О пастырях и пастве
Не будучи здоровым человеком, я все-таки не умею болеть. Нет, я знаю, что делать с моими хроническими болячками, по крайней мере - чего от них ждать, буде заявили о своем меня посещении и иметь возможность предполагать, когда все это кончится. Но вот простудными да вирусными заболеваниями я болею действительно редко - последний раз эта напасть со мной случилась более 2 лет назад и я уже ничего не помню, пытаясь для сравнения анализировать собственное состояние с имеющимся опытом. Увы, с возрастом мы не становимся здоровее. Хотя опять же, это смотря с чем сравнивать - в Сиене мы с подругой прогулялись перед ужином по золотящемуся в лучах заката городу и зашли в санктуарий святой Катерины - она оказывается там никогда не была, а для меня это место теплое и важное. Ну, так вот, в очередной раз нахлынули размышления в свете того факта, что прожила-то она всего 33, а успела много больше меня за свою жизнь даже в контексте такого сложного времени, каким было оно для женщин того периода нашей истории. Ведь выбора у них не было никакого - либо быть функциональным придатком мужчины, либо декоративным, в зависимости от сословного происхождения. Но вот Катерина свой выбор-таки сделала вопреки воле ее мещанско-купеческой семьи, пытавшейся выдать ее замуж чуть не с 12-летнего возраста. Но она стала невестой Христовой. Хотя не это самое главное ее достижение - не смотря на свою короткую жизнь, она была признана авторитетом в глазах самых высоких чинов католической церкви.
Катерина росла девочкой впечатлительной - ее посещали видения религиозного плана с достаточно нежного возраста, а в возрасте зрелом она заявила об открывшихся у нее стигматах, видимых лишь ей самой… Современная медицина ее бы в лучшем случае признала психотиком, если бы не примерила парочку-другую диагнозов более красноречивых, тогда же она не раз подвергалась подозрению в ереси. Однако всякий раз, в личных беседах или выступая публично, Катерина доказывала свою не только адекватность и мудрость, но и глубокое знание основ веры христианской. Одного из своих потенциальных инквизиторов она так пристыдила просто образом своей жизни и мыслей в его алчности и тщеславии, что он, раздав все свое имущество и сняв с себя сан, пошел к ней в ученики. И да, Катерина Сиенская была одной из тех, кому было даровано великое право исключения - будучи женщиной - проповедовать, ведь правом быть учителями церкви за всю историю христианства были дарованы лишь четверо сестер во Христе. Но что-то как-то меня уж очень в серьезные материи понесло. Я же хотела как раз о пастве, а не о пастырях. Ввиду острой необходимости восстановиться до завтра до удобоваримого состояния, я себе вчера, да и сегодня практически устроила импровизированные каникулы, не слезая практически с кровати.
То, что не могу толком есть - не так страшно, ведь после Италии даже думать было странно опять пытаться есть ту пищу, что здесь оной кличат. Фрукты да питье - вот тот нехитрый провиант, коим я подкрепляю пока свои силы. Сегодня попыталась еще запихнуть в себя немного сладостей - я же сластена и обычно у меня от недопотребеления десертов страшные ломки, а тут - они мне даже вкусными не кажутся. Сей факт пугает. Зато отоспалась (хоть и не без тревожности, видимо температура сделала свое дело) и дочитала одну из книжек, мимо которой однажды не смогла пройти в библиотеке, лишь узрев ее обложку:
Дело в том, что одним из последствий нашего с подругой увлечения творчеством Мураками, стало то, что зовет она меня часто овечкой-путешественницей, ввиду моей любви к открытию новых горизонтов и относительно легкой самоидентификации с человеком-овцой. А тут еще и овцы-воительницы, это же все про меня, кто как не я - главный после многоуважаемого дона Кихота борец с мельницами?.. Как вы, наверное, уже догадались, «Приключение овец-воительниц» - чтиво достаточно детское и, соответственно легкое, но не лишенное щедрых горстей изюмаюмора, разбросанных авторами по страницам повествования. Великолепная пятерка главных героев жила себе спокойно на ферме в Эппингхэме, наслаждаясь цветной капустой и другими радостями сельской жизни, пока не стало очевидным, что сбывается страшное пророчество, описанное в Песнях Руна (the Songs of the Fleece), передаваемой овцами из уст в уши от поколения к поколению. Согласно ему, Великий Овен (Aries the Good) как никогда нуждается в помощи редкостных овец, чтоб дать отпор Черной овце (Lambad the Bad) ради будущего всего рода овечьего (sheepdom). Почему эта пятерка возомнила, что именно они и есть те самые воители? Потому что они и впрямь овцы редких пород: Оксо (крупный баран породы Оксфорд, кроме мыслей о еде испытывающий непреодолимую слабость проверять на прочность все заборы), Линкс (длинношерстный Линкольн, этакий жизнерадостный овечий растаман от природы - весь в упругих завитках и складывающий на ходу рэп), Джейси (миловидная миниатюрная овечка породы Джейкоб, бесконечно заботящаяся о своем внешнем виде и впечатлении, производимом на окружающих), Уилс (осиротевший в младенчестве уэльсский Балвин, выросший на фермерской кухне и потому не только умеющий читать, но и немного разбирающийся в мире людей и того, чем они себя окружают) и Сэл (экстатичная короткошерстная Саусдаун, цитирующая и толкующая Песни Руна, а также щедро одаривающая молодежь овечьей мудростью их великих предков). Хотя есть и еще одна деталь, поспособствовавшая их самоидентификации - упавший к ним в хлев с неба (точнее, выброшенный с воздушного шара) мобильный телефон с головой барана на экране, символизирующей мобильную сеть. Но, как известно, верующий истово ищет подтверждение своим ожиданиям от мира во всем, даже если является гордым обладателем рогов и копыт. Вот и отправляются овцы на север: туда, куда ведет их древнее овечье сказание и где они смогут выполнить свою земную миссию. Однако от нее их отделяет не только физическое расстояние, но и прочие препятствия, как например парочка мелких мошенников, охотящаяся за телефоном, который овцы, принимая за символ власти овечьего бога (Baaton) упорно несут с собой, защищая от нападок всех двуногих. Ну и конечно их ищут расстроенные пропажей владельцы - старенькая, дивно фактурная фермерша Ида со своим правнуком.
Повествование, конечно, слегка наивно, но столь умело приправлено отдельными аллюзиями на род человеческий вообще и эксламациями да выражениями вроде «Ohmygrass», «Thank Aries…» и «… resourcefulness and cunning for which we sheep are rightly famous!», что читается с удовольствием и порой невольно вырывающимся похихикиванием. Ну и самое главное, что невозможно не вынести из повествования - овцы не сдаются! Are we sheep or are we sheep?!? (c)