Без цели и без расчета
Густаво Адольфо Беккер (1836 - 1870)
испанский писатель-романтик
***
Без цели и без расчета,
порывом увлечена,
не знает стрела со взлета,
куда вонзится она.
За бурей, мчащейся мимо,
пускаясь в дальний полет,
не ведает лист гонимый,
в какой борозде замрет.
Гигантские волны моря,
отправившись с ветром в путь,
несутся вперед, не споря,
на чьем берегу уснуть.
В мерцающем ореоле
не ведают две свечи,
которой истаять вскоре,
которой гореть в ночи.
Таким же и я пребуду -
не разбирая пути,
иду, не зная откуда,
куда суждено прийти.
***
Когда вижу, что синие дали
растворяются с дрожью
в легком тюлевом облаке пыли,
золотой и тревожной, -
все мне кажется: вот оторвусь я
от печального края,
чтоб парить в золотеющей дымке
и с ней вместе растаять,
как пылинка простая.
Когда вижу я ночью на небе,
в темноте - золотые,
тихо звезды мигают, мерцают,
как зрачки огневые, -
все мне кажется: вот я раскрою
невозможные крылья
и в стремительном, легком полете
растворюсь без усилья
в световом изобилье.
Я - гребец в океане сомнений,
без руля, без участья,
но такая тоска говорит мне,
что к всемирному счастью
я немного причастен.
***
Взгляд ее был затуманен слезами,
а мои губы - взмолиться готовы,
но не дала ей заплакать гордыня,
и не сумел я промолвить ни слова.
Врозь мы... Но вдруг и она, вспоминая,
чувствует эту же позднюю жалость
и, как твержу себе: «Что же молчал я?» -
шепчет: «Зачем я от слез удержалась?»
***
Вопрос в словах, но сущность их темна.
Нам справедливо
не рассудить, на ком лежит сполна
вина разрыва.
Словарь любви - он примирил бы всех
и, как свидетель,
растолковал, где гордость - смертный грех,
где - добродетель!
***
Меня пронзил клинок при этой вести,
и, чуя в сердце холод острия,
я, прислонясь к стене, застыл на месте,
почти не сознавая, жив ли я.
Узнал, как мысли черные клубятся,
полуночному сумраку под стать,
и понял, что такое - убиваться,
и понял, что такое - убивать!
Утихла боль... Кто добрую услугу
мне оказал и в истину проник?
Ближайший друг... И, запинаясь, другу
я прошептал: «Спасибо... твой должник...»
***
Встречаемся в гостиных как чужие,
и, видя из угла
ее улыбку, не могу поверить:
«Она - и весела?»
Но тороплю ответную улыбку,
за нею боль тая,
и думаю: «Вдруг и она смеется,
как улыбаюсь я?»
P.S. Прошу у переводчиков прощения, ибо забыл выписать их имена.
испанский писатель-романтик
***
Без цели и без расчета,
порывом увлечена,
не знает стрела со взлета,
куда вонзится она.
За бурей, мчащейся мимо,
пускаясь в дальний полет,
не ведает лист гонимый,
в какой борозде замрет.
Гигантские волны моря,
отправившись с ветром в путь,
несутся вперед, не споря,
на чьем берегу уснуть.
В мерцающем ореоле
не ведают две свечи,
которой истаять вскоре,
которой гореть в ночи.
Таким же и я пребуду -
не разбирая пути,
иду, не зная откуда,
куда суждено прийти.
***
Когда вижу, что синие дали
растворяются с дрожью
в легком тюлевом облаке пыли,
золотой и тревожной, -
все мне кажется: вот оторвусь я
от печального края,
чтоб парить в золотеющей дымке
и с ней вместе растаять,
как пылинка простая.
Когда вижу я ночью на небе,
в темноте - золотые,
тихо звезды мигают, мерцают,
как зрачки огневые, -
все мне кажется: вот я раскрою
невозможные крылья
и в стремительном, легком полете
растворюсь без усилья
в световом изобилье.
Я - гребец в океане сомнений,
без руля, без участья,
но такая тоска говорит мне,
что к всемирному счастью
я немного причастен.
***
Взгляд ее был затуманен слезами,
а мои губы - взмолиться готовы,
но не дала ей заплакать гордыня,
и не сумел я промолвить ни слова.
Врозь мы... Но вдруг и она, вспоминая,
чувствует эту же позднюю жалость
и, как твержу себе: «Что же молчал я?» -
шепчет: «Зачем я от слез удержалась?»
***
Вопрос в словах, но сущность их темна.
Нам справедливо
не рассудить, на ком лежит сполна
вина разрыва.
Словарь любви - он примирил бы всех
и, как свидетель,
растолковал, где гордость - смертный грех,
где - добродетель!
***
Меня пронзил клинок при этой вести,
и, чуя в сердце холод острия,
я, прислонясь к стене, застыл на месте,
почти не сознавая, жив ли я.
Узнал, как мысли черные клубятся,
полуночному сумраку под стать,
и понял, что такое - убиваться,
и понял, что такое - убивать!
Утихла боль... Кто добрую услугу
мне оказал и в истину проник?
Ближайший друг... И, запинаясь, другу
я прошептал: «Спасибо... твой должник...»
***
Встречаемся в гостиных как чужие,
и, видя из угла
ее улыбку, не могу поверить:
«Она - и весела?»
Но тороплю ответную улыбку,
за нею боль тая,
и думаю: «Вдруг и она смеется,
как улыбаюсь я?»
P.S. Прошу у переводчиков прощения, ибо забыл выписать их имена.