Иван Грузевич-Нечай
Мой пра-пра-пра... был "понаехавшим" и это не всем нравилось. Не нравилось настолько, что его шляхетность оспаривали в суде. Правда безуспешно, но все же.
Процедура удостоверения шляхетства достаточно подробно расписано в уставах 1529 и 1566 годов, а применение ее в текущей судебной практике не является большой редкостью: как свидетельствуют записи в судебно-административных книг, обжалованому часто приходилось предъявлять письменные доказательства благородного происхождения - старые акты, где их предков «менило шляхтой», выписки из судебно-административных книг, поборов квиты с собственного имения, доказывающие факт уплаты налога «яко шляхта» и другие.
Зато в книги почти никогда не попадает процедура, которая предшествовала иску о шляхетстве, т.е. сбора недругом доказательств в подтверждение нешляхетського происхождения обжалованного. Поэтому особенно колоритным выдается запись в владимирских книгах именно такого содержания датированная 1630 годом, об иске который учинил Адам Кисель, озабоченный получением доказательств нешляхетського происхождения Ивана Грузевича, адвоката стороны, с которой он имел судебный процесс. Нешляхетство Грузевича свело бы на нет все аргументы противников, потому что нешляхтич, согласно Уставу, не мог быть адвокатом. Киселев недруг Грузевич (иначе Грузевич Нечай) на время описываемых событий занимал должность киевского межевого коморника (с 1619), хотя сам был родом из Волыни и начинал адвокатскую и канцелярскую карьеру как подписок Луцкого земской канцелярии.
События разворачивались так. Кисель приехал в городок Озерян, где когда-то был войтом Охрим Грузевич, покойный отец Ивана, и потребовал, чтобы ему предъявили старые городские книги «для выбераня автентиков, же тыке обадва небожчикы [Охрим и его сын Тишко, Иванов брат. - Н. Я.] жадных иншых прозвиск Своих не мели, толко имена Свои хрестные ». Оказалось, однако, что старые Озерянской книги сгорели.
Тогда Кисель подвергает экспертизе привилегии Охрима и Тишка на вийтовство и устанавливает (или хотя заявляет, что установил) подчистки в обоих документах: мол, там, где было написано «охры Логвинович», текст вишкрябано и написано по вытертому «Охримовы Логвинович Грузевичу» (т.е. проставлена благородное фамилия вместо мещанского отчества). Но добытого доказательства было мало, и Кисель начинает расспрашивать «о людех давних, Который бы мели знать Логвина, попа купечовского, сынов и весь род его». Такой человек нашелся - некий Иван Типченя, «который сто лит мает и в том всем хорошо ведает ... котрый для старости и не видит, и ходить не может ». Кисель едет к нему и протоколирует его рассказ. Учитывая выразительный колорит этого рассказа, освещающий сомнительные пути в шляхетство людей из низов, приводим его весь.
Значит. Типченя в тые слова зезнал: иж то, говорит, Логвин из Девяткович из под Слонима с Литвы дьяком есть еще за Есифа владыки [пришел на Волынь. - Н. Я.]. Которой же спеваком Был добрым, Краснопивцем прозвали, а хрищеное имя объема было Логвин. И потом оженился в Белашов, селе владычом, понял у человека, которого звали Колещиком, дочь. И потом эго Есиф попом поставил в Купечове, и он сплодил двух сынов: Охрима, что Был войтом, и Левка, что на местцу эго Был попом в Купечове, и дочерей четыре: Марушку, Олехно, Кахну и Боско. Марухно, дей, пошла к Турийска за попа, а Олехно за Ананию Москвитина к Озеран, что попом там же Был и с ней сплодил Матфея, Который в Киеве Был попом. А Кахна была за Яском, дьяком, а Бохня была за свинаринским попом. Охрим, сын Логвинов старший, Был писменный, и дал за него владыка Феодосии Масицу, сестричну свою, с которой тот Охрим Тишка, Корнилка, Макарка и Ивахна сплодил и дочерей три: МАРУХНО, Анну и Полохну. А Лев, брат Охримов родные, оставила сына Парфений, Который в Туриску живет, и дочерей чотыры: Ясицу, что за попом в Радович, другая, что за Михайловским попом в Владимиры, третяя, что за гайдуком в Туриску ест, а четвертая, что за Демянцем Спеваком была. Так, дей. Весь род Логвина Краснопивца ... »
В завершение этой истории замечу, что Адаму Киселю не удалось победить, потому что его недруг сумел предоставить суду достаточные доказательства своего благородного происхождения. И хотя в 1636 году этот вопрос был поднят снова, на этот раз - по инициативе киевского воеводы Януша Тышкевича, однако и во второй раз окончательным трибунальные декретом дело было «внивеч отменено». Сам обжалованный в 1638 году получил почетный титул Войского Киевской земли, владея тогда несколькими купленными и отчасти унаследованными от тестя - киевского зем'янина Стефана Нечая - селами под Киевом: Бугаевка, Берковцы, Борщевка, Мошной, а также урочищами Борки и Великий Лес под селом Стуговщиною, все вместе это, по данным тарифа подымного 1640 года, составляло небольшое, но крепкое имение на 97 дымов.
Карьера успешного адвоката отчетливо отразилась в судьбе Ивана Грузевича-Нечая, сына озерянского войта с довольно сомнительным благородным происхождением, хотя, согласно Уставу, нешляхтич не мог заниматься адвокатурой. Он начинал свою карьеру в 1600-1606 гг среди подписков Владимирского гродского, а впоследствии Луцкого земского суда. В течение 1607-1609 гг Грузевич выступает в роли старшего подписка Киевской Гродского канцелярии, а с 1619 по 1636 г. занимает должность коморника Киевского межевого суда. В конце 1630-х он уже владелец нескольких сел на Киевщине и носитель титулярного уряду войского Киевской земли, заметный и уважаемый шляхтич-землевладелец, зять старинного киевского шляхтича Стефана Нечая. Следовательно, именно благодаря профессиональной активности волынский мальчик, чей дед-поп достиг определенного положения, ибо «спеваком Был добрым, Краснопивцем прозвали», сумел постичь идеала бедной канцелярской молодежи: подняться, получив землю, до статуса шляхтича «оседлого» и «степенного». Что касается благородного окружения, то оно было вполне толерантно к разбогатевшему «юристу». Ведь, во-первых, ему придавала престиж «умеетность в праве», о чем уже упоминалось, а во-вторых - из всех профессиональных занятий, как справедливо заметил Януш Тазбир, только специальность юриста признавалась достойным шляхтича, поскольку связывался с функционированием благородной державы.
Литература:
Наталя ЯКОВЕНКО. ПАРАЛЕЛЬНИЙ СВІТ. Дослідження з історії уявлень та ідей в Україні XVІ-XVІІ ст.
Яковенко Н. М. Склад шляхти-землевласників Київського воєводства...
Яковенко Н. М. Підкоморські книги Правобережної України...
Яковенко Н.М. Українська шляхта...
Спасибо peristeri401 за проведенные поисковые работы.
Процедура удостоверения шляхетства достаточно подробно расписано в уставах 1529 и 1566 годов, а применение ее в текущей судебной практике не является большой редкостью: как свидетельствуют записи в судебно-административных книг, обжалованому часто приходилось предъявлять письменные доказательства благородного происхождения - старые акты, где их предков «менило шляхтой», выписки из судебно-административных книг, поборов квиты с собственного имения, доказывающие факт уплаты налога «яко шляхта» и другие.
Зато в книги почти никогда не попадает процедура, которая предшествовала иску о шляхетстве, т.е. сбора недругом доказательств в подтверждение нешляхетського происхождения обжалованного. Поэтому особенно колоритным выдается запись в владимирских книгах именно такого содержания датированная 1630 годом, об иске который учинил Адам Кисель, озабоченный получением доказательств нешляхетського происхождения Ивана Грузевича, адвоката стороны, с которой он имел судебный процесс. Нешляхетство Грузевича свело бы на нет все аргументы противников, потому что нешляхтич, согласно Уставу, не мог быть адвокатом. Киселев недруг Грузевич (иначе Грузевич Нечай) на время описываемых событий занимал должность киевского межевого коморника (с 1619), хотя сам был родом из Волыни и начинал адвокатскую и канцелярскую карьеру как подписок Луцкого земской канцелярии.
События разворачивались так. Кисель приехал в городок Озерян, где когда-то был войтом Охрим Грузевич, покойный отец Ивана, и потребовал, чтобы ему предъявили старые городские книги «для выбераня автентиков, же тыке обадва небожчикы [Охрим и его сын Тишко, Иванов брат. - Н. Я.] жадных иншых прозвиск Своих не мели, толко имена Свои хрестные ». Оказалось, однако, что старые Озерянской книги сгорели.
Тогда Кисель подвергает экспертизе привилегии Охрима и Тишка на вийтовство и устанавливает (или хотя заявляет, что установил) подчистки в обоих документах: мол, там, где было написано «охры Логвинович», текст вишкрябано и написано по вытертому «Охримовы Логвинович Грузевичу» (т.е. проставлена благородное фамилия вместо мещанского отчества). Но добытого доказательства было мало, и Кисель начинает расспрашивать «о людех давних, Который бы мели знать Логвина, попа купечовского, сынов и весь род его». Такой человек нашелся - некий Иван Типченя, «который сто лит мает и в том всем хорошо ведает ... котрый для старости и не видит, и ходить не может ». Кисель едет к нему и протоколирует его рассказ. Учитывая выразительный колорит этого рассказа, освещающий сомнительные пути в шляхетство людей из низов, приводим его весь.
Значит. Типченя в тые слова зезнал: иж то, говорит, Логвин из Девяткович из под Слонима с Литвы дьяком есть еще за Есифа владыки [пришел на Волынь. - Н. Я.]. Которой же спеваком Был добрым, Краснопивцем прозвали, а хрищеное имя объема было Логвин. И потом оженился в Белашов, селе владычом, понял у человека, которого звали Колещиком, дочь. И потом эго Есиф попом поставил в Купечове, и он сплодил двух сынов: Охрима, что Был войтом, и Левка, что на местцу эго Был попом в Купечове, и дочерей четыре: Марушку, Олехно, Кахну и Боско. Марухно, дей, пошла к Турийска за попа, а Олехно за Ананию Москвитина к Озеран, что попом там же Был и с ней сплодил Матфея, Который в Киеве Был попом. А Кахна была за Яском, дьяком, а Бохня была за свинаринским попом. Охрим, сын Логвинов старший, Был писменный, и дал за него владыка Феодосии Масицу, сестричну свою, с которой тот Охрим Тишка, Корнилка, Макарка и Ивахна сплодил и дочерей три: МАРУХНО, Анну и Полохну. А Лев, брат Охримов родные, оставила сына Парфений, Который в Туриску живет, и дочерей чотыры: Ясицу, что за попом в Радович, другая, что за Михайловским попом в Владимиры, третяя, что за гайдуком в Туриску ест, а четвертая, что за Демянцем Спеваком была. Так, дей. Весь род Логвина Краснопивца ... »
В завершение этой истории замечу, что Адаму Киселю не удалось победить, потому что его недруг сумел предоставить суду достаточные доказательства своего благородного происхождения. И хотя в 1636 году этот вопрос был поднят снова, на этот раз - по инициативе киевского воеводы Януша Тышкевича, однако и во второй раз окончательным трибунальные декретом дело было «внивеч отменено». Сам обжалованный в 1638 году получил почетный титул Войского Киевской земли, владея тогда несколькими купленными и отчасти унаследованными от тестя - киевского зем'янина Стефана Нечая - селами под Киевом: Бугаевка, Берковцы, Борщевка, Мошной, а также урочищами Борки и Великий Лес под селом Стуговщиною, все вместе это, по данным тарифа подымного 1640 года, составляло небольшое, но крепкое имение на 97 дымов.
Карьера успешного адвоката отчетливо отразилась в судьбе Ивана Грузевича-Нечая, сына озерянского войта с довольно сомнительным благородным происхождением, хотя, согласно Уставу, нешляхтич не мог заниматься адвокатурой. Он начинал свою карьеру в 1600-1606 гг среди подписков Владимирского гродского, а впоследствии Луцкого земского суда. В течение 1607-1609 гг Грузевич выступает в роли старшего подписка Киевской Гродского канцелярии, а с 1619 по 1636 г. занимает должность коморника Киевского межевого суда. В конце 1630-х он уже владелец нескольких сел на Киевщине и носитель титулярного уряду войского Киевской земли, заметный и уважаемый шляхтич-землевладелец, зять старинного киевского шляхтича Стефана Нечая. Следовательно, именно благодаря профессиональной активности волынский мальчик, чей дед-поп достиг определенного положения, ибо «спеваком Был добрым, Краснопивцем прозвали», сумел постичь идеала бедной канцелярской молодежи: подняться, получив землю, до статуса шляхтича «оседлого» и «степенного». Что касается благородного окружения, то оно было вполне толерантно к разбогатевшему «юристу». Ведь, во-первых, ему придавала престиж «умеетность в праве», о чем уже упоминалось, а во-вторых - из всех профессиональных занятий, как справедливо заметил Януш Тазбир, только специальность юриста признавалась достойным шляхтича, поскольку связывался с функционированием благородной державы.
Литература:
Наталя ЯКОВЕНКО. ПАРАЛЕЛЬНИЙ СВІТ. Дослідження з історії уявлень та ідей в Україні XVІ-XVІІ ст.
Яковенко Н. М. Склад шляхти-землевласників Київського воєводства...
Яковенко Н. М. Підкоморські книги Правобережної України...
Яковенко Н.М. Українська шляхта...
Спасибо peristeri401 за проведенные поисковые работы.