(no subject)
Пока не было Нюхи, меня так не колбасило. Не колбасило так! Проклятый Питер Пен повсюду: в поликлинике, во дворе, дома. Просто вот даже как она бегает по утоптанной земле у качелей, этот летний, такой приятный глухой звук. Или как днем она сидит под открытым окном и раздирает в клочья кусок хлеба, чтобы крошки сложить в чашку и кормить кукол. Что-то со мной, наверное, не так -- но от этого у меня вот-вот будет разрыв сердца на такие же клочья. Или вот я варю компот и процеживаю его через марлю, и вид этой покрасневшей напившейся сока марли, и мои движения - надо говорить, что я делаю это точь-в-точь как мама?
Сколько мыслей сплелось в один комок! Бабушка, мама, я, она, ее дети, которые будут мои внуки, кстати - мы все одна такая длиииинная веревочка, мы превращаемся друг в друга и живем таким образом вечно.
Почему совсем недавно -- какие-то три года назад, когда Нюхи еще не было и в планах -- я совсем, совсем не обращала на это вниманния? Жила себе и жила. И вот скажите люди, у которых дети старше -- вообще когда-нибудь отпускает? Неужели навсегда это ежеминутное, тяжелое и сладкое чувство времени?
Сколько мыслей сплелось в один комок! Бабушка, мама, я, она, ее дети, которые будут мои внуки, кстати - мы все одна такая длиииинная веревочка, мы превращаемся друг в друга и живем таким образом вечно.
Почему совсем недавно -- какие-то три года назад, когда Нюхи еще не было и в планах -- я совсем, совсем не обращала на это вниманния? Жила себе и жила. И вот скажите люди, у которых дети старше -- вообще когда-нибудь отпускает? Неужели навсегда это ежеминутное, тяжелое и сладкое чувство времени?