Агент, которого не стали обменивать
Когда в марте 1944 года началась моя служба в центральном аппарате советской разведки, Зорге был еще жив и ждал исполнения приговора в одиночке токийской тюрьмы Сугамо. Однако имя этого великого разведчика было окутано плотной пеленой молчания деже в стенах Центра.
Правда, попал я в политическую разведку - Первое управление наркомата государственной безопасности, а Зорге числился по другому ведомству - разведывательному управлению Красной Армии, Но два родственных департамента не только конкурировали между собой, но и по-деловому контактировали, нередко помогали друг другу, их операции переплетались. Поэтому сотрудники с Лубянки были а курсе многих дел аппарата, работавшего на Знаменке и Гоголевском бульваре, в там в свою очередь, живо обсуждали проблемы коллег из ведомства госбезопасности.
И лишь спустя семь пет мне в подробностях стало известно о судьбе узника Сугамо. в конце 1951 года меня отозвали из зарубежной командировки, и Новый год я встречал начальником восточного отдела управления нелегальной разведки Комитета информации при союзном Совете Министров (в мою компетенцию входили организация нелегальных резидентур и руководство ими от Японии через Гонконг, Сингапур, Индию, Египет до Ирана и Турции включительно.
Мало кто знает о таком секретном ведомстве которое возникло в середине 1947-го и просуществовало пять лет.
Это был мощный центр закордонной стратегической разведки, созданный в результате слияния Первого главного управления МГБ и Главного разве дывательного управления Генштаба вооруженных сил. По замыслу советских руководителей Комитет информации должен был противостоять Центральному разведывательному управлению США, созданному двумя месяцами раньше.
Однако в отличие от США отечественная перестройка разведки не удалась. Вскоре после своего создания Комитет информации начал хиреть, статус его понизился.
В конце 1952 года Комитет информации ликвидировали. Военные разведчики ушли обратно в Генштаб, политические вернулись в МГБ. Часть аналитиков осталась в дипломатическом ведомстве.
Короче говоря, не прижился у нас центральный разведывательный орган, независимый от министерства госбезопасности и военного ведомства. Почему тан случилось? Почему его «заклевали» и МГБ, и Министерство обороны, и МВД? Может быть, создание такого учреждения опередило время? И не наступил ли сейчас подходящий момент выяснить, как это произошло.
СУПЕРЗВЕЗДА СОВЕТСКОГО ШПИОНАЖА
Итак, в начале 1952-го я смог ознакомиться с материалами о Зорге, извлеченными иэ архива. Талантливый разведчик, способнейший журналист, прозорливый аналитик, тонкий политик, неординарная во всех отношениях личность... Таким предстал передо мной токийский резидент «Рамзай» - конспиративный псевдоним Зорге - с пыльных страниц совершенно секретного дела.
В удивительно короткий срок Зорге создал в Японии разветвленную и хорошо замаскированную разведывательную организацию. Под его руководством работали две группы общей численностью в 35 человек. За исключением четырех европейцев, его ближайших помощников, все они были японцами: журналисты, чиновники, деловые люди, научные работники. Все - противники войны, старавшиеся помешать милитаристской клике толкнуть страну на гибельный путь. Около 160 источников секретной информации использовал «Рамзай». Среди них: премьер-министр принц Коноэ, министры, генералы, крупные промышленники. Зорге удалось систематически получать важнейшие военные и политические сведения из посольства нацистской Германии в Токио. Зорге стал пресс-атташе этого посольства, близким другом и фактически первым советником германского посла, который делился с ним государственными тайнами.
Организации Зорге удалось почти 8 лет избегать разоблачений, несмотря на плотную слежку японской контрразведки. Обстановка в мире и Японии не позволяла сократить интенсивность радиообмена с центром - этой «ахиллесовой пяты» любой резидентуры, что неизбежно должно было навести контрразведку на группу «Рамзая». Так оно и случилось. Уже зная об этом, Зорге сумел добыть и передать сведения исключительной важности:
Япония сосредоточивает силы для войны на Тихом океане и готовит нападение на базу американских военно-морских сил в Пёрл-Харборе на Гавайях.
Если бы Зорге затаился, ему, может быть, удалось бы уцелеть. Но он пожертвовал собой - и помог выстоять советской столице: информация «Рамзая» о том, что Япония не вступит в войну против СССР, сыграла немалую роль в принятии Сталиным решения перебросить свежие, хорошо обученные дивизии с Дальнего Востока и Сибири под Москву. Как теперь выяснилось, Зорге поставил на карту свою жизнь и для того, чтобы а Вашингтоне узнали об угрозе Пёрл-Харбору. Поделился ли Кремль информацией с Белым домом? Скорее всего - нет.
«ОДИН ЧЕЛОВЕК ПЕРЕДАЕТ НАМ...»
Почему же командование Красной Армии и советское руководство не использовали своевременно точную информацию группы «Рамзая» о сроках нападения фашистской Германии на СССР, о стратегических и оперативных планах немецкого командования? Ведь первые сведения о подготовке фашистской агрессии «Рамзай» радировал в Москву еще в июле 1940 года (!) - за пять месяцев до утверждения Гитлером «плана Барбаросса» - и почти эа год до 22 июня. Все дело в том, что Зорге не доверяли.
Все важные донесения из Токио немедленно передавали Сталину. И вот что пишет в своих мемуарах «Воспоминания и размышления» маршал Г. Жуков, бывший перед войной начальником Генерального штаба Красной Армии. Он докладывал Сталину незадолго до начала гитлеровской агрессии свои материалы, и тот заметил: «Один человек передает нам очень важные сведения о замыслах гитлеровского правительства, однако на этот счет у нас имеются некоторые сомнения. Мы им не доверяем, потому что, по нашим данным, это двойник». Маршал высказывает вполне оправданное предположение: «Вероятно, он имел в виду Рихарда Зорге, о котором я узнал только после войны. Его фактически обвинили в том, что он работает и на нас и на Гитлера...». Сталин полагал, что Зорге работает и на третью - английскую или американскую - разведку.
На радиограмме Зорге от 1 июня 1941 года о скором нападении Гитлера рукой тогдашнего начальника разведывательного управления РККА генерал-лейтенанта Ф. Голикова начертано: «В перечень сомнительных и дезинформирующих сообщений Рамзая».
Если встать на позиции 30-х - начала 40-х годов, можно понять настороженность иных сотрудников центра. К ним поступали, скажем, сведения из Германии, в которых Зорге проходил как токийский агент Главного управления имперской безопасности, снабжавший нацистскую разведку первоклассной информацией. Об этом, в частности можно прочитать в вышедших после войны мемуарах бригаденфюрера СС Вальтера Шелленберга, бывшего начальника V! (разведывательного) управления Главного управления имперской безопасности. Шеф гитлеровской политической развелки не выдумывал: Зорге действительно снабжал и германскою секретную службу, и дипломатическое ведомство рейха, и канцелярию национал-социалистском партии разнообразной разведывательной информацией о политике Токио, японо-немецких отношениях, деятельности немецкой колонии на Японских островах.. Да иначе и быть не могло Он должен был это делать. Ведь он был немецким журналистом пресс-атташе германского посольства. И нужно было вести себя соответственно.
Как же реагировал Зорге на то что его сообщении о исключительно важной военной, политической и экономической информацией отправлялись в архив? Он считал: произошла какая-то чудовищная ошибка. Вот что вспоминает его ближайший помощник радист Макс Кристиансен-Клаузен: «Ведь мы еще за несколько месяцев до этого (нападения гитлеровской Германии на СССР. - В. Ч.) сообщали что у границы Советского Союза сосредоточено по меньшей мере 150 германских дивизий и что война начнется в середине июня. Я пришел к Рихарду. Мы получили странную радиограмму - ее дословного содержания я уже не припоминаю, - в которой говорилось, что возможность нападения представляется центру невероятной. Рихард был вне себя. Он вскочил, как всегда, когда сильно волновался, и воскликнул: «Это уж слишком!». Он прекрасно сознавал, какие огромные потери понесет Советский Союз, если своевременно не подготовится к отражению удара».
После 22 июня руководство разведуправления, а главное, сам Сталин вынуждены были признать: «Рамзай» оказался прав. Ему нельзя не верить - иначе возможны новые убийственные просчеты, вот почему телеграммы, которые он посылал в Москву после 22 июня, немедленно шли в ход. Его информация о том, что Япония не начнет войну про-тив Советского Союза легла в основу важнейшего решения о переброске свежих дальневосточных и сибирских дивизий под Москву.
АБЕЛЬ, БЛЕЙК - НО НЕ ЗОРГЕ.
Можно ли было спасти Зорге? Ведь вызволили же советских рлзведчиков Джорджа Блейка, приговоренного британским судом к сорока двум годам тюремного заключения, Хайнца Фельфа, получившего двенадцатилетний срок в ФРГ? Или же Рудольфа Абеля, отбывавшего пожизненное заключение в США, и Конона Молодия, который должен был провести в стенах английской тюрьмы четверть века?
На этот вопрос трудно сейчас дать определенный ответ. Ещё не изучены досконально все материалы о Зорге. Но я считаю что спасти можно было. Просто никто ничего не предпринимал.
Глухо отмалчивалось наше посольство в Токио, хотя после провала точно выяснилось, что Зорге - советский гражданин. Да и сам он не скрывал этого. Насколько сейчас известно, ничего не предпринималось советской стороной и по неофициальным каналам, напрямую или через третьи страны. А при желании можно было бы организовать обмен Зорге и его ближайших помощников - Вукелича, Макса и Анны Кристиансен-Клаузен на японских агентов, провалившийся в Советском Союзе и находившихся там в заключении. Да и японцы, похоже, этого ждали: они два с лишним года не приводили в исполнение смертный приговор вынесенный «Рамзаю».
...В 1964-м рухнула стальная сталинская стена молчаний вокруг подвига Зорге.
Резиденту «Рамзаю» посмертно присвоили звание Героя Советского Союза, его помощники, погибшие и оставшиеся в живых, были награждены боевыми орденами.
Виталий ЧЕРНЯВСКИЙ