в Западной Европе после окончания Первой мировой войны. Накануне отъезда он велел своим помощницам надеть в дорогу широкие платья с воланами. В подол и воланы зашили бриллианты царской казны, чтобы продать их в Копенгагене за валюту, а на вырученные деньги выкупить пленных.
Карьера Литвинова развивается стремительно: в 1921 году он уже заместитель наркома Чичерина, хотя отношения между ними были отвратительными.
Б. Г. Бажанов, бывший секретарём Политбюро ВКП(б) в 1920-х годах, вспоминал:
"Первыми вопросами на каждом заседании Политбюро обычно идут вопросы Наркоминдела. Обычно присутствует нарком Чичерин и его заместитель Литвинов. … Чичерин и Литвинов ненавидят друг друга ярой ненавистью. Не проходит и месяца, чтобы я [не] получил «строго секретно, только членам Политбюро» докладной записки и от одного, и от другого. Чичерин в этих записках жалуется, что Литвинов - совершенный хам и невежда, грубое и грязное животное, допускать которое к дипломатической работе является несомненной ошибкой. Литвинов пишет, что Чичерин - педераст, идиот и маньяк, ненормальный субъект, работающий только по ночам, чем дезорганизует работу наркомата; к этому Литвинов прибавляет живописные детали насчёт того, что всю ночь у дверей кабинета Чичерина стоит на страже красноармеец из войск внутренней охраны ГПУ, которого начальство подбирает так, что за добродетель его можно не беспокоиться. Члены Политбюро читают эти записки, улыбаются, и дальше этого дело не идёт."
(Г.В Чичерин учился в Тамбовской и Петербургской гимназии, которую окончил с золотой медалью. Окончил историко-филологический факультет Петербургского университета (1891-96 гг.). В 1897 году поступил на службу в Министерство иностранных дел, где был сотрудником также его отец, работал в архиве МИД. С юных лет был эрудитом, полиглотом, прекрасно играл на рояле и обладал феноменальной памятью.)
В июле 1930 года Литвинов занял пост наркома вместо Чичерина, который лечился за границей. «Звездный час» нового наркома случился во время его Вашингтонской миссии 1933 года.
По словам переводчика Сталина В.М. Бережкова, Анастас Микоян так описывал обстоятельства отставки Чичерина:
"Не любил Молотов и Чичерина. Именно он убедил Сталина убрать Чичерина. Да и самого Сталина Чичерин не устраивал. Жаль, что опыт и знания этого человека не были полностью использованы. Он мог бы остаться хотя бы заместителем наркома или консультантом при Наркоминделе. Вместо этого Чичерин в одиночестве сидел на даче на Клязьме, играл на рояле и преждевременно умер от меланхолии и бездеятельности."
- В.М.Бережков «Как я стал переводчиком Сталина»
Американские газеты тогда писали об «исторической встрече Рузвельта и Литвинова, которая кладёт конец отчуждённости» между двумя державами. Советский дипломат действительно понравился президенту Рузвельту. Ещё раз установившиеся хорошие личные отношения между американским президентом и сталинским министром сыграют свою роль восемь лет спустя, когда Советскому Союзу потребуется помощь США в борьбе с фашистской Германией.
Карикатура на Литвинова из русской эмигрантской газеты 1930-х годов.
Приход Гитлера к власти действительно радикально поменял расстановку сил в мире. Литвинов, понимавший, в отличие от многих, какую опасность представляет Гитлер, пытался объединить европейские страны против Германии, но союз с Советской Россией с ее репрессиями и коллективизацией представлялся западным странам невозможным. Да и в собственной стране Литвинов наткнулся на сопротивление Молотова и Сталина, которым стратегически казался более выгодным союз с Германией.
Утром 4 мая 1939 года здание Наркомата иностранных дел окружили войска НКВД. Приехавшие Молотов и Берия объявили Литвинову, что он освобождён от должности. Из сотрудников Наркомата выбивали показания на Литвинова, однако он, против своего и всеобщего ожидания, не был арестован. Ему разрешили уехать на дачу, правда, в тот же день отключили телефон правительственной связи и сменили охрану, удалив от опального бывшего наркома лично преданных ему людей - так что пребывание на даче больше смахивало на домашний арест. Много лет спустя в своих воспоминаниях Никита Хрущёв признается: «Литвинова должны были убить по дороге на дачу. Есть там такая извилина при подъезде к его даче, и именно в этом месте хотели совершить покушение».
Почему Сталин всё же сохранил Литвинову жизнь? Возможно, из-за личного отношения. Недаром на прямой вопрос Литвинова, считаете ли вы меня врагом народа, «вождь всего прогрессивного человечества» ответил: «Врагом народа не считаем. Считаем Папашу честным революционером». А возможно, и потому, что Литвинов был широко известен в мире, пользовался авторитетом и влиянием. Так, к слову, его отставку охарактеризовал сам Уинстон Черчилль: «Смещение Литвинова ознаменовало конец целой эпохи. Оно означает отказ Кремля от пакта безопасности с западными державами, отказ от возможности создания фронта против Германии. Еврей Литвинов ушёл, и было устранено главное предубеждение Гитлера». Действительно, его уход, вызвав недоумение у руководства стран Запада, дал большой повод для радости верхушке Третьего рейха: отставка министра, презрительно относившегося к Гитлеру, стала сигналом к сближению между СССР и Германией.
Однако, возможно, Сталин просто решил попридержать на будущее ценный дипломатический кадр, оттого и сохранил опальному наркому жизнь - ведь как только началась война, Литвинов был немедленно возвращен в наркомат в статусе замглавы ведомства, возглавляемого уже Молотовым. А в ноябре 1941 года Литвинов был неожиданно отправлен лично Сталиным в США с миссией поторопить американцев с поддержкой СССР во Второй мировой войне.
Литвинов успешно провёл переговоры c американцами и добился начала поставок вооружения, продовольствия и медикаментов по ленд-лизу. Однако в апреле 1943-го его внезапно отозвали в Москву. Причину этого, вероятно, стоит искать в просочившейся в СССР информации, что во время встречи с заместителем госсекретаря США Самнером Уэллсом советский посол критиковал Сталина, Молотова и советскую систему в целом.
Яркий, талантливый, умный,(на самом деле хуцпатый ) посвятивший жизнь созданию страны, вернувшись в нее, снова стал не угоден. Каждую ночь он клал рядом с собой револьвер - решил, что застрелится, но не позволит себя арестовать. Когда-то он делал всё, чтобы вооружить новую власть, теперь же приходилось вооружаться самому для защиты от неё.
Но «гидра революции» не сожрала его - так, пожевала и выплюнула, выев все нервы и душу. Другим повезло значительно меньше - пытки, расстрелы, лагеря. Репрессий Литвинов снова счастливо избежал и даже пробыл на посту заместителя наркома до 1946 года, но его мнение руководство страны больше не интересовало. «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить». Его смерти жаждали многие, начиная с Гитлера, но умер Литвинов в 1951 году в своей постели, окружённый любящей семьёй. Правда, почтить память великого советского наркома пришли только родственники и водитель.
О том, каким на самом деле был жуликом и аферистом Меир Валлах(ака Максим Литвинов) описывает в своей книге Борис Бажанов."Воспоминания бывшего секретаря Сталина". ГЛАВА 7. Я СТАНОВЛЮСЬ АНТИКОММУНИСТОМ.http://www.hrono.ru/libris/lib_b/bazhan07.php
"И на заседаниях Политбюро я часто спрашиваю себя: где я? На заседании правительства огромной страны или в пещере Али-Бабы, на собрании шайки злоумышленников?
Например. Первыми вопросами на каждом заседании Политбюро обычно идут вопросы Наркоминдела. Обычно присутствует нарком Чичерин и его заместитель Литвинов. Докладывает обычно Чичерин. Он говорит робко и униженно, ловит каждое замечание члена Политбюро. Сразу ясно, что партийного веса у него нет никакого, - до революции он был меньшевиком. Литвинов, наоборот, держится развязно и нагло. Не только потому, что он - хам по натуре. "Я - старый большевик, я здесь у себя дома". Действительно, он старый соратник Ленина и старый эмигрант. Правда, наиболее известные страницы из его дореволюционной партийной деятельности заключаются в темных денежных махинациях - например, размен на Западе царских бумажных денег, награбленных экспроприаторами на Кавказе при вооруженном нападении на средства казначейства; номера крупных денежных билетов переписаны, и разменять их в России было нельзя. Ленин поручил их размен ряду темных личностей, в том числе Литвинову, который при размене попался, был арестован и сидел в тюрьме.
Вся семейка Литвинова, видимо, того же типа. Брат его в каких-то советских комбинациях во Франции, уже пользуясь тем, что его брат - заместитель наркома, пытался обмошенничать советские органы, и Советам пришлось обращаться во французский буржуазный суд и доказывать, что брат Литвинова - жулик и прохвост.
Итак, обсуждаются вопросы внешней политики, о какой-то из очередных международных конференций. "Я предлагаю, - говорит Литвинов, - признать царские долги". Я смотрю на него не без удивления. Ленин и советское правительство десятки раз провозглашали, что одно из главных завоеваний революции - отказ от уплаты иностранных долгов, сделанных Россией при царской власти (кстати сказать, при этом ничуть не пострадали французские банковские дельцы, сразу же при заключении займов клавшие в карман условленную комиссию, а пострадала французская мидинетка и мелкий служащий, копившие деньги на старость и поверившие заверениям банков, что нет более верного помещения для их сбережений. Кто-то из членов Политбюро попроще, кажется, Михалваныч Калинин, спрашивает: "Какие долги, довоенные или военные?" - "И те, и другие",- небрежно бросает Литвинов. "А откуда же мы возьмем средства, чтобы их заплатить?" Лицо у Литвинова наглое и полупрезрительное, папироса висит в углу рта. "А кто же вам говорит, что мы их будем платить? Я говорю - не платить, а признать". Михалваныч не сдается: "Но признать - это значит признать, что должны, и тем самым обещать уплатить". У Литвинова вид даже утомленный - как таких простых вещей не понимают: "Да нет же, ни о какой уплате нет речи". Тут делом начинает интересоваться Каменев: "А как сделать, чтобы признать, не заплатить и лицо не потерять?" (Каменев, надо ему отдать справедливость, еще беспокоится о лице.) "Да ничего же не может быть проще, - объясняет Литвинов. - Мы объявляем на весь мир, что признаем царские долги. Ну, там всякие благонамеренные идиоты сейчас же подымут шум, что большевики меняются, что мы становимся государством, как всякое другое, и так далее. Мы извлекаем из этого всю возможную пользу. Затем в партийном порядке даем на места секретную директиву: образовать всюду общества жертв иностранной интервенции, которые бы собирали претензии пострадавших; вы же хорошо понимаете, что если мы дадим соответствующий циркуляр по партийной линии, то соберем заявления "пострадавших" на любую сумму; ну, мы будем скромными и соберем их на сумму, немного превышающую царские долги. И, когда начнутся переговоры об уплате, мы предъявим наши контрпретензии, которые полностью покроют наши долги, и еще будем требовать, чтобы нам уплатили излишек".
Проект серьезно обсуждается. Главное затруднение - слишком свежи в памяти ленинские триумфальные заявления об отказе от уплаты царских долгов. Опасаются, что это внесет сумбур в идеи братских компартий за границей. Каменев даже вскользь замечает: "Это то, что Керзон называет большевистскими обезьяньими штучками". Пока решено от предложенного Литвиновым воздержаться."
Георгий Соломон в книге "Ленин и его семья (Ульяновы)" описывает характеристику Литвинова Лениным:
"В разговоре со мной Ленин коснулся и этого дела. Я отдавал дань стойкости и выдержанности Литвинова и его самопожертвованию. Ленин, однако, все время саркастически морщился.
- Да, конечно, вы правы... и стойкость, и выдержка, - сказал он. - Но, знаете ли, ведь это все качества хорошего спекулянта и игрока, - они ведь тоже подчас идут на самопожертвование, это все качества умного и ловкого еврея-коробейника (подлинная фамилия Литвинова была Валлахмакс. - Ред.), но никак не крупного биржевого дельца. И в его преданность революции я и на грош не верю и просто считаю его прожженной бестией, но действительно артистом в этих делах, хотя и мелким до глупости... Ну, подумайте сами, как можно было не сойтись с Мартовым? Ведь это глупо и мелочно, набавил бы еще три тысячи, и они сошлись бы... А теперь вот в «Социал-демократе» идет истерика, визг и гвалт... И я вам скажу просто и откровенно: из Литвинова никогда не выйдет крупного деятеля - он будет гоняться за миллионами, но по дороге застрянет из-за двугривенного. И он готов всякого продать. Одним словом, - вдруг с бесконечным раздражением закончил он, - это мелкая тварь, ну и черт с ним!.."http://www.rummuseum.ru/lib_s/solo09.php
Maxim Litvinov | Apr. 24, 1933
В 1934-1938 представлял СССР в Лиге Наций. Талантливый дипломат, Литвинов приложил огромные усилия, чтобы. завуалировать происходившие в СССР события (в т.ч. массовый террор), демагогически используя два главных положения - разоружение и борьбу с фашизмом.
(вот почему его называли талантливым)
В 1937-1950 депутат Верховного Совета СССР. Когда наметилось сближение СССР с Германией, Литвинов 3.5.1939 был заменен В.М. Молотовым. Одна из причин была антигерманская позиция Литвиновa, а также то, что А. Гитлер не считал его, как еврея, приемлемым партнером на переговорах. После этого НКВД арестовал большую часть его заместителей и начальников отделов наркомата, причем группа его ближайших сотрудников была арестована уже 4 мая. "Литвинов не обеспечил проведение партийной линии в наркомате в вопросе о подборе и воспитании кадров, НКИД не был вполне большевистским, т.к. товарищ Литвинов держался за ряд чуждых и враждебных партии и Советскому государству людей", - говорил на собрании Молотов.
http://www.hrono.ru/biograf/bio_l/litvinov_zales.php
На самом деле позиция Максима Литвинова была полностью проанглийской, как и всего правительства СССР.
Источник:
http://www.jewish.ru/history/facts/2016/09/news994335464.php
Это был совнарком коренной национальности.
Литвинов Максим Максимович (настоящие имя и фамилия - Меер-Генох Мовшевич Валлах) был наркомом иностранных дел СССР с 1930 по 1936 г. Свою карьеру он начал как "пламенный революционер", сидел в тюрьме за мошенничество, занимался политической пропагандой. У него была подпольная кличка Папаша. Занимался нелегальной переправкой оружия в Россию. После бандитского Октябрьского переворота он, находясь в то время в Лондоне, был назначен российским полпредом, не имея ни опыта, ни подготовки дипломатической работы. Начинал буквально с пустого места. Статья рассказывает о карьере наркома Михаила Литвинова как представителя той шайки бандитов, которая подготовила и совершила Октябрьский переворот, в результате которого огромная страна оказалась на обочине цивилизации, а её население стало нищим и бесправным.
Народный комиссар иностранных дел СССР с 1930 по 1936 г.
Соратник Ленина, прирожденный революционер и подпольщик, он стал одним из основателей Советской России, а потом - железным сталинским наркомом. Он выстроил могущественный образ СССР и приблизил открытие Второго фронта против Гитлера, но умер «глухо в опале», ожидая ареста и сжимая револьвер под подушкой - Меир Валлах из еврейского Белостока, известный всему миру как нарком Максим Литвинов.
6 сентября 1918 года на двери одной из камер Брикстонской тюрьмы в Лондоне появилась табличка: «Гость Его Величества». К этому обязывал особый статус заключённого: полномочный представитель Российской Советской Республики в Англии Максим Литвинов был арестован в ответ на задержание в Москве английского посланника Брюса Локкарта. Литвинова продержали в тюрьме 10 дней и выпустили, чтобы он же передал Советскому правительству предложение обменять себя на Локкарта.
Это было не первое заключение Меира Валлаха, взявшего партийную кличку Литвинов. «Рыжий шатен, роста в 2 аршина и 6 вершков, телосложения здорового, волосы на бороде и баках бреет, глаза голубовато-серые, близорукий, носит очки, лицо круглое, цвет кожи смуглый, лоб широкий, нос прямой, голос тенора» - полицейское описание его примет.
Родился Меир Валлах 4 июля 1876 года в семье мелкого банковского служащего в Белостоке, в Гродненской губернии. Он был из тех, кому «школой жизни стала революция». Когда Литвинов уже был успешным дипломатом, владевшим иностранными языками, он с горечью сетовал, что у него нет ни образования, ни специальности: он закончил хедер, а затем реальное училище.
(Откуда сын еврейского торговца без образования мог владеть иностранными языками?
Объяснение одно: до революции говорили на другом языке, который все понимали,
поэтому можно было ехать в любую другую страну и обходиться без переводчика.)
Как записано в архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, «в бытность на военной службе (вольноопределяющимся) изучает социально-экономические вопросы, знакомится с учением Маркса и становится в ряды РСДРП». На деле это означало, что Литвинов занимался политической пропагандой, организовывал тайные сходки и читки запрещённых книг - вполне типичные занятия для многих думающих молодых людей того времени. И последствия закономерные: арест по делу тайного сообщества, именующего себя Российской социал-демократической рабочей партией, и Лукьяновская тюрьма в Киеве.
Полтора года он в тюрьме - лучшее время и место для революционного образования. Там ему рассказали про газету, которую выпускал Ленин, даже передали с воли программу «Искры», и 21 августа 1902 года уже в компании пятерых убеждённых искровцев Меир Валлах совершил побег. С контрабандистами они перешли польскую границу, а потом через Германию перебрались в Швейцарию. Из ресторана у Рейнского водопада искровцы послали издевательскую телеграмму начальнику Киевского жандармского управления. Так Меир Валлах окончательно стал революционером-подпольщиком, и началась жизнь, полная азарта, борьбы и приключений.
Папаша - так в те годы подписывался Меир Валлах - организовал переправку отпечатанных тиражей «Искры» из Цюриха в Россию. Газету приходилось вклеивать в каблуки ботинок или вшивать в подкладку специально скроенных жилетов. Но сам на одном месте Валлах усидеть не в состоянии, тем более что для революции нужны агитаторы. Осенью 1904 года Папаша, меняя паспорта и адреса, путешествовал по Поволжью, появлялся даже в Москве, Петербурге и Прибалтике, всюду добиваясь от рабочих поддержки линии большевиков.
После Лондонского съезда 1907 года, на котором произошёл раскол партии на большевиков и меньшевиков и был взят курс на вооружённое восстание, Литвинов начал заниматься перевозкой не только газеты, но и оружия для рабочих дружин. «Дорогие друзья! - писал он Ленину и Крупской. - Преследует меня мысль о доставке оружия. Мог бы совершенно освободить для оружия прошлогодние пути, но где взять деньги? Готов черту душу продать ради презренного металла». В результате деньги собирались из самых разных источников: Максим Горький делился своими гонорарами, а в Тифлисе знаменитый революционер Камо с товарищами по борьбе экспроприировал громадную сумму денег, часть которых отправили Литвинову.
Вклад в общее дело вносил и бизнес, организованный Литвиновым: еще в 1906 году он открыл в Париже частную контору по продаже оружия и начал размещать заказы на европейских заводах. При переговорах с датчанами он выдал себя за офицера эквадорской армии. Однажды, заказывая в Карлсруэ патроны для винтовок Mauser 98, он столкнулся с приёмочной комиссией русского правительства. И ему пришлось вместе с русскими офицерами участвовать в испытаниях на стрельбище, а после отправиться пить пиво. Литвинов старательно кричал: «Рюсс карош!», а офицеры приглашали «загадочного иностранца» погостить в Санкт-Петербург. Впрочем, эта игра не скрылась от глаз царской охранки. «Производит впечатление артиста», - было написано в очередной полицейской ориентировке на него. Какое там впечатление, он действительно был артистом!
Пять лет он колесил по всей Европе, нелегально пробирался в Россию, снова возвращался, отправлял оружие, и никакая охранка взять его не могла. Наконец посол Николая II во Франции написал официальное письмо парижскому префекту, и в ноябре 1908 года Литвинов был арестован в Париже. Его задержание наделало много шуму, пресса требовала освобождения борца с тиранией, и в итоге его выпустили, но настоятельно порекомендовали покинуть Францию.
(...нашего героя не посадили. Хороший адвокат был у пламенного большевика? Возможно,
но еще более хорошими были связи обвиняемого в спецслужбах.
Наш герой был выслан из Франции в… Англию. Почему не в Россию? А кто же будет с Россией бороться, если товарищей высланных из уютной Европы будут на Родине сажать? Вот и высылают Максима Максимовича в столицу Великобритании, где он будет в полной безопасности.
В Альбионе Литвинов будет находиться до самого Октября. Но вот большевики взяли власть, и Ленин тут же назначает Литвинова полпредом Советской России в Великобритании. В самом начале большевистского правления речь идет не о торговле, а о выживании. А позиция Англии - ключевая в определении того, кто победит в русской Гражданской войне. Логика Ленина очень проста - тому, кто закупал благодаря связям с английской разведкой оружие, тому будет значительно легче с англичанами договориться.
Вам это ничего не напоминает? Сто лет прошло, а все одно и тоже!
Однако Литвинову пришлось задержаться на две недели - он чинил обувь, чтобы заработать на переправу через Ла-Манш.
В Лондоне его ждала партийная работа, встречи и споры со своим будущим руководителем Георгием Чичериным - тогда тоже политэмигрантом, а позже - советским дипломатом и наркомом иностранных дел. По воскресеньям в доме лондонского коммерсанта Файгельсона давали званые обеды, и Литвинов был частым гостем. За столом жарко обсуждали международные новости и громко спорили. «Послушать этих молодых людей, так они, ни дать ни взять, министры иностранных дел», - не удержалась даже как-то от комментария хозяйка дома. И слова г-жи Файгельсон оказались пророческими: самыми шумными спорщиками были Чичерин, Литвинов и Саймон Джон Олсбрук, ставший в 1930-х годах министром иностранных дел Великобритании.
С тех пор вся энергия товарища Литвинова будет использоваться исключительно на дипломатическом поприще. Сначала он - заместитель наркома иностранных дел. Потом - нарком. И что интересно: почти десять лет, в самые страшные годы репрессий, МИД СССР возглавляет человек… женатый на англичанке. Оказывается, Литвинов в 1916 году женился на Айви Лоу, и без проблем прожил в сталинском СССР, имея супругу иностранку. Правда интересно?)
https://nstarikov.ru/blog/2081
В Лондоне Литвинов встретил свою будущую жену - Айви Лоу, молодую английскую писательницу. Нищий эмигрант не был выгодной партией - вряд ли родители Айви могли предположить, что когда-нибудь их дочь станет «госпожой министершей». Но саму Айву положение жениха мало волновало, их брак оказался счастливым вопреки всему.
В их скромном доме собирались друзья, обсуждали политику. Литвинов не посвящал жену в свою политическую деятельность. Он только предупредил ее, что если понадобится России, то сразу же уедет, и она была готова последовать за ним. Однако вышло иначе: революцию он тоже встретил в Лондоне, и именно там оказался нужнее всего Советам. Утром 3 января 1918 года радиостанция Петрограда передала сообщение Советского правительства о назначении Литвинова полномочным представителем Российской Советской Республики в Англии. Так закончилась жизнь политического эмигранта и началась жизнь советского дипломата.
«Я стал полпредом, но у меня ничего не было: ни директив из Москвы, ни денег, ни людей! Излишне говорить, что у меня не было ни опыта, ни подготовки к дипломатической работе. Пришлось начинать буквально с пустого места. На дверях полпредства была вывешена табличка с надписью: “Русское народное посольство”. Сам я присвоил себе титул “русский народный посол”. Все эти наименования были моего собственного изобретения», - цитирует Литвинова его биограф Зиновий Шейнис.
Работа посла была прервана арестом в сентябре 1918 года. Он был вызван шпионским скандалом в России и задержанием в Москве английского посланника Брюса Локкарта. ВЧК «раскрыла» дело о заговоре послов Великобритании, Франции и США с целью свержения большевистской власти. По материалам дела, английский дипломат Брюс Локкарт якобы пытался подкупить латышских стрелков, охранявших Кремль, но чекисты его перехитрили. Пять дней Локкарт провел на Лубянке, затем его поместили под охрану в квартире в Кремле. В Лондоне последовала симметричная реакция. В октябре произошел обмен: Локкарт покинул Москву, а Литвинов - Лондон. Так Меир Валлах вернулся в Россию и стал сотрудником Народного комиссариата иностранных дел.
Однако и на дипломатической работе он сохранял предприимчивость и находчивость подпольщика. Например, в ноябре 1919-го Литвинов выехал в Копенгаген на переговоры об освобождении русских военнопленных, скопившихся в Западной Европе после окончания Первой мировой войны. Накануне отъезда он велел своим помощницам надеть в дорогу широкие платья с воланами. В подол и воланы зашили бриллианты царской казны, чтобы продать их в Копенгагене за валюту, а на вырученные деньги выкупить пленных.
Карьера Литвинова развивается стремительно: в 1921 году он уже заместитель наркома Чичерина, хотя отношения между ними были отвратительными.
Б. Г. Бажанов, бывший секретарём Политбюро ВКП(б) в 1920-х годах, вспоминал:
"Первыми вопросами на каждом заседании Политбюро обычно идут вопросы Наркоминдела. Обычно присутствует нарком Чичерин и его заместитель Литвинов. … Чичерин и Литвинов ненавидят друг друга ярой ненавистью. Не проходит и месяца, чтобы я [не] получил «строго секретно, только членам Политбюро» докладной записки и от одного, и от другого. Чичерин в этих записках жалуется, что Литвинов - совершенный хам и невежда, грубое и грязное животное, допускать которое к дипломатической работе является несомненной ошибкой. Литвинов пишет, что Чичерин - педераст, идиот и маньяк, ненормальный субъект, работающий только по ночам, чем дезорганизует работу наркомата; к этому Литвинов прибавляет живописные детали насчёт того, что всю ночь у дверей кабинета Чичерина стоит на страже красноармеец из войск внутренней охраны ГПУ, которого начальство подбирает так, что за добродетель его можно не беспокоиться. Члены Политбюро читают эти записки, улыбаются, и дальше этого дело не идёт."
(Г.В Чичерин учился в Тамбовской и Петербургской гимназии, которую окончил с золотой медалью. Окончил историко-филологический факультет Петербургского университета (1891-96 гг.). В 1897 году поступил на службу в Министерство иностранных дел, где был сотрудником также его отец, работал в архиве МИД. С юных лет был эрудитом, полиглотом, прекрасно играл на рояле и обладал феноменальной памятью.)
В июле 1930 года Литвинов занял пост наркома вместо Чичерина, который лечился за границей. «Звездный час» нового наркома случился во время его Вашингтонской миссии 1933 года.
По словам переводчика Сталина В.М. Бережкова, Анастас Микоян так описывал обстоятельства отставки Чичерина:
"Не любил Молотов и Чичерина. Именно он убедил Сталина убрать Чичерина. Да и самого Сталина Чичерин не устраивал. Жаль, что опыт и знания этого человека не были полностью использованы. Он мог бы остаться хотя бы заместителем наркома или консультантом при Наркоминделе. Вместо этого Чичерин в одиночестве сидел на даче на Клязьме, играл на рояле и преждевременно умер от меланхолии и бездеятельности."
- В.М.Бережков «Как я стал переводчиком Сталина»
Американские газеты тогда писали об «исторической встрече Рузвельта и Литвинова, которая кладёт конец отчуждённости» между двумя державами. Советский дипломат действительно понравился президенту Рузвельту. Ещё раз установившиеся хорошие личные отношения между американским президентом и сталинским министром сыграют свою роль восемь лет спустя, когда Советскому Союзу потребуется помощь США в борьбе с фашистской Германией.
Карикатура на Литвинова из русской эмигрантской газеты 1930-х годов.
Приход Гитлера к власти действительно радикально поменял расстановку сил в мире. Литвинов, понимавший, в отличие от многих, какую опасность представляет Гитлер, пытался объединить европейские страны против Германии, но союз с Советской Россией с ее репрессиями и коллективизацией представлялся западным странам невозможным. Да и в собственной стране Литвинов наткнулся на сопротивление Молотова и Сталина, которым стратегически казался более выгодным союз с Германией.
Утром 4 мая 1939 года здание Наркомата иностранных дел окружили войска НКВД. Приехавшие Молотов и Берия объявили Литвинову, что он освобождён от должности. Из сотрудников Наркомата выбивали показания на Литвинова, однако он, против своего и всеобщего ожидания, не был арестован. Ему разрешили уехать на дачу, правда, в тот же день отключили телефон правительственной связи и сменили охрану, удалив от опального бывшего наркома лично преданных ему людей - так что пребывание на даче больше смахивало на домашний арест. Много лет спустя в своих воспоминаниях Никита Хрущёв признается: «Литвинова должны были убить по дороге на дачу. Есть там такая извилина при подъезде к его даче, и именно в этом месте хотели совершить покушение».
Почему Сталин всё же сохранил Литвинову жизнь? Возможно, из-за личного отношения. Недаром на прямой вопрос Литвинова, считаете ли вы меня врагом народа, «вождь всего прогрессивного человечества» ответил: «Врагом народа не считаем. Считаем Папашу честным революционером». А возможно, и потому, что Литвинов был широко известен в мире, пользовался авторитетом и влиянием. Так, к слову, его отставку охарактеризовал сам Уинстон Черчилль: «Смещение Литвинова ознаменовало конец целой эпохи. Оно означает отказ Кремля от пакта безопасности с западными державами, отказ от возможности создания фронта против Германии. Еврей Литвинов ушёл, и было устранено главное предубеждение Гитлера». Действительно, его уход, вызвав недоумение у руководства стран Запада, дал большой повод для радости верхушке Третьего рейха: отставка министра, презрительно относившегося к Гитлеру, стала сигналом к сближению между СССР и Германией.
Однако, возможно, Сталин просто решил попридержать на будущее ценный дипломатический кадр, оттого и сохранил опальному наркому жизнь - ведь как только началась война, Литвинов был немедленно возвращен в наркомат в статусе замглавы ведомства, возглавляемого уже Молотовым. А в ноябре 1941 года Литвинов был неожиданно отправлен лично Сталиным в США с миссией поторопить американцев с поддержкой СССР во Второй мировой войне.
Литвинов успешно провёл переговоры c американцами и добился начала поставок вооружения, продовольствия и медикаментов по ленд-лизу. Однако в апреле 1943-го его внезапно отозвали в Москву. Причину этого, вероятно, стоит искать в просочившейся в СССР информации, что во время встречи с заместителем госсекретаря США Самнером Уэллсом советский посол критиковал Сталина, Молотова и советскую систему в целом.
Яркий, талантливый, умный,(на самом деле хуцпатый ) посвятивший жизнь созданию страны, вернувшись в нее, снова стал не угоден. Каждую ночь он клал рядом с собой револьвер - решил, что застрелится, но не позволит себя арестовать. Когда-то он делал всё, чтобы вооружить новую власть, теперь же приходилось вооружаться самому для защиты от неё.
Но «гидра революции» не сожрала его - так, пожевала и выплюнула, выев все нервы и душу. Другим повезло значительно меньше - пытки, расстрелы, лагеря. Репрессий Литвинов снова счастливо избежал и даже пробыл на посту заместителя наркома до 1946 года, но его мнение руководство страны больше не интересовало. «Мавр сделал своё дело, мавр может уходить». Его смерти жаждали многие, начиная с Гитлера, но умер Литвинов в 1951 году в своей постели, окружённый любящей семьёй. Правда, почтить память великого советского наркома пришли только родственники и водитель.
О том, каким на самом деле был жуликом и аферистом Меир Валлах(ака Максим Литвинов) описывает в своей книге Борис Бажанов."Воспоминания бывшего секретаря Сталина". ГЛАВА 7. Я СТАНОВЛЮСЬ АНТИКОММУНИСТОМ.http://www.hrono.ru/libris/lib_b/bazhan07.php
"И на заседаниях Политбюро я часто спрашиваю себя: где я? На заседании правительства огромной страны или в пещере Али-Бабы, на собрании шайки злоумышленников?
Например. Первыми вопросами на каждом заседании Политбюро обычно идут вопросы Наркоминдела. Обычно присутствует нарком Чичерин и его заместитель Литвинов. Докладывает обычно Чичерин. Он говорит робко и униженно, ловит каждое замечание члена Политбюро. Сразу ясно, что партийного веса у него нет никакого, - до революции он был меньшевиком. Литвинов, наоборот, держится развязно и нагло. Не только потому, что он - хам по натуре. "Я - старый большевик, я здесь у себя дома". Действительно, он старый соратник Ленина и старый эмигрант. Правда, наиболее известные страницы из его дореволюционной партийной деятельности заключаются в темных денежных махинациях - например, размен на Западе царских бумажных денег, награбленных экспроприаторами на Кавказе при вооруженном нападении на средства казначейства; номера крупных денежных билетов переписаны, и разменять их в России было нельзя. Ленин поручил их размен ряду темных личностей, в том числе Литвинову, который при размене попался, был арестован и сидел в тюрьме.
Вся семейка Литвинова, видимо, того же типа. Брат его в каких-то советских комбинациях во Франции, уже пользуясь тем, что его брат - заместитель наркома, пытался обмошенничать советские органы, и Советам пришлось обращаться во французский буржуазный суд и доказывать, что брат Литвинова - жулик и прохвост.
Итак, обсуждаются вопросы внешней политики, о какой-то из очередных международных конференций. "Я предлагаю, - говорит Литвинов, - признать царские долги". Я смотрю на него не без удивления. Ленин и советское правительство десятки раз провозглашали, что одно из главных завоеваний революции - отказ от уплаты иностранных долгов, сделанных Россией при царской власти (кстати сказать, при этом ничуть не пострадали французские банковские дельцы, сразу же при заключении займов клавшие в карман условленную комиссию, а пострадала французская мидинетка и мелкий служащий, копившие деньги на старость и поверившие заверениям банков, что нет более верного помещения для их сбережений. Кто-то из членов Политбюро попроще, кажется, Михалваныч Калинин, спрашивает: "Какие долги, довоенные или военные?" - "И те, и другие",- небрежно бросает Литвинов. "А откуда же мы возьмем средства, чтобы их заплатить?" Лицо у Литвинова наглое и полупрезрительное, папироса висит в углу рта. "А кто же вам говорит, что мы их будем платить? Я говорю - не платить, а признать". Михалваныч не сдается: "Но признать - это значит признать, что должны, и тем самым обещать уплатить". У Литвинова вид даже утомленный - как таких простых вещей не понимают: "Да нет же, ни о какой уплате нет речи". Тут делом начинает интересоваться Каменев: "А как сделать, чтобы признать, не заплатить и лицо не потерять?" (Каменев, надо ему отдать справедливость, еще беспокоится о лице.) "Да ничего же не может быть проще, - объясняет Литвинов. - Мы объявляем на весь мир, что признаем царские долги. Ну, там всякие благонамеренные идиоты сейчас же подымут шум, что большевики меняются, что мы становимся государством, как всякое другое, и так далее. Мы извлекаем из этого всю возможную пользу. Затем в партийном порядке даем на места секретную директиву: образовать всюду общества жертв иностранной интервенции, которые бы собирали претензии пострадавших; вы же хорошо понимаете, что если мы дадим соответствующий циркуляр по партийной линии, то соберем заявления "пострадавших" на любую сумму; ну, мы будем скромными и соберем их на сумму, немного превышающую царские долги. И, когда начнутся переговоры об уплате, мы предъявим наши контрпретензии, которые полностью покроют наши долги, и еще будем требовать, чтобы нам уплатили излишек".
Проект серьезно обсуждается. Главное затруднение - слишком свежи в памяти ленинские триумфальные заявления об отказе от уплаты царских долгов. Опасаются, что это внесет сумбур в идеи братских компартий за границей. Каменев даже вскользь замечает: "Это то, что Керзон называет большевистскими обезьяньими штучками". Пока решено от предложенного Литвиновым воздержаться."
Георгий Соломон в книге "Ленин и его семья (Ульяновы)" описывает характеристику Литвинова Лениным:
"В разговоре со мной Ленин коснулся и этого дела. Я отдавал дань стойкости и выдержанности Литвинова и его самопожертвованию. Ленин, однако, все время саркастически морщился.
- Да, конечно, вы правы... и стойкость, и выдержка, - сказал он. - Но, знаете ли, ведь это все качества хорошего спекулянта и игрока, - они ведь тоже подчас идут на самопожертвование, это все качества умного и ловкого еврея-коробейника (подлинная фамилия Литвинова была Валлахмакс. - Ред.), но никак не крупного биржевого дельца. И в его преданность революции я и на грош не верю и просто считаю его прожженной бестией, но действительно артистом в этих делах, хотя и мелким до глупости... Ну, подумайте сами, как можно было не сойтись с Мартовым? Ведь это глупо и мелочно, набавил бы еще три тысячи, и они сошлись бы... А теперь вот в «Социал-демократе» идет истерика, визг и гвалт... И я вам скажу просто и откровенно: из Литвинова никогда не выйдет крупного деятеля - он будет гоняться за миллионами, но по дороге застрянет из-за двугривенного. И он готов всякого продать. Одним словом, - вдруг с бесконечным раздражением закончил он, - это мелкая тварь, ну и черт с ним!.."http://www.rummuseum.ru/lib_s/solo09.php
Maxim Litvinov | Apr. 24, 1933
В 1934-1938 представлял СССР в Лиге Наций. Талантливый дипломат, Литвинов приложил огромные усилия, чтобы. завуалировать происходившие в СССР события (в т.ч. массовый террор), демагогически используя два главных положения - разоружение и борьбу с фашизмом.
(вот почему его называли талантливым)
В 1937-1950 депутат Верховного Совета СССР. Когда наметилось сближение СССР с Германией, Литвинов 3.5.1939 был заменен В.М. Молотовым. Одна из причин была антигерманская позиция Литвиновa, а также то, что А. Гитлер не считал его, как еврея, приемлемым партнером на переговорах. После этого НКВД арестовал большую часть его заместителей и начальников отделов наркомата, причем группа его ближайших сотрудников была арестована уже 4 мая. "Литвинов не обеспечил проведение партийной линии в наркомате в вопросе о подборе и воспитании кадров, НКИД не был вполне большевистским, т.к. товарищ Литвинов держался за ряд чуждых и враждебных партии и Советскому государству людей", - говорил на собрании Молотов.
http://www.hrono.ru/biograf/bio_l/litvinov_zales.php
На самом деле позиция Максима Литвинова была полностью проанглийской, как и всего правительства СССР.
Источник:
http://www.jewish.ru/history/facts/2016/09/news994335464.php