Марина Цветаева. Лангаккерн. Фрайбург. Шварцвальд
"Шварцвальда золотые дали"
"Как я любила - с тоской любила! до безумия любила! - Шварцвальд. Золотистые долины, гулкие, грозно-уютные леса - не говорю уже о деревне …"
Марина Цветаева (Дневник, 1919)
Перед поездкой я перечитала «Воспоминания» Анастасии Цветаевой, многие стихотворения Марины Цветаевой, ее дневники. Много интересного я нашла на сайте Центра русской культуры имени Цветаевой, открытого в декабре 2016 года, при университете Фрайбурга.
Счастливое лето 1904 года двенадцатилетняя Марина Цветаева провела с отцом, матерью и сестрой Асей в деревне Лангаккерн в пригороде Фрайбурга. Счастливое лето длилось почти два месяца - с 19 июля по 13 сентября.
Из воспоминаний Анастасии Цветаевой:
"Как и год назад, пансион Лаказ собирается в горы, в Альпы. Но мы уже не едем туда… Папа из России, мама из Италии приехали за нами, и мы едем, едем все вместе в леса Шварцвальда, незнакомые леса - сосны и ели, высокие, густые, как в сказках Перро. [...]
Мама, папа… неужели опять вместе ?"
"Широкая ландштрассе, обсаженная фруктовыми деревьями, медленно поворачивая, поднимается в гору, минуя чистые, нарядные деревни. На поворотах дороги - распятие. В синеве - облака. И коляска останавливается перед острокрышим домом в два этажа. Над входом скульптура - большой деревянный, старой позолоты ангел. И надпись: «Gasthaus zum Engel»".
К сожалению "Gasthaus zum Engel" был снесён в 2004 году.
На его месте стоит современный гараж, украшенный изображением снесённого гастхауза и псевдо рафаэлевскими ангелочками.
В Лангаккерне проводятся ремонтные работы, гараж окружен заграждением.
Скульптурное распятие
"Ярким золотом горит распятье
Там, внизу, где склон дороги крут"
(из стихотворения Марины Цветаевой "Как мы читали «Lichtenstein»")
"Распятье на повороте, а дальше с шоссе влево, а дальше - уже совсем близко! - из-за сливовой и яблонной зелени, сначала гастхауз, а потом и сам Ангел" (Марина Цветаева «Башня из плюща», 1933).
Из воспоминаний Анастасии Цветаевой:
"А вокруг - высокие холмы и долины, дороги, тропинки, заколдованные хвойные леса, склоны, цветущие кусты, лужайки. Вот Марусино царство, вот мое. Сколько их, вот так, по два, рассыпано по тем никогда поздней не увиденным окрестностям Лангаккерна! Какие же это были утра! [...] мы убегаем вдвоем далеко от дома, мимо бурного потока Борербаха, заросшего, как в Пачёво в Тарусе, наклонившимися купами кустов, уже вырастающими в деревья, - дальше, вверх, вниз, туда, где в глубине высоких темных сосен и елей, в густой золотой хвойной мгле от почти отвесных редких солнечных лучей живет лесная волшебница."
"Марусино царство - под ветвями деревьев, над горстью тропинок, - бегут врозь, вниз - к моему. У Маруси вереск и чуть наклоненное, как будто падает, дерево, и сверху ей видно - мое, а за моим - даль, потому что лес бежит по перевалу вниз и вбегает в заросль кустов, высокой травы. За старым дубом (а корни - как лапы) - все голубое, в тумане, и точно от солнца пыль по всей дали, там, где уже не видно ничего. За Марусиным царством - лес, и входы в него как в пещеру."
Марина Цветаева «Сказочный Шварцвальд» (сборник «Вечерний альбом» 1910)
Ты, кто муку видишь в каждом миге,
Приходи сюда, усталый брат!
Все, что снилось, сбудется, как в книге -
Темный Шварцвальд сказками богат!
Все людские помыслы так мелки
В этом царстве доброй полумглы.
Здесь лишь лани бродят, скачут белки...
Пенье птиц... Жужжание пчелы...
Погляди, как скалы эти хмуры,
Сколько ярких лютиков в траве!
Белые меж них гуляют куры
С золотым хохлом на голове.
На поляне хижина-игрушка
Мирно спит под шепчущий ручей.
Постучишься - ветхая старушка
Выйдет, щурясь от дневных лучей.
Нос как клюв, одежда земляная,
Золотую держит нить рука, -
Это Waldfrau, бабушка лесная,
С колдовством знакомая слегка.
Если добр и ласков ты, как дети,
Если мил тебе и луч, и куст,
Все, что встарь случалося на свете,
Ты узнаешь из столетних уст.
Будешь радость видеть в каждом миге,
Всe поймешь: и звезды, и закат!
Что приснится, сбудется, как в книге, -
Темный Шварцвальд сказками богат!
Из воспоминаний Анастасии Цветаевой:
"...днем уходили на далекие прогулки. Как помню одну из них! Во Фрейбурге ли был папа или писал в Москву по музейным делам, мы пошли втроем - мама и мы. Дорога вела все глубже в лес, среди сосен и елей. Особенная хвойная тишина была кругом. Шагов было почти не слышно. И была золотистая мгла в полусумерках среди опустившихся - почти до земли - ветвей елок и затемнивших небо густыми кронами сосен, начинавших шуметь и качаться где-то высоко, под облаками. И был лучший, быть может, из земных запахов - запах смолы. И была такая тишина, какой не бывает на свете: она бывает только в лесах Шварцвальда…"
«Гастхауз цум Энгель» стоял выше деревень, и мы с родителями иногда спускались туда. Шварцвальдские дома - коричневые, как белый гриб и подберезовик, с крутой, низко спускающейся крышей, такого же цвета галерея обходила стены дома. Они были похожи на резные игрушки, рассыпанные по бокам дорог и холмам, у перекрестков, где возвышалось распятие. Шварцвальдские долины! Это была ожившая сказка Гримм!
И через все это летит наше детство!."
"Сначала старые дома, потом счастливые дома, глядящие в поля. Счастливые поля... Потом еловые холмы, встающие вдали, идущие вблизи... Шварцвальдские холмы..."
Марина Цветаева «Башня из плюща», 1933
Из воспоминаний Анастасии Цветаевой:
"Утра становились свежей, вечера - длиннее, пахло соломой, облетали листья.
Скоро отъезд!"
В Лангаккерне Марина и Ася Цветаевы подружились с детьми владельцев гостиницы - "Мариле, Карл. Дружба вспыхнула сразу. Карл все время с нами, и Мариле, как только не надо ей помогать матери, бежит к нам".
Об их дружбе и отъезде из Лангаккерна стихотворение Марины Цветаевой
Отъезд
Повсюду листья желтые, вода
Прозрачно-синяя. Повсюду осень, осень!
Мы уезжаем. Боже, как всегда
Отъезд сердцам желанен и несносен!
Чуть вдалеке раздастся стук колес, -
Четыре вздрогнут детские фигуры.
Глаза Марилэ не глядят от слез,
Вздыхает Карл, как заговорщик, хмурый.
Мы к маме жмемся: «Ну зачем отъезд?
Здесь хорошо!» - «Ах, дети, вздохи лишни».
Прощайте, луг и придорожный крест,
Дорога в Хорбен… Вы, прощайте, вишни,
Что рвали мы в саду, и сеновал,
Где мы, от всех укрывшись, их съедали…
(Какой-то крик… Кто звал? Никто не звал!)
И вы, Шварцвальда золотые дали!
Марилэ пишет мне стишок в альбом,
Глаза в слезах, а буквы кривы-кривы!
Хлопочет мама; в платье голубом
Мелькает Ася с Карлом там, у ивы.
О, на крыльце последний шепот наш!
О, этот плач о промелькнувшем лете!
Какой-то шум. Приехал экипаж.
- «Скорей, скорей! Мы опоздаем, дети!»
- «Марилэ, друг, пиши мне!» Ах, не то!
Не это я сказать хочу! Но что же?
- «Надень берет!» - «Не раскрывай пальто!»
- «Садитесь, ну?» и папин голос строже.
Букет сует нам Асин кавалер,
Сует Марилэ плитку шоколада…
Последний миг… - «Nun, kann es losgehn, Herr?»
Погибло все. Нет, больше жить не надо!
Мы ехали. Осенний вечер блек.
Мы, как во сне, о чем-то говорили…
Прощай, наш Карл, шварцвальдский паренек!
Прощай, мой друг, шварцвальдская Марилэ!
*** *** ***
Из воспоминаний Анастасии Цветаевой:
"Мы во Фрейбурге. Мы проехали городские ворота Санкт-Мартине Тор."
Ворота св. Мартина -"Porta Sancti Martini" - Мартинстор - Martinstor
"Крутая крыша ратуши, пласты солнца по тихим улицам и уличкам узким, как в Генуе. Маленькие площади, фонтан, порталы собора.
Мы в гостинице. Завтра папа поведет нас в пансион Бринк. Мама будет жить рядом с нами, в соседней уличке, папа уже нашел комнату по ее вкусу: высоко, мансарду, под крутой крышей, мама говорит - для легких так нужно. Под ее окном река, старый мост.
Пансион Бринк. Ваальштрассе, цейн. Узкая уличка, в которой не помню садов (откуда взялась такая, неприветливая, в уютном старом городке?). Глухо отсутствуют в памяти двери в пансион Бринк, словно их поглотила тоска нашего вхождения в них. […] Пансион Бринк был темницей. И мечта была одна: на свободу!"
Дом на улице Wallstraße, 10 / Вальштрассе, 10, в котором находился пансионат сестер Бринк сохранился (сейчас в нем находится Городской суд Фрайбурга).
На доме - мемориальная доска (дословный перевод с немецкого: В этом доме с 1904 по 1905 жила русская поэтесса МАРИНА ЦВЕТАЕВА (1892-1941)).
Из воспоминаний Анастасии Цветаевой:
"Мы тут никого не любили! Нам весь день было тошно. Мы ждали только того блаженного часа, когда мама брала нас к себе."
Дом на улице Marienstraße, 2 / Мариенштрассе, 2, в котором жила Мария Александровна Цветаева
Из воспоминаний Анастасии Цветаевой:
"А мама приступала к выполнению своего плана - постепенно привыкать к более холодному климату. Она сняла себе, рядом с улицей, где помещался пансион Бринк, маленькую комнатку на Мариенштрассе, цвай, - мансарду с чердачным окошком высоко над рекой, протекающей через Фрейбург."
Река Драйзам и мостики через нее
"Мамину комнату, где мы провели с ней много блаженных часов, помню отчетливо: длинная, с окошком в конце, - дверь и окно были в торцах ее узкой шкатулки - друг напротив друга. У правой стены - мамина кровать, за ней - столик, где на спиртовке кипел русский чай. По левой стене - пианино, взятое напрокат; за ним, напротив маминой кровати, - диванчик. На нем спали мы по очереди с субботы на воскресенье - для двух нас сразу не было места. Уют маминой мансарды с окошком на зеленоватые струи реки, наши беседы о прошлом и будущем.
какой контраст это был с Ваальштрассе, цейн, откуда мы вырывались на три часа и куда должны были вернуться! Неотвратимо, как бой часов на городской башне. Один вид дверей пансиона Бринк, тяжелых и темных, точно люк в каменном корабле, поглощавших нас, как Харон - душу…"
Пансион сестер Бринк и дом, в котором жила Мария Александровна Цветаева, находились недалеко от старых городских ворот XIII века - Швабентор - Schwabentor.
Из воспоминаний Анастасии Цветаевой:
"Фрейбург. Средневековые башни, крутые крыши домов, маленькие площади (круглые старинные булыжники, широкие плиты). Пласты солнца, покой, тишина, фонтаны, бассейны, купы деревьев, узкие улички, как солнечные лучи между каменных стен. И везде гастхаузы, большие цветные вывески, навесы с изображением названия."
"Башня с мозаичным изображением св. Георгия на коне над драконом, дома как в андерсеновских сказках, сады, черепичные крыши, развесистые старые деревья."
Художник Гайгес нарисовал зту картину в 1903 году.
"От песенок твоих в восторге,
Не слышу лейтенантских шпор,
Когда мне свят Святой Георгий,
Во Фрейбурге, на Schwabenthor".
(из стихотворения Марины Цветаевой "Германии", 1914 год)
Из воспоминаний Анастасии Цветаевой:
"Осень 1904 года с мамой во Фрейбурге. Суббота! Счастливейший, упоительный день! Уже с утра живешь как в чаду: все не важно, все летит, улетает, - все погаснет в час, когда ты, ты, Маруся (как Ася сегодня), уйдешь с мамой не до ночи, а на вечер, на ночь и на весь завтрашний, сияющий день воскресенья!
Утро. Улицы. Воля! Широкие пласты солнца по старым каменным плитам, крутокрышие домики, площадь - как колодец меж домов. Порталы собора. Втроем всходим на горбатый мост над маленькой зеленоватой рекой. По бокам моста - каменные рыцари
Мы идем по старинному, золотому от солнца городу. А на башенных часах стрелка подходит к полудню, и начинается гулкий, торжественный, медленный бой старых, как мир, часов. [...]
Конец зимы во Фрейбурге. Зима сдавала. Мамины вести были всё те же: неспадающая температура, неопределенны высказывания докторов. Было совсем непонятно - что же дальше, как пойдет жизнь, поедем ли мы в Ялту и, после, в Москву или еще куда-то?. В грусти пансионских дней только одно стало нам ясно: 25 июля, день летних каникул, наше освобождение, и папа, приехав, возьмет нас к маме, в Санкт-Блазиен."
Санкт-Блазиен, около 1900 года (фотография из интернета)
"Санкт-Блазиен Наша гостиница при самой дороге, которая ведет в мамин санаторий. У хвойного леса зелено-синие ели. Стеклянные террасы, где лежат больные. [...]
Мама переехала к нам. Веселее, теплей стали дни. Полевые цветы, пахнущие Тарусой… но мамина слабость вносила несходство с летом Лангаккерна. Только иногда она, опершись о папину руку, выходила гулять."
В конце лета 1905 года Цветаевы вернулись в Россию.
5 (18) июля 1906 года Мария Александровна умерла в Тарусе.
*** *** ***
Второй раз Марина Цветаева и Сергей Эфрон приезжали в Германию в 1912 году в свадебное путешествие.
Из книги А. А. Саакянц «Марина Цветаева. Жизнь и творчество»:
"О контрастности настроений молодых говорят, в частности, два их письма к Елизавете Эфрон, написанные в один и тот же день, 7 мая (24 апреля), из Кирхгартена (под Фрейбургом).
На цветаевской открытке изображен Фрейбург с традиционной кирхой, невысокими домиками с островерхими крышами и справа - упирающейся в холмы Шварцвальда широкой дорогой.
"Милая Лиленька, Сережа страшно обрадовался Вашему письму. Скоро увидимся. Мы решили лето провести в России. Так у нас будет 3 лета: в Сицилии, в Шварцвальде, в России...
Всего лучшего.
МЭ".
Открытка, посланная Мариной Цветаевой из Фрейбурга
Сергей пишет совсем в ином тоне:
"А тоска все растет и растет! От заграницы я взял только Шварцвальд да готику немецких городов. В Италию для природы я больше не поеду - а для древнего Рима и Италии возрождения поеду непременно."
*** *** ***
"Когда я уезжаю из города, мне кажется, что он кончается, перестает быть. Так о Фрейбурге, например, где я была девочкой. Кто-то рассказывает: «В 1912 г., когда я, проездом через Фрейбург…» Первая мысль: «Неужели?» (То есть неужели он, Фрейбург, есть, продолжает быть?) Это не самомнение, я знаю, что я в жизни городов - ничто. Это не: без меня?! а: сам по себе?! (То есть: он действительно есть, вне моих глаз есть, не я его выдумала?)"
Из книги Марины Цветаевой «Земные приметы»