Вот у нас была квартира
Естественно, коммунальная. У нас было две комнаты. У соседей, сначала там жили Волошины, тоже было две комнаты. Это, в принципе, была общая квартира какого-то богатенького человека, которому фамилия была Соловей. Это насколько мне известно. Была большая кухня, естественно.
За кухней была еще одна комнатка, небольшая, в ней жила баба Катя, так называемая. Ну. звали ее баба Катя, но по-моему фамилия ее была Чернышенко. Баба Катя ба очень интересная бабулька. Значит, она участвовала в строительстве универмага, вот. Без кранов, кранов не было! Были такие носилочки деревянные, на которые укладывали какое-то определенное количество кирпичей и по трапикам поднимали этот кирпич наверх. А у нас, когда запустили лифт, ей поручили быть лифтером.
Это была очень сложная работа, кнопок не было. Был румпель такой, типа рычага. Это надо было ловить момент, когда лифт подъезжает к этажу и четко выключать, останавливать его чтобы не было никаких несовпадений.
Бабушка была интересная. Она любила котов и у нее было два кота. Одного звали Урсачок, а кошечку… Вот, склероз, - забыл.
Дядя Яша называл ее Зараза. Зараза, и все.
А! Арочка - вспомнил. Кошечку звали Арочка. Урсачок потом свалил куда-то, осталась Арочка одна. Бабушка одинокая была, она беседовала с Арочкой как с подругой.
Но еще, чем эта бабушка отличалась. Когда она отмечала религиозные праздники, она шла в магазин, покупала бутылку водки, “Московской”, политровочку. Вот. Садилась у себя там, кусок стола, промежуток стола до дверей, у нее там была табуреточка. Она там садилась, доставала эту бутылку, открывала ее. Да, как правило она угощала меня и Юрку, старшего брата моего. Пирожными. Она приносила пирожные нам, а сама садилась, и…
Закусон! Надо обратить внимание на закусон. Никакого хлеба, никаких колбасок или чего-нибудь еще. У нее была стеклянная емкость, которые обычно в витринах показывают.. Как для солений - огурчики, там помидорчики, маслины, еще что-то. Красивые такие. А у нее там было всякое барахло.
Она перед этим, значит, высыпала все на стол, разгребала руками и находила там небольшой комочек станиоли, фольги. Потом все опять складывала, ставила все на место, разворачивала фольгу и… Я так и не понял. Там лежал, величиной немного больше грецкого ореха, кусок черного хлеба. Сухарь. Может он священный какой-то был или что? Что она его хранила.
И вот тема. Она, значит, открывала эту бутылку, с горла делала пять-шесть глотков, ставила на стол и говорила:
Добра водка! Очень добра водка!
Брала этот сухарик, забрасывала его в рот и там начинала его гонять языком. Да так, что даже тарахтело. Хотя там тарахтеть нечему было потому, что она без единого зуба была.
Короче, бегал этот кусочек во рту. Она, значит, закусила, доставала его, посидела минуты три-четыре, делала еще несколько глотков из бутылки.
В итоге, где-то за полчаса, может быть чуть-чуть больше, бутылка опустошалась под этот хлебный сухарик.
А потом она начинала петь.
Ой я п'яна та хилюся
Та нікого не боюся
Ну, и в таком духе. Было интересно…
Бабушка была шикарная.
За кухней была еще одна комнатка, небольшая, в ней жила баба Катя, так называемая. Ну. звали ее баба Катя, но по-моему фамилия ее была Чернышенко. Баба Катя ба очень интересная бабулька. Значит, она участвовала в строительстве универмага, вот. Без кранов, кранов не было! Были такие носилочки деревянные, на которые укладывали какое-то определенное количество кирпичей и по трапикам поднимали этот кирпич наверх. А у нас, когда запустили лифт, ей поручили быть лифтером.
Click to viewЭто была очень сложная работа, кнопок не было. Был румпель такой, типа рычага. Это надо было ловить момент, когда лифт подъезжает к этажу и четко выключать, останавливать его чтобы не было никаких несовпадений.
Бабушка была интересная. Она любила котов и у нее было два кота. Одного звали Урсачок, а кошечку… Вот, склероз, - забыл.
Дядя Яша называл ее Зараза. Зараза, и все.
А! Арочка - вспомнил. Кошечку звали Арочка. Урсачок потом свалил куда-то, осталась Арочка одна. Бабушка одинокая была, она беседовала с Арочкой как с подругой.
Но еще, чем эта бабушка отличалась. Когда она отмечала религиозные праздники, она шла в магазин, покупала бутылку водки, “Московской”, политровочку. Вот. Садилась у себя там, кусок стола, промежуток стола до дверей, у нее там была табуреточка. Она там садилась, доставала эту бутылку, открывала ее. Да, как правило она угощала меня и Юрку, старшего брата моего. Пирожными. Она приносила пирожные нам, а сама садилась, и…
Закусон! Надо обратить внимание на закусон. Никакого хлеба, никаких колбасок или чего-нибудь еще. У нее была стеклянная емкость, которые обычно в витринах показывают.. Как для солений - огурчики, там помидорчики, маслины, еще что-то. Красивые такие. А у нее там было всякое барахло.
Она перед этим, значит, высыпала все на стол, разгребала руками и находила там небольшой комочек станиоли, фольги. Потом все опять складывала, ставила все на место, разворачивала фольгу и… Я так и не понял. Там лежал, величиной немного больше грецкого ореха, кусок черного хлеба. Сухарь. Может он священный какой-то был или что? Что она его хранила.
И вот тема. Она, значит, открывала эту бутылку, с горла делала пять-шесть глотков, ставила на стол и говорила:
Добра водка! Очень добра водка!
Брала этот сухарик, забрасывала его в рот и там начинала его гонять языком. Да так, что даже тарахтело. Хотя там тарахтеть нечему было потому, что она без единого зуба была.
Короче, бегал этот кусочек во рту. Она, значит, закусила, доставала его, посидела минуты три-четыре, делала еще несколько глотков из бутылки.
В итоге, где-то за полчаса, может быть чуть-чуть больше, бутылка опустошалась под этот хлебный сухарик.
А потом она начинала петь.
Ой я п'яна та хилюся
Та нікого не боюся
Ну, и в таком духе. Было интересно…
Бабушка была шикарная.