О белой дьяволице
Закрывали ли вы когда-нибудь книгу с трепетом и ощущением того, что есть (был) на счете человек, которого вы прекрасно понимаете (или который прекрасно способен понять вас), потому что чувства и мысли у вас может и принимает слегка разную форму, но в целом схожи, будто лепестки одного цветка? Возвращались ли вы потом к этой книге как к старому другу, предчувствуя радость новой встречи и дрожа от нетерпения окунуться в уже знакомый и столь родной тебе мир?
Я люблю поэзию сколь сильно, столь и избирательно, меряя ее и авторов какими-то своими, великими в погрешности возможно критериями, но на то они и мои, неправда ли? И что интересно, как-то чаще мне ближе поэты. Нет, мне нравится кое-что у Ахматовой и Цветаевой, но даже их я не могу назвать своими любимыми поэтессами. И все же есть одна женщина в истории русской литературы, выбивающая у меня почву из под ног. Тем, как близки мне ее мысли, тем, как близка мне она как личность, по крайней мере та, что мне рисуется из ее поэзии, не прозы, которую я тоже пробовала читать, но не нашла саму автора в ней. Разгадку я обнаружила лишь позже, когда узнала о Зинаиде Гиппиус чуть больше:
Фото с просторов тырнета...
Я знаю, что оценки ее творчества разнятся просто критически, от вознесения на пьедестал символизма и включения в арьергард «Серебряного века» до упреков в мимикрии под то славное петербургское литературное общество, в который ввел молодую супругу Дмитрий Мережковский. Но возвращаясь к вопросу разности восприятия мной ее литературных опытов в разных жанрах, оказалось, что безусловно талантливая творческая пара Гиппиус-Мережковский существовала исключительно на гонорары, порой еле сводя концы с концами, а в востребованность лирической формы в те тяжелые времена Гиппиус не верила и стихи писала исключительно для себя, в прозе же ориентировалась на общий вкус…
А еще она была просто невероятно смелой женщиной для своего времени, что конечно возможно наверное лишь при наличии рядом поддерживающего во всем мужчины, и что, тем не менее не смогло ее уберечь от обвинений высокомерии, позерстве и даже восторженно-боязливом, приклеившемся к ней надолго стереотипе «сатанессы», не смотря на свершившийся достаточно быстро под влиянием Мережковского уход от декадентства. Их петербургская квартира стала авторитетным философско-литературным салоном своего времени. Его хозяйка, обладая казалось бы беспроигрышной внешностью музы нового времени - высокая и стройная, с длинными золотистыми волосами и изумрудными глазами, курила папиросы очень любила мужской костюм, да и подписывала многие свои литературные работы мужскими псевдонимами:
Портрет Зинаиды Гиппиус кисти моего любимого сценографа Леона Бакста
Ну и закончу свою хвалебную песнь в прозе тем, с чего все начиналось - «Надпись на книге» было первым стихотворением пера Гиппиус, что я прочла и поняла, мы с ней точно с одной планеты и этот тот человек, с которым мне бы очень хотелось познакомиться и пообщаться, если бы не одна маленькая проблема в век длинной:
Мне мило отвлеченное:
Им жизнь я создаю...
Я все уединенное,
Неявное люблю.
Я - раб моих таинственных,
Необычайных снов...
Но для речей единственных
Не знаю здешних слов...
1896