Come on baby, light my fire
В пятницу пришло лето 2012-го. Пришло и накрыло мокрым кисейным платком, облепило, соскользнуло на пол и оставило отпечаток былой беспечности. Мы гуляли до самого утра, распевали песни на скамейке перед Оперным театром, бегали наперегонки, хохотали до упаду, смотрели как гаснут фонари, а потом пешком шли домой по Набережной, держась за руки и глядя как разгорается рассвет. Искали на Кайдакском мосту самого большого паука, махали руками проплывающим под мостом лодкам, дурачились и веселились.
И вот уже третий день эти отголоски давнего лета меня не отпускают. Безответственного, алкогольного, дурманящего разум лета. Я думаю, это всё жара и общая послерабочая атмосфера расплавленности-расслабленности. Потому что днём никаких предпосылок, а как вечер, так сразу туманит разум. Лето-лето...
Кстати, сегодня было совершенно августовское утро: прохлада и настроение наступающего маховика рутины. Мол, ничего-ничего, эти холодные ночи ненавязчиво намекают тебе о предстоящих учебных днях, сессиях и прочих студенческих ужасах... О нет, это снова призраки 2012-го, какое студенчство-то. 2012-й, перестаааань!.
И вот уже третий день эти отголоски давнего лета меня не отпускают. Безответственного, алкогольного, дурманящего разум лета. Я думаю, это всё жара и общая послерабочая атмосфера расплавленности-расслабленности. Потому что днём никаких предпосылок, а как вечер, так сразу туманит разум. Лето-лето...
Кстати, сегодня было совершенно августовское утро: прохлада и настроение наступающего маховика рутины. Мол, ничего-ничего, эти холодные ночи ненавязчиво намекают тебе о предстоящих учебных днях, сессиях и прочих студенческих ужасах... О нет, это снова призраки 2012-го, какое студенчство-то. 2012-й, перестаааань!.