When the breath becomes air
Я сдала экзамен. Ну, понятно, я уже об этом говорила.
Вот слушаю Radiohead. Типично так. Муж уехал, я не люблю, когда он уезжает, хотя и занята рутиной, и в доме не страшно, потому что мама с нами, сегодня, правда, уложила Филипа к нему в кровать. Удивилась, как легко лег, не ожидала. Причем тут Radiohead? Ну, обычно, я слушаю их, когда мне надо глубоко подумать. И вообще у меня очень странная реакция на страх и плохие новости. Я сначала пугаюсь, у меня серее замирает на секунду, потом (неконтролируемо) я просто вижу проблему, которую надо решить, и пытаюсь хаотично поднимать всех на уши, потому что - это проблема, она должна быть решена сейчас. Я тупой улыбкой улыбаюсь. Такая странная реакция.
Когда умерла бабушка, я тоже помню сначала испугалась, а потом сидела в ванной и сильно "шкрябалась" мочалкой, что-то там себе думала. Не плакала. Как-то так тупо улыбалась. Как будто мозг отключил слезы, ну, вот такую реакцию, когда люди сразу начинают рыдать. Я так не умею, я, конечно, любитель пустить слезу. Но не в страшной ситуации, скорее в сентиментальной, или в стрессовой, когда нервы на пределе. Но когда речь идет о смерти, болезни. Какой-то рациональный страх у меня, с тупой улыбкой.
Завтра ждем результат Марьяны. И у нее полная жопа в жизни сейчас. Моральная жопа. Все здоровы, никто не голодает и не бедствует. Но я вижу, как человек просто растоптан. Болит это мне. Правда. И я понимаю, что ничем, кроме как пихать сдавать со мной остальные экзамены - начинать жизнь с нуля - я помочь не могу. Я правда верю, что это поможет. Так задыхаться нельзя. Хотя она взрослый человек, не мое дело. Но болит, все таки, когда с человеком больше года почти каждый день проводишь в разговоре, учебе по много часов - это дает о себе знать.
А Алена позвонила, ну, или я ей, на прошлой неделе. Сказала, что на работе могут сократить, что она уже придумала план отступления. План действий. Учиться, новая карьера - все так звучало хорошо. Я прям даже не имела никаких внутренних сомнений и возражений по ее плану, показалось все реальным и здравым. А сегодня я написала ей подбадривающее сообщение, а она мне сказала, что у нее может быть меланома. И сердце провалилось. На секунду, а потом тупая улыбка. Это плохой знак? Или наоборот? Потом, как отрубило, как пустота какая-то внутри. Рациональность. Сразу - шерстить по знакомым, сразу шерстить по интернету. Сразу подбадривающие сообщения, но уже на другую тему. И Radiohead. Надо подумать.
Как переварить? Я не могу просто пройти мимо, хотя я не всегда довожу до конца дела, но я не могу их не начать. В этом плане работа врача мне подходит - можно начать процедуру - сделать самую важную работу - и потом ретироваться, пока закончат помощники.
А еще я прочитала эту книгу When the breath becomes air. Я плакала. Я всхлипывала и всем сердцем замирала в каждой главе, я надеялась вместе с автором...мемуаров.. я так надеялась. И ... мемуары... обычно знаете как заканчиваются, правда? И там где его жена дописала Эпилог, я захлебнулась слезами от боли. До сих пор болит. Хотя я и читала последние страницы под прессом домашних, что я мешаю им своим "ничегонеделанием". Но просто "смерть" прошла так близко к моему разуму, что стало та страшно и больно.
Меланома? Это звучит, как кино. Как в Анатомии Грей эта блондинка, которую играла Кетрин Хейгел, помните? С метастазами в мозг? Ужасными операциями? Такая сказка, как она вылечилась. Cancer free. Вообще-то метастазы - это страшно. Наверное, лучше просто умереть. Особенно в мозге. Я надеюсь, что все закончится просто шрамом от большой родинки. Я не готова отпускать молодых людей из своей жизни. Не важно, насколько близкими и родственными были наши души и жизни. Я не готова отпускать хороших, умных, достойных, которые должны еще жить и нести добро в этот мир. Я не хочу отпускать никого, кого я люблю.
А еще я хочу сдать экзамены. Я правда хочу, я знаю, что эта цель на уровне Вселенной - где-то в 18 ряду с конца. Но для меня она тоже промежуточная, я правда хочу заниматься медициной. Make a difference. И если моя difference будет в том, чтобы создать комфорт и заботу пациенту - я готова. Я хочу служить этому делу. Потому что катаклизмы, бури, наводнения, катастрофы - я не могу это контролировать. Но я могу принести человеку пользу. Может быть, я смогу и больше, но промежуточные цели уже поставлены. Я не могу смотреть на всю эту боль, на всех этих потерянных испуганных людей. Я хочу быть для них рациональной. И я хочу им помогать.
Умирать молодым не страшно, не страшнее, чем старым. Но только, если у тебя не за что бороться, не за чем жить. Когда есть дети, то умирать очень страшно. Ужасно страшно. Что делать? Сразу ужасный вопрос судьбы малыша без родителей становится комком в горле. Боже, как страшно жить. Жить так страшно. Боже, помилуй нас, помилуй... Пожалуйста, помилуй. Спаси души наши грешные, дай немного чуда, чтобы мы могли служить воле твоей доброй отчаяннее.
Вообще, я не все песни Radiohead люблю, но просто эта музыка, я знаю, что она в большинстве написала под препаратами, она какая-то глубокая, заходит куда-то внутрь тебя, она там ничего не меняет, не вдохновляет, не депрессирует, она просто заполняет пространство внутри. Меня с этой музыкой познакомил полунезнакомый человек, мимолетный человек в моей жизни, чей след остался таким важным "заполнителем" пространства внутри. Тогда, просто, мне надо было заполнять пространство постоянно. Сейчас, только временами. Как сегодня. Может быть, если ты был бы рядом, (хотя ты уже и не читаешь меня, но я всегда пишу тебе хотя бы одно слово в каждом своем посте) то я бы тебе говорила все это, думала вслух, и ты бы говорил своим голосом soothing, и мне было бы легче. Завтра уже поговорим, скорее бы.
"You are all I need..." -поют тут как раз. Я вообще, кажется, такая букашка, из себя ничего не представляющая, перепуганная до смерти.
Просто, когда-то, кажется не так давно, слово "смерть" вообще было где-то так далеко, даже когда я видела ее - на парах, в жизни. То все казалось, что все равно это слово так далеко. А когда видишь, что это слово неразделимо с жизнью, то тяжело становится даже дышать.