Дневники серой куропатки
Начала всякие
Она уселась поудобнее и, расслабившись, с удовольствием слушала любимые песни в исполнении заинтересовавшего с первой, пусть и не слишком приятной, встречи мужчины. Алька закурила. Вино уже принесли и она с удовольствием его попробовала. «Легкое, приятная небольшая кислинка… Думаю одним бокалом я не обойдусь,» - подумала она и подозвала официанта, чтобы заказать следующий.
…Там где слёзы - там и смех,
Дождь всегда сменяет снег,
А графин - он один на всех
С вином.
Бабья доля на Руси -
Вечно Господа просить
О мечте своей единственной.
Не плачь... Забудь...
Не обижайся на судьбу.
Она, судьба, такая,
Что с неё теперь возьмёшь?
Не плачь... Забудь...
Согреешься когда-нибудь.
На каждый снег найдётся дождь…
Виталий всё пел и пел. Он останавливался лишь иногда, чтобы попить из стоявшей у его ног бутылки с минеральной водой, и опять пел. Он пел и военные песни Розенбаума, и блатные, и афганские. Многих песен Алька не слышала ой как давно, а некоторые были ею услышаны впервые.
Когда с ужином и вином было покончено, Алька решила, что дальше высиживать уже бессмысленно. Да, парень был симпатичен и интересен Альке, пел прекрасно, но это вовсе ни о чем не говорит и ни к чему не обязывает. «Думаю, что мне просто крайне необходимо отдохнуть от творческих личностей», - подумала Алька.
- Молодой человек, рассчитайте меня, - попросила она подошедшего официанта. Рассчитавшись за ужин, Алька (вот пришла же шальная мысль в голову!) достала из сумочки сто рублей и, спокойно улыбаясь, подошла к Виталию и аккуратно опустила их в футляр от гитары, лежащий перед ним. Сначала он не узнал её, но потом его глаза округлились (теперь Алька верила этому выражению, потому что его глаза и вправду стали практически идеально круглыми) и он даже запнулся на очередной строчке очередной песни всё того же Розенбаума. Дальше Альке было уже неинтересно, и она со спокойной улыбкой и чувством какого-то язвительного торжества развернулась и пошла в сторону Нового Арбата. «Ха-ха! Так вам и надо! Кушайте полной ложкой подачки от серой куропатки! - шла и думала она. - Творческие личности, певцы и креативщики! Да хоть двести раз будьте вы гениями, в первую очередь надо оставаться человеком!».
Передумав гулять по Новому Арбату. Алька свернула на Гоголевский бульвар и решила немного посидеть на скамеечке в аллейке. Свободную скамеечку она смогла найти далеко не сразу, и только возле памятника Шевченко (хотя Алька всегда воспринимала этот памятник исключительно, как композицию купающихся лошадей) ей удалось найти свободное местечко. Было уже не так жарко и по аллее гуляло много людей. Пожилые пары, молодые мамочки или отцы, или вместе те и другие с детишками, компании тинэйджеров, влюбленные парочки…
Алька сидела, ела купленное по дороге мороженое и с удовольствием наблюдала за гуляющими. Домой совсем не хотелось пока идти, тем более, что и делать то особо нечего было. Поужинать она уже поужинала, Юльку всё равно выводила попозже, практически перед сном, в интернете опять наверняка обсуждаются давно изъезженные темы глобального потепления, аномальной жары в Центральной России, засухи и политика. В гости тоже не особенно хотелось идти. С Лилькой они совсем недавно виделись, а в гости к кумовьям было уже поздновато ехать. Пузырька Максима Николаевича наверняка уже будет пора купать и потому она не хотела отвлекать Риту от этого ответственного дела.
Алька решила позвонить девчонкам. Последний раз она звонила в обед и разговаривала только с масяней, потому как Тонька, как всегда, где-то носилась с пацанами. Дачно-летний период уже подходил к концу, и скоро должен был начаться Алькин отпуск. Не за горами и переезд девчонок в Москву ,а с ним и начало их всеобщей семейной новой жизни.
- Масяня, привет! - трубку взяла Тонька. Она тоже звала Альку масяней, и Альке это очень нравилось.
- Привет, котенок! Как дела? Чем занимаешься?
- Да ничем. Скучно.
- Ну как же скучно, ты ж целый день на воздухе, с мальчишками бегаешь… Чем занимались то?
- Ничем! Мальчишки опять сегодня зациклились на футболе. Я сначала с ними рядом сидела, пока они играли, а потом надоело. Сижу вот рисую фан-арты Винкс. Но уже тоже надоело. Ты когда приедешь?
- Скоро, любимая, скоро, моё солнышко! У меня уже на следующей неделе начинается отпуск и я приеду к вам.
- Ураааа!!! Отпуск! Мась, а мы куда-нибудь поедем?
- Нет, котенок, извини, пока не получается. Мы побудем пару дней на даче, соберем там то, что надо будет забрать, и во вторник или среду поедем в Москву. Надо уже там обосновываться, школа ведь скоро начинается.
- Уууу… Я не хочу в школу! Там Скука смертная! Опять писанина и домашку будут задавать!
- Ничего страшного, солнышко, учиться надо, зато обрадую тебя - я тебе взяла абонемент в бассейн, и ты в Москве продолжишь учиться плавать. А потом может и меня научишь. Я то ведь боюсь воды, особенно глубину боюсь.
- Мась, ну ты смешная! А я не боюсь, я даже нырять умею, видела бы ты, как я тут на Семеновке ныряю!!!
- Приеду и мы обязательно сходим на Семеновку, покажешь свои ныряния, договрились?
- Ладно! А вот и бабульчик подошла! - и Тонька без лишних слов и прощаний передала телефон.
Настал Алькин черед «масяничаний».
- Масик, привет! Как ваши дела? Как ты себя чувствуешь?
- Здравствуй, солнышко! Нормально всё, только жарко очень! Уже с ума сводит эта жара. Не знаешь, куда себя деть и где от неё спрятаться. По два раза на дню с Тонькой на речку ходим.
- Ну ничего, потерпите немножко еще, по прогнозу скоро обещали похолодание. Мась, я билет к вам на пятницу беру. Скорее всего в субботу сразу и поедем на дачу. Останемся там ночевать?
- Да я даже не знаю… Ты хочешь?
- Конечно хочу, это ведь последний раз. Я думаю, что мы побудем на даче пару дней, соберем помидоры-огурцы, выкинем всё ненужное, заберем то, что пригодится и думаю, больше не поедем уже. Я планировала в Москву ехать не позже 25 или 26 августа ехать. Чтобы успеть порядок дома навести, Альке прикупить к школе то, что еще нужно.
- Ладно, давай уже скорее приезжай, солнышко, мы так соскучились по тебе!
Алька убрала телефон и прикурила. Ей самой не верилось, что уже через несколько дней они буду вместе. И не надо будет никуда мотаться поездами или автобусами в выходные, не надо будет сдерживаться, видя слезы Тоньки, когда она, Алька, уезжала от них… Наконец-то они снова будут вместе.
- Хэлло, Эл! - раздался до боли знакомый голос.
Алька обернулась. Рядом стоял Кен, её старый друг, бывший начальник и наставник по последнему месту сахалинской работы.
Примерно через год после развода с Глебом Алька и масяня решили перебраться на материк. Тонька продолжала часть болеть, и уже самый простой насморк не обходился без осложнений и лечения антибиотиками. Все наблюдавшие их врачи в один голос твердили, что Тоньке нужен сухой климат.
Алька с мамой недолго думали. Тонька для них была всем. Было решено продать обе имеющиеся квартиры и перебраться в тот город, где уже три года как обосновался Алькин старший брат. Мама была счастлива - они почти семь лет не могли его видеть по массе причин, а тут жить рядом, видеть его дочь, свою внучку да плюс еще один карапуз должен был скоро народиться! В общем, кругом сплошные плюсы.
С Кеном она познакомилась именно тогда, когда уже обе квартиры уже были проданы, и они ждали только получения договоров купли-продажи после регистрации.
Алька со своей двоюродной сестренкой Маришкой ходили в тренажерный зал. Они уже более полугода ходили туда, знали всех и вся, и, конечно, не могли не заметить этого огромного американца, который «работал» с весом, как хорошая рабочая лошадь. Он редко бывал в вечернее время (потом-то Алька узнала, что он старался приходить днем или в выходные дни, когда зал был пуст), редко с кем общался и улыбался.
Однажды, когда женская раздевалка была на ремонте, Алька с Маришкой переодевались после занятий в мужской раздевалке. Выходя из зала, они крикнули всем, что раздевалка занята. Но, как оказалось, этот америкос ни слова по-русски, кроме «До свидания» и «Привет» не знал. И в тот момент, когда девчонки остались в одних трусах и лифчиках, он зашел в раздевалку, мельком на них глянул, и спокойно прошествовал в душевую.
Продолжение
Она уселась поудобнее и, расслабившись, с удовольствием слушала любимые песни в исполнении заинтересовавшего с первой, пусть и не слишком приятной, встречи мужчины. Алька закурила. Вино уже принесли и она с удовольствием его попробовала. «Легкое, приятная небольшая кислинка… Думаю одним бокалом я не обойдусь,» - подумала она и подозвала официанта, чтобы заказать следующий.
…Там где слёзы - там и смех,
Дождь всегда сменяет снег,
А графин - он один на всех
С вином.
Бабья доля на Руси -
Вечно Господа просить
О мечте своей единственной.
Не плачь... Забудь...
Не обижайся на судьбу.
Она, судьба, такая,
Что с неё теперь возьмёшь?
Не плачь... Забудь...
Согреешься когда-нибудь.
На каждый снег найдётся дождь…
Виталий всё пел и пел. Он останавливался лишь иногда, чтобы попить из стоявшей у его ног бутылки с минеральной водой, и опять пел. Он пел и военные песни Розенбаума, и блатные, и афганские. Многих песен Алька не слышала ой как давно, а некоторые были ею услышаны впервые.
Когда с ужином и вином было покончено, Алька решила, что дальше высиживать уже бессмысленно. Да, парень был симпатичен и интересен Альке, пел прекрасно, но это вовсе ни о чем не говорит и ни к чему не обязывает. «Думаю, что мне просто крайне необходимо отдохнуть от творческих личностей», - подумала Алька.
- Молодой человек, рассчитайте меня, - попросила она подошедшего официанта. Рассчитавшись за ужин, Алька (вот пришла же шальная мысль в голову!) достала из сумочки сто рублей и, спокойно улыбаясь, подошла к Виталию и аккуратно опустила их в футляр от гитары, лежащий перед ним. Сначала он не узнал её, но потом его глаза округлились (теперь Алька верила этому выражению, потому что его глаза и вправду стали практически идеально круглыми) и он даже запнулся на очередной строчке очередной песни всё того же Розенбаума. Дальше Альке было уже неинтересно, и она со спокойной улыбкой и чувством какого-то язвительного торжества развернулась и пошла в сторону Нового Арбата. «Ха-ха! Так вам и надо! Кушайте полной ложкой подачки от серой куропатки! - шла и думала она. - Творческие личности, певцы и креативщики! Да хоть двести раз будьте вы гениями, в первую очередь надо оставаться человеком!».
Передумав гулять по Новому Арбату. Алька свернула на Гоголевский бульвар и решила немного посидеть на скамеечке в аллейке. Свободную скамеечку она смогла найти далеко не сразу, и только возле памятника Шевченко (хотя Алька всегда воспринимала этот памятник исключительно, как композицию купающихся лошадей) ей удалось найти свободное местечко. Было уже не так жарко и по аллее гуляло много людей. Пожилые пары, молодые мамочки или отцы, или вместе те и другие с детишками, компании тинэйджеров, влюбленные парочки…
Алька сидела, ела купленное по дороге мороженое и с удовольствием наблюдала за гуляющими. Домой совсем не хотелось пока идти, тем более, что и делать то особо нечего было. Поужинать она уже поужинала, Юльку всё равно выводила попозже, практически перед сном, в интернете опять наверняка обсуждаются давно изъезженные темы глобального потепления, аномальной жары в Центральной России, засухи и политика. В гости тоже не особенно хотелось идти. С Лилькой они совсем недавно виделись, а в гости к кумовьям было уже поздновато ехать. Пузырька Максима Николаевича наверняка уже будет пора купать и потому она не хотела отвлекать Риту от этого ответственного дела.
Алька решила позвонить девчонкам. Последний раз она звонила в обед и разговаривала только с масяней, потому как Тонька, как всегда, где-то носилась с пацанами. Дачно-летний период уже подходил к концу, и скоро должен был начаться Алькин отпуск. Не за горами и переезд девчонок в Москву ,а с ним и начало их всеобщей семейной новой жизни.
- Масяня, привет! - трубку взяла Тонька. Она тоже звала Альку масяней, и Альке это очень нравилось.
- Привет, котенок! Как дела? Чем занимаешься?
- Да ничем. Скучно.
- Ну как же скучно, ты ж целый день на воздухе, с мальчишками бегаешь… Чем занимались то?
- Ничем! Мальчишки опять сегодня зациклились на футболе. Я сначала с ними рядом сидела, пока они играли, а потом надоело. Сижу вот рисую фан-арты Винкс. Но уже тоже надоело. Ты когда приедешь?
- Скоро, любимая, скоро, моё солнышко! У меня уже на следующей неделе начинается отпуск и я приеду к вам.
- Ураааа!!! Отпуск! Мась, а мы куда-нибудь поедем?
- Нет, котенок, извини, пока не получается. Мы побудем пару дней на даче, соберем там то, что надо будет забрать, и во вторник или среду поедем в Москву. Надо уже там обосновываться, школа ведь скоро начинается.
- Уууу… Я не хочу в школу! Там Скука смертная! Опять писанина и домашку будут задавать!
- Ничего страшного, солнышко, учиться надо, зато обрадую тебя - я тебе взяла абонемент в бассейн, и ты в Москве продолжишь учиться плавать. А потом может и меня научишь. Я то ведь боюсь воды, особенно глубину боюсь.
- Мась, ну ты смешная! А я не боюсь, я даже нырять умею, видела бы ты, как я тут на Семеновке ныряю!!!
- Приеду и мы обязательно сходим на Семеновку, покажешь свои ныряния, договрились?
- Ладно! А вот и бабульчик подошла! - и Тонька без лишних слов и прощаний передала телефон.
Настал Алькин черед «масяничаний».
- Масик, привет! Как ваши дела? Как ты себя чувствуешь?
- Здравствуй, солнышко! Нормально всё, только жарко очень! Уже с ума сводит эта жара. Не знаешь, куда себя деть и где от неё спрятаться. По два раза на дню с Тонькой на речку ходим.
- Ну ничего, потерпите немножко еще, по прогнозу скоро обещали похолодание. Мась, я билет к вам на пятницу беру. Скорее всего в субботу сразу и поедем на дачу. Останемся там ночевать?
- Да я даже не знаю… Ты хочешь?
- Конечно хочу, это ведь последний раз. Я думаю, что мы побудем на даче пару дней, соберем помидоры-огурцы, выкинем всё ненужное, заберем то, что пригодится и думаю, больше не поедем уже. Я планировала в Москву ехать не позже 25 или 26 августа ехать. Чтобы успеть порядок дома навести, Альке прикупить к школе то, что еще нужно.
- Ладно, давай уже скорее приезжай, солнышко, мы так соскучились по тебе!
Алька убрала телефон и прикурила. Ей самой не верилось, что уже через несколько дней они буду вместе. И не надо будет никуда мотаться поездами или автобусами в выходные, не надо будет сдерживаться, видя слезы Тоньки, когда она, Алька, уезжала от них… Наконец-то они снова будут вместе.
- Хэлло, Эл! - раздался до боли знакомый голос.
Алька обернулась. Рядом стоял Кен, её старый друг, бывший начальник и наставник по последнему месту сахалинской работы.
Примерно через год после развода с Глебом Алька и масяня решили перебраться на материк. Тонька продолжала часть болеть, и уже самый простой насморк не обходился без осложнений и лечения антибиотиками. Все наблюдавшие их врачи в один голос твердили, что Тоньке нужен сухой климат.
Алька с мамой недолго думали. Тонька для них была всем. Было решено продать обе имеющиеся квартиры и перебраться в тот город, где уже три года как обосновался Алькин старший брат. Мама была счастлива - они почти семь лет не могли его видеть по массе причин, а тут жить рядом, видеть его дочь, свою внучку да плюс еще один карапуз должен был скоро народиться! В общем, кругом сплошные плюсы.
С Кеном она познакомилась именно тогда, когда уже обе квартиры уже были проданы, и они ждали только получения договоров купли-продажи после регистрации.
Алька со своей двоюродной сестренкой Маришкой ходили в тренажерный зал. Они уже более полугода ходили туда, знали всех и вся, и, конечно, не могли не заметить этого огромного американца, который «работал» с весом, как хорошая рабочая лошадь. Он редко бывал в вечернее время (потом-то Алька узнала, что он старался приходить днем или в выходные дни, когда зал был пуст), редко с кем общался и улыбался.
Однажды, когда женская раздевалка была на ремонте, Алька с Маришкой переодевались после занятий в мужской раздевалке. Выходя из зала, они крикнули всем, что раздевалка занята. Но, как оказалось, этот америкос ни слова по-русски, кроме «До свидания» и «Привет» не знал. И в тот момент, когда девчонки остались в одних трусах и лифчиках, он зашел в раздевалку, мельком на них глянул, и спокойно прошествовал в душевую.
Продолжение