Дарья Павленко
Неправильная балерина
Прима Мариинского театра Дарья Павленко в интервью L′Officiel объясняет, что она не кукла в пачке, а живая женщина, которая не хочет вставать по утрам, страдает от мозолей и не признает диет. ТЕКСТ: Полина Ёж. Фото: Юлия Плахотникова. Стиль: Светлана Бекасова
Балерины в России, как гейши в Японии, - национальный символ, о котором ходят легенды. О жестокости обучения, об ограничениях в еде и личной жизни, о ранней старости. Они закрыты от обычных людей высокопарными названиями балетов, школьными фамилиями композиторов и сказочно-наивными именами героинь. Дарья Павленко - прима Мариинского театра. Ей достаются лучшие роли самого классического театра страны, триумфальные гастроли и похвала балетных критиков мира. Она танцует «Золушку» в постановке Ратманского и страстную роль Смерти в балете Ролана Пети «Юноша и смерть». Мы договариваемся встретиться с ней в балетном Киото Петербурга - в кафе на канале Грибоедова, недалеко от Мариинского театра.
Худая, со свойственной высоким людям сутуловатостью, она близоруко и доброжелательно улыбается. Гладко убранные волосы, ни грамма косметики на чистом лице с огромными, как в мультфильмах манго, глазами. Дарье Павленко 28 лет, она весит 51 кг. На ней надето короткое пальто-шинель, скроенное «против правил». «Я нашла его в каком-то магазине. Оно такое нелепое. Кому еще подойдет, кроме меня?»
L′Officiel: В представлении большинства балерины живут в неустанном внимании к своему телу. В отношении вас это так?
Дарья Павленко: Это ужасно, наверное, но я совершенно не вписываюсь в традиционный образ балерины. Все привыкли думать, что балерины - совершенно не материальные особы. Я не такая, я - нормальный человек с обычными потребностями и радостями, а не эфемерный ангел. Конечно, нам больше других приходится следить за своим телом и за своим здоровьем. Когда у меня выходной день, аскетизм мне не свойствен, а когда я работаю, это получается само собой. Не то чтобы я специально решаю не есть. Если у меня репетиция с шести до десяти, как сегодня, то я не могу съесть много, потому что знаю: потом будет тяжело. А после я поем, но что-то легкое. Но происходит это как-то само собой, без дополнительных усилий.
L′Officiel: Непросто выработать такие привычки?
Д.П.: Мне кажется, об этом лучше не задумываться. Чем больше думаешь, что, вот, мне нужно похудеть, тем хуже получается. Это начинает превращаться в комплексы, все смещается, причем не в лучшую сторону. Если ты приходишь домой и хочешь стейк, лучше его съесть. Если тебе не хочется ничего, то просто не надо себя заставлять.
Даша принадлежит к тем успешным людям, которые считают, что им просто повезло. И до сих пор удивляется, как так получилось. С наивной скромностью она утверждает, что сама для себя никогда бы не сделала того, что для нее сделали учителя и критики, которые в нее верили. Громкая слава пришла к ней после партии Бриллиантов в балете «Драгоценности» на гастролях в Лондоне в 2004 году. Она отрепетировала роль, которую абсолютно не знала, за полтора дня - все балерины заболели. «Меня спросили: «Ты сможешь?» И я сказала: «Смогу». И я вот теперь думаю, как у меня хватило наглости и смелости?» Несмотря на удачу в классических ролях, Даша с нежностью говорит о людях, которые много делают для того, чтобы театр не был архаичным: «Важно, чтобы это был не театр восковых фигур, а было какое-то движение. Неважно куда. Мне кажется, движение может быть только вперед». А между разговорами об искусстве, она, как само собой разумеющееся, замечает, что «боль - это привычное состояние, новый спектакль - это всегда боль». Видя мое изумление, она пытается объяснить, что это - не всегда. «Только когда выходишь после отпуска или если разнашиваешь новые туфли. У меня вот сейчас три раза ноготь сходил, мозоли на пятке, зато теперь удобно. Но я считаю, что никогда нельзя делать что-то через большую боль. Я знаю, что балерины танцуют с пятью уколами новокаина за спектакль, а потом доходит до перелома. А я могу отменить спектакль, потому что считаю, что здоровье важнее. У меня была травма колена - оно было размером с дыню, тогда я, конечно, не танцевала». И это говорит человек, который утверждает, что всю жизнь, каждый день просыпается с мыслью: «Что бы такое придумать, чтобы не идти на урок»!
L′Officiel: У вас есть идеал красоты, женщина, которая кажется вам безупречно красивой?
Д.П.: Мэрилин Монро. Она необыкновенно красива и необыкновенно несчастна. Я могу на нее смотреть, не отрываясь, - действительно, она совершенно удивительная.
L′Officiel: Вы помните тот момент, когда поняли, что нравитесь мужчинам?
Д.П.: Ну, в школе, конечно. Там было много разного: писали записочки «Ты красивая», драки были в мужском туалете. Была одна душераздирающая история. Мальчик взял у мамы пудру Lancôme - а вы помните, это такая была редкость, ужас просто - и подарил мне. Она была уже начатая, с такой пуховкой уже не новой. Я была в ужасе, провела с ним беседу. Он все вернул.
L′Officiel: Что самое сумасшедшее вы сделали в жизни?
Д.П.: Какие-то у меня все поступки нормальные. Но когда я была маленькая, могла съесть два килограмма сырых сосисок. Потом мне было всегда плохо, но мне нравилось. Вот тоже сумасшествие, которое длилось около трех лет: так получилось, что у меня был любимый человек, он работал в Англии, а я каждый месяц летала к нему в Лондон. Все пришло к своему логическому концу, потому что дальше было уже невозможно. Я очень рада, что все происходит так, как происходит.
L′Officiel: Существует какая-то формула, чтобы сохранить отношения?
Д.П.: Прежде всего никогда не играть. Тебя очень быстро поймают на этом. И запутаешься сама. Нужно обязательно говорить, если тебе что-то не нравится.
Даша считает себя «неправильной» балериной, потому что счастье для нее совсем не в балете. «Я прихожу домой, сажусь и думаю: «И чего? Ничего». Счастье - это когда рядом любимый человек, с которым тебе не просто хорошо, а очень хорошо. С которым тебе лучше, чем одной,
который тебя понимает. И тогда, через 10 лет, когда работы в театре уже не будет, жизнь не кончится». А пока Даше нравится рассказывать про балет, про своих героинь. «Золушку мне хочется пожалеть, погладить по головке, сказать «маленькая». Даша растягивает слова очень нежно своим глубоким низким голосом с четкой артикуляцией. Рассказывает, что передать стервозность в танце проще. «Зло легче показать, чем добро. Просто добавляешь резкости, мощи. С белыми - сложнее».
L′Officiel: Правда, что балетный мир очень жестокий?
Д.П.: Тут так: если не ты, то тебя. Но правила отсутствуют - каждый человек понимает сам для себя, как решать проблемы, которые встают на его пути. Я знаю, например, меру своей порядочности. У всех она разная. Нельзя судить людей - может быть, я на их месте поступила бы так же, а может быть, нет.
L′Officiel: Что вы знаете о красоте?
Д.П.: В слово «красота» столько всего засунуть можно. Мне кажется, что красоту своими глазами можно увидеть только в действии, когда человек открыт. Скорее всего - это обаяние. Наверное, это... Странно, что я не знаю, да?
