папа-90ых
Принцессой я был, честно говоря, так себе. Мама очень хотела, чтобы у меня были локоны, косички, а у меня они как-то не росли. Совсем. До 2 лет я ходила лысой, папины друзья все время шутили, что я тоже братка( Мама бесилась.
Она вообще часто сердилась и кричала. Но! совсем не плакала. А еще она не пила. Ни капли.
Я это потому говорю, что почти все женщины, которые были с папиными друзьями, пили много и быстро исчезали или не исчезали и тогда было еще хуже.
Тетя Надя, жена дяди Толи, была очень красивой. Просто обалденно красивой. Даже когда я была совсем маленькой, и лучше мамы никого не признавала, тетя Надя была в моем сознании особым существом. Она была сохаляркой. Наполовину якуткой, наполовину русской. У нее были длинные-длинные волосы. Когда она заплетала их в косу, что случалось на моей памяти 2 раза, коса доставала до подколенок. Обычна она носила их поднятыми наверх, в сложных прическах. Иногда распускала. Это было как черная волна. А еще у нее были очень красивые ноги. Но этого я не понимала, так говорили все папины друзья и даже мама. Я тетю Надю воспринимала целиком, не деля на ноги руки, грудь.. Как сказочную волшебницу. И вот эта тетя Надя тоже долго держалась. Дядя Толя за этим следил очень строго. Говорят, что северные люди очень быстро спиваются, вот он и следил. Но тетя Надя все равно стала пить. И как-то очень скоро стала страшной ведьмой. Волосы она обстригла в каком-то салоне, как говорила мама, за бешеные деньги. Хотя ее коса сама по себе денег стоила -это я сейчас понимаю. Сделала себе страшные длинные ногти и всего за год потолстела. Нет, не просто располнела, она расплылась в разные стороны, как тесто из квашни. А лицо... До этого лицо у нее было как фарфоровое, но тут стало страшным. И глаза... были загадочными, бездонными, а стали как лужи.
Я почему это так хорошо запомнила: меня тогда отправили на год в Испанию. С маминой мамой. Мама с нами не поехала - папа не отпустил. И вот, когда я вернулась, мама показала мне тетю Надю. И них с дядей Толей сын был, мой ровесник - Артем, и мы вроде как дружили с детства. Они в гости пришли и я заплакала, даже, как говорит мама. заорала, когда увидела тетю Надю.
А мама не пила. Она даже на праздниках, а праздников всегда у нас дома было много, совсем не пила. Она наливала себе в рюмку водки, и каждый тост выплескивала ее в горшок с цветком. Делала так два-три раза, а потом накрывала рюмку рукой, каждый раз когда тянулись налить, и говорила улыбаясь: Мне хватит. Мне еще горячее нести.
Один раз ее чуть на застукали за всем этим. Дядя Ваня, старый уже человек, лет шестидесяти, ходил все время в каком-то старом пиджаке как-то углядел, как мама водку выплескивает, и уже рот раскрыл, что бы ее выдать, но тут папа на кого-то по телефону раскричался и вообще все притихли, потом быстро собрались -уехали. А когда вернулись, я не знаю, я спала уже, но вроде дядю Ваню там, куда они ездили, убили.
Она вообще часто сердилась и кричала. Но! совсем не плакала. А еще она не пила. Ни капли.
Я это потому говорю, что почти все женщины, которые были с папиными друзьями, пили много и быстро исчезали или не исчезали и тогда было еще хуже.
Тетя Надя, жена дяди Толи, была очень красивой. Просто обалденно красивой. Даже когда я была совсем маленькой, и лучше мамы никого не признавала, тетя Надя была в моем сознании особым существом. Она была сохаляркой. Наполовину якуткой, наполовину русской. У нее были длинные-длинные волосы. Когда она заплетала их в косу, что случалось на моей памяти 2 раза, коса доставала до подколенок. Обычна она носила их поднятыми наверх, в сложных прическах. Иногда распускала. Это было как черная волна. А еще у нее были очень красивые ноги. Но этого я не понимала, так говорили все папины друзья и даже мама. Я тетю Надю воспринимала целиком, не деля на ноги руки, грудь.. Как сказочную волшебницу. И вот эта тетя Надя тоже долго держалась. Дядя Толя за этим следил очень строго. Говорят, что северные люди очень быстро спиваются, вот он и следил. Но тетя Надя все равно стала пить. И как-то очень скоро стала страшной ведьмой. Волосы она обстригла в каком-то салоне, как говорила мама, за бешеные деньги. Хотя ее коса сама по себе денег стоила -это я сейчас понимаю. Сделала себе страшные длинные ногти и всего за год потолстела. Нет, не просто располнела, она расплылась в разные стороны, как тесто из квашни. А лицо... До этого лицо у нее было как фарфоровое, но тут стало страшным. И глаза... были загадочными, бездонными, а стали как лужи.
Я почему это так хорошо запомнила: меня тогда отправили на год в Испанию. С маминой мамой. Мама с нами не поехала - папа не отпустил. И вот, когда я вернулась, мама показала мне тетю Надю. И них с дядей Толей сын был, мой ровесник - Артем, и мы вроде как дружили с детства. Они в гости пришли и я заплакала, даже, как говорит мама. заорала, когда увидела тетю Надю.
А мама не пила. Она даже на праздниках, а праздников всегда у нас дома было много, совсем не пила. Она наливала себе в рюмку водки, и каждый тост выплескивала ее в горшок с цветком. Делала так два-три раза, а потом накрывала рюмку рукой, каждый раз когда тянулись налить, и говорила улыбаясь: Мне хватит. Мне еще горячее нести.
Один раз ее чуть на застукали за всем этим. Дядя Ваня, старый уже человек, лет шестидесяти, ходил все время в каком-то старом пиджаке как-то углядел, как мама водку выплескивает, и уже рот раскрыл, что бы ее выдать, но тут папа на кого-то по телефону раскричался и вообще все притихли, потом быстро собрались -уехали. А когда вернулись, я не знаю, я спала уже, но вроде дядю Ваню там, куда они ездили, убили.