Аутлуков вернулся в Агаповку
Click to viewПоздно заполночь в дверь лекаря постучали.
- Хто там, хто? - запричитала в дверь Кузминишна. - Чаво надо?
Из-за двери что-то забубнили.
- Хто там, бабка? - спросил лекарь, пытаясь раздуть угли в очаге и поджечь от них лучину.
- Говорят Аутлуков. - ответила та.
- Аутлуков? - недоумённо переспросил лекарь. - Давненько его не было. Ну, чтож, проси.
В темноте щёлкнул засов.
- Ухади, любезнай.
Вошел некто.
- Мир дому сему.
- И те не хворать. Кто ты?
- Да я ж, Аутлуков. Я хотел утра дождаться, да, больно уж студёно на вулице. Позволь, Орваш, у тя до утра перекантоваться.
Лекарь поднёс лучину к лицу гостя.
- Гляди ж ты, поди и вправду Аутлуков. А бородишшу-то почто отрастил? Опростился?
- Да не... путь неблизок, а гостевых дворов да перукарен по пути почти не осталось - побриться негде.
- Ну, чтож, оставайся, коли пришел. Только сам вишь - електричество кончилось, потому жрать только поутру будем. Не обессудь. Ложись, вон, у оконца на лавку.
- Да, что ты! - обрадованно ответил гость. - Кушать я и не мечтал. Переночевать в тепле и то дело.
Лучина погасла. Какое-то время молчали, лишь слышно было как гость обустраевается на лавке. Однакож, через некоторое время гость вопросил:
- Орваш, ты не спишь ещё?
- Нет.
- Орваш, а как тут у вас ваще?
- Да, живём помалеху. С едой хреново, но, щас всем тяжело...
- А Величества чё говорят? Помогать не думают?
- Величествам вместе с высочествами кирдык настал. Как лямпийцы-то луну звезданули, так они все повалились и встать уже не смогли. Как воздух разжижился, так они много дней, болезные, и лежали. Вызвали, говорят: трындец нам, Орваш, оставляем тебя за старшего. Не посрами, говорят, культуру и цивилизацию. Не для того, говорят, мы вас учили всему, чтобы вы всё бросили и оскотинились.
- И чё?
- Чё чё, и настал им кирдык. А я тоже, чё могу - сам еле ноги передвигал. Как мешок песка на плечи взвалили... Щас-то попривык, а тогда уж больно тяжело было. Думал, не сдюжу. Но, раз величествам обещал, значит, надо как-то держаться. Ну, вот и держусь. А сам-то как?
- Да, как, также... Как карачун начался, так неделю на земле лежал - подняться не мог. Думал волки обгрызут, да, куда там - волки сами рядом лежали, подняться не могли. Двое, кстати, ко мне прибились, я их во дворе привязал.
- А величества?
- А величествам, думаю, везде карачун. Уж, на что нам тяжело было, а им-то, думаю, и подавно тяжелее было. А где, знаю, и дворня помогла... Писаришки и учётчики живут теперь в великановых хоромах и утверждают, что теперь они величества и высочества.... Мы, дескать, графья да маркизы и по праву хоромы занимаем... А ты-то чё во дворец не вселился, ты ж тоже, считай, дворня?
- А мне, - лекарь помолчал. - Мне, Аутлуков от их высочеств приказ был - паству пасти и цивилизацию сохранять. Вот мы, по мере сил, с бабкой и пытаемся это делать. Нам делить великановы хоромы некогда, да и незачем. Да, ещё Несравненнов, который стада охранял, не стал в хоромах жить, а к нам прибился.
- А он жив? - обрадовался Аутлуков. - Сосед же мой! Ну, раз такое дело, и я с вами останусь. Буду у вас кузнецом и пахарем. И молодёжь учить буду что сам умею.
