Читаю Нозика ("анархия,").
Пишет хорошо, красиво. Местами чуть слишком "профессионально философски".
Комменты:
1.Большая проблема, когда человек "начинает с Локка" - Локковские аргументы не конец всего, это скользкая моделька, которую сам же Локк крутил как хотел (у левых к нему много хороших вопросов про современных ему индейцев).
Локковская модель очень неявно, но очень сильно покоится на common law. В его картине мира очень виден þing, сообщество домохозяев с большими топорами, устанавливающими себе законы.
1.1. Китайская\ближневосточная\древнеславянская модель примитивного общества полностью вываливается из его схемы. см. пункт 2.
1.2. Нет топора - нет печенек. Сам подход Локка в интерпретации Нозика не предполагает агентности женщин, детей и прочих dependents. В результате атомом общества оказывается элементарный носитель насилия. Что, в принципе, соответствует и античному подходу к демократии.
1.2.1. NB В этом глубинная причина популярности либертарианства у людей, которые have a right to arm bears и активно этот right обычно exercise. Примечательно, что популярность левой и либертарианской позиции у образованных белых мужчин зависит от способности работать соответственно на госуниверситет\charity и бизнес-консалтинге.
1.2.2. Интуитивно я полагаю более продуктивным представление о социальном атоме, отчужденное от атома насилия. Представление о человеке как одиноком хуторянине порочно само по себе: no man is an island. Представление об абсолютной собственности на себя игнорирует существенно социальный генезис человека. Тут надо оговориться, что меня это приводит не к "спасибо Сталину за наше счастливое детство", а к чему-то довольно родоплеменному и клановому. Т.е. единицей общества является не человек-остров, а человек-clansman. Это парадоксально ближе подходу Локка, чем подходу современных абстрактных либертарианцев. Обязательства мужа у него скорее не контракты (если жена такой же агент), а внутриродовые дела, не имеющие отношения к общественной жизни.
NB. Это интересно перекликается с "новым стоицизмом" Lawrence Becker. Его философская позиция состоит в том, что на высшем уровне целеполагания находится увеличение собственной агентности.
2. Любимые oetar'ом "крыши". Фантастические представления о "рождении тирании". Я бы сказал, что философам подобного толка ЛЮТО не хватает теории игр и механизмов. В результате его рассуждения об институализированном насилии фантастичны. Довольно странно, что Нозик фантазирует вместо указание на существенное отличие насилия от других продуктов - насилие предполагает no commitment, обещание не пользоваться насилием не может быть подкреплено ничем, кроме непосредственной выгоды или насилия более высокого порядка. Т.е. вот эти разговоры, что агрессивные крыши не работают - пустые. Они работают и эмпирически (древнерусская дружина\raubritter облагает данью и все) и теоретически. Существуют игры, где есть дележи, позволяющие последовательно грабить каждого отдельного члена общества так, чтобы с этим в каждый момент времени были согласны все соседи.
Собственно теория Локка\Нозика и работает только там, где технология насилия именно североевропейская (спекулятивно, малоинтенисвна по капиталу, конунг не имеет подавляющих шансов против другого человека с топором, колесница фараона значительно сильнее и дороже оружия ближневосточного крестьянина).
Парадоксально я в результате скорее склонен согласиться с либертарианством в основном тезисе: государство за пределами минимального это грабеж*. Другое дело, что в этих рамках для меня важна максимизация общественного блага (вот поэтому я Айн Рэнд и не терплю) и минимизация бюрократии. Польза от Грэбера в том, что он показывает как государственное принуждение рождает бюрократию, как обезличенный монстр a la "Brazil" Гиллиама прямо растет из насильственности принуждения государством. Соответственно замена государственно-грабительских институтов предоставления общественных благ негосударственными уменьшает бюрократизацию при том, что может и не уменьшать предоставление общественных благ за счет других, более сложных механизмов принуждения. Пример: Американская первая поправка говорит о невозможности государства применять насилие для борьбы с общественно неприятными суждениями. Однако она позволяет осуществлять цензуру в частном порядке. Возможны бойкоты, smear campaigns и тонна других радостей жизни. Однако даже самое малоприятное проявление чего-то подобного - это частная санкция, вызванная очень большим раздражением конкретных людей, а не бессмысленно молотящее щупальце слепого Левиафана. Я вижу в этом различии очень большую и фундаментально важную разницу, потому что я опасаюсь, что с технологическим развитием этот Левиафан может стать непобедим (a la 1984 и куча других антиутопий).
*другое дело, что нормативные выводы из этого вынуждены проходить через макиавеллианское сито: "e, come di sopra dissi, non partirsi dal bene, potendo, ma sapere entrare nel male, necessitato."
Комменты:
1.Большая проблема, когда человек "начинает с Локка" - Локковские аргументы не конец всего, это скользкая моделька, которую сам же Локк крутил как хотел (у левых к нему много хороших вопросов про современных ему индейцев).
Локковская модель очень неявно, но очень сильно покоится на common law. В его картине мира очень виден þing, сообщество домохозяев с большими топорами, устанавливающими себе законы.
1.1. Китайская\ближневосточная\древнеславянская модель примитивного общества полностью вываливается из его схемы. см. пункт 2.
1.2. Нет топора - нет печенек. Сам подход Локка в интерпретации Нозика не предполагает агентности женщин, детей и прочих dependents. В результате атомом общества оказывается элементарный носитель насилия. Что, в принципе, соответствует и античному подходу к демократии.
1.2.1. NB В этом глубинная причина популярности либертарианства у людей, которые have a right to arm bears и активно этот right обычно exercise. Примечательно, что популярность левой и либертарианской позиции у образованных белых мужчин зависит от способности работать соответственно на госуниверситет\charity и бизнес-консалтинге.
1.2.2. Интуитивно я полагаю более продуктивным представление о социальном атоме, отчужденное от атома насилия. Представление о человеке как одиноком хуторянине порочно само по себе: no man is an island. Представление об абсолютной собственности на себя игнорирует существенно социальный генезис человека. Тут надо оговориться, что меня это приводит не к "спасибо Сталину за наше счастливое детство", а к чему-то довольно родоплеменному и клановому. Т.е. единицей общества является не человек-остров, а человек-clansman. Это парадоксально ближе подходу Локка, чем подходу современных абстрактных либертарианцев. Обязательства мужа у него скорее не контракты (если жена такой же агент), а внутриродовые дела, не имеющие отношения к общественной жизни.
NB. Это интересно перекликается с "новым стоицизмом" Lawrence Becker. Его философская позиция состоит в том, что на высшем уровне целеполагания находится увеличение собственной агентности.
2. Любимые oetar'ом "крыши". Фантастические представления о "рождении тирании". Я бы сказал, что философам подобного толка ЛЮТО не хватает теории игр и механизмов. В результате его рассуждения об институализированном насилии фантастичны. Довольно странно, что Нозик фантазирует вместо указание на существенное отличие насилия от других продуктов - насилие предполагает no commitment, обещание не пользоваться насилием не может быть подкреплено ничем, кроме непосредственной выгоды или насилия более высокого порядка. Т.е. вот эти разговоры, что агрессивные крыши не работают - пустые. Они работают и эмпирически (древнерусская дружина\raubritter облагает данью и все) и теоретически. Существуют игры, где есть дележи, позволяющие последовательно грабить каждого отдельного члена общества так, чтобы с этим в каждый момент времени были согласны все соседи.
Собственно теория Локка\Нозика и работает только там, где технология насилия именно североевропейская (спекулятивно, малоинтенисвна по капиталу, конунг не имеет подавляющих шансов против другого человека с топором, колесница фараона значительно сильнее и дороже оружия ближневосточного крестьянина).
Парадоксально я в результате скорее склонен согласиться с либертарианством в основном тезисе: государство за пределами минимального это грабеж*. Другое дело, что в этих рамках для меня важна максимизация общественного блага (вот поэтому я Айн Рэнд и не терплю) и минимизация бюрократии. Польза от Грэбера в том, что он показывает как государственное принуждение рождает бюрократию, как обезличенный монстр a la "Brazil" Гиллиама прямо растет из насильственности принуждения государством. Соответственно замена государственно-грабительских институтов предоставления общественных благ негосударственными уменьшает бюрократизацию при том, что может и не уменьшать предоставление общественных благ за счет других, более сложных механизмов принуждения. Пример: Американская первая поправка говорит о невозможности государства применять насилие для борьбы с общественно неприятными суждениями. Однако она позволяет осуществлять цензуру в частном порядке. Возможны бойкоты, smear campaigns и тонна других радостей жизни. Однако даже самое малоприятное проявление чего-то подобного - это частная санкция, вызванная очень большим раздражением конкретных людей, а не бессмысленно молотящее щупальце слепого Левиафана. Я вижу в этом различии очень большую и фундаментально важную разницу, потому что я опасаюсь, что с технологическим развитием этот Левиафан может стать непобедим (a la 1984 и куча других антиутопий).
*другое дело, что нормативные выводы из этого вынуждены проходить через макиавеллианское сито: "e, come di sopra dissi, non partirsi dal bene, potendo, ma sapere entrare nel male, necessitato."