Лес "Ивы"
* * *
Опустившись на колени, прямо на сырую землю, хрустнув ветками, голова его поникла. Руки его вгрызались в почву. Под ногти забивалась земля, сухо поскрипывая. По спине, меж лопаток, тонкой струйкой, холодной, словно весенний ручеёк первый вырвавшийся из оков холода, побежал пот...
С годами всё изощрённей формируя ловушку ступив в которую, ты проваливаешься обратно в густо загромождённые течением повествования дебри...
Корни как пластмассовые то ныряли, то словно выныривали перед ним. Крепко зажмурившись, до гула в ушах, пока снопы искр не замерцали в темноте, он медленно повалился наземь. С листьев редко падали на скрученную фигуру крохотные жемчужины, украшавшие весь лес после дождя...
Заворачивая тебя в среднестатистическую социальную драму, с карьерой, местом в жизни, осознанностью и отношениями. Так и продолжая набирать обороты, стирая минувшее или пряча его подальше...
Тёмно-изумрудным небом, сквозь ветви можно было нарисовать его очертания. Толстые столбы, как тысячелетние старцы, ещё являли взору морщинистый узор поколений. Гудел ветер. С каждой секундой всё стремительнее пробиваясь между серыми стволами. Листва бессильно ведомая, разносилась по лесу устремляясь в самое сердце его. Покинутое солнцем уже давно, как бездна слепляющая воедино и небо и кроны деревьев. Сжирая последние тени, оставляя только рябь копошащуюся там в глубине... в глубине осязаемого мрака... первобытного страха... топящего в себе все дороги и тропы...
Урожай был собран, дом продан и время твоё исчерпало надобность возвращаться в этот ветхий уголок земли...
Влажная трава слегка касалась губ, тело била лёгкая дрожь. Опираясь на руки он оторвал лицо от земли, в бессилии оставляя глаза ещё некоторое время закрытыми. В ушах гудел ветер, на тело едва ощутимо падали капли срывающиеся с высока. Он кинул взгляд в дебри где темнота растворяла в себе последние очертания леса, оставляя на его обозрение лишь кучку недвижных призраков. Воющих, торчащих из земли сотни лет, изорвав её кожу корнями. Влага полотном покрывала всё тело, местами промокнув одежду. Во рту пересохло. Всепоглощающая тьма отражалась в глазах его, наполняя их. Две дыры, две миниатюрные копии той безнадёжной пропасти, тянущей на себя лес, обрамлённой некогда молочными озёрами...
Вскруженный песней разочарования, журчащей в твоей груди и тупой бренностью отдающей в голову, но так и не утихшей после той ночи упорства и порочной страсти. Пряча глаза при виде свежих ушибов на её тонких руках...
В безысходности наступило смирение. Отказавшись бороться, он дал пропустить всё это через себя. Утащить. Позволяя всем душным демонам внутри себя разорвать его. Гонимый кошмарами прошлого, в момент соприкосновения, он потерял связь с реальностью. Прошлое сломалось, разрушая за собой действительность и жизнь смешалась со сном. С тёмным сном оставленного в дебрях. Со сном одинокого стыда...
Как губы её спелой. Только искоса выхватывая фигуру её из пейзажа, ты ждал, отдирая кусочки облезающей кожи со спины. Ты ждал...
Громко вскрикнув, он поднялся на колени и исступлённо, удар за ударом, крепко сжатыми кулаками, в ствол, по коре, бил! Кровь не торопясь начинала сочиться из разбитых кулаков. Вырывая себя из этого тесного кошмара, бил! Проступали новые жемчужины в уголках глаз, боль иглами по сосудам, к плечам, заворачивая винтом, выбивая пыль! А он всё кричал, оглушённый ветром, окроплённый кровью. Ветви. Лес вокруг поглощая крик, выбрасывая его с разных сторон, со всех сторон. Приумножая. Уже сотни голосов. Тысячи. И ты, уже как в адской капелле, меж липких от влаги ветвей. Лес таящий, прячущий, обличающий...
Спины, заливаемые солнцем, меж тянущихся в даль рядов невысоких кустиков спелой клубники...
Согнув руки в локтях, он поднёс их к лицу. Тёплые струйки поползли вниз, в рукава. Больше не было сил, но был дом. Где то, где преклонные стволы редели, а тропинки разливались в дороги, был дом. Был целый мир и вся эта жизнь. Где надо жить со стыдом, потому что гордецы скоротечны. А тут приходиться жить со стыдом (оглянувшись в сторону дороги), потому что страх. Оставался ещё и страх. Древний (опираясь на окровавленный ствол) страх перед той необъятной сырой тьмой, таящейся в глубине леса...
Да, да, тем летом когда ивы тянули стволы к земле, изогнутые словно спины...