она - легенда
Что заставило меня написать этот текст? я же не люблю литературное краеведение.
так что заставило сесть и сложить буквы в слова, а слова в предложения? наверное, поиск хоть какой -то правды, и утверждение истины, хоть в малом.
некоторое время ( год назад? два?) назад кто -то спросил меня про луганского автора - писательницу И.Е. Петрову (потому что мы были с ней знакомы, хоть и не долго, лет восемь всего и с перерывами, и некоторые люди про это знали). Про Ирину Петрову есть много информации в сети, есть тексты: ее тексты и тексты о ней, посты в жж, ее дневник в жж, фото.
есть даже тексты тех людей, кто ее не знал лично. Или - знал в определенные периоды ее жизни
И некоторые посты даже вполне справедливы, к примеру* о творчестве - http://tisk.org.ua/?p=16799
Но это с одной стороны. Местами они справедливы. а с другой стороны ... Петрова уже сама стала частью мифа о Луганске 90 -х годов - начала нулевых (пусть она простит мне такое определение, если оно не верно!), о городе, который был немного бесшабашным, немного сумасбродным, работящим, но в котором люди так же творили, что -то делали, писали - сочиняли, фотографировали - в том числе, чтоб заработать денег, о городе, где, так же как и везде в экс - Союзе были малиновые пиджаки (но был и работающий монетный двор! ого, как в столице)
я все ждала, что кто -то другой напишет об этом городе в декорациях той эпохи, потому что я жила в другом краю тогда. Но почти не находилось желающих, почему -то. а мне казалось, что писать о том, чего я не видела своими глазами, а узнала гораздо позже - от людей и из газет, - я не имею права.
Я откладывала написание этого текста в «стол» долго, очень долго. Но в процессе сбора информации про биографию писательницы Петровой я столкнулась со странной вещью - со странными обстоятельствами, аж с тремя сразу, наверное.
я назвала эту ситуацию несправедливостью. Хотя, верно, этому можно подобрать и другие слова.
потому что Петрова стала частью Луганска не только 90 -х годов, но и 2014 года ...
Петрова - она была Разной. как и все мы. Очень умной, образованной (психолог, выпускница МГУ 1983 года), талантливой (пример: Прекрасно фотографировала людей, у нее люди на фото были приветливыми и привлекательными). Хорошим диагностом, специалистом, который помогал людям. Но и ужасно жестокой, иногда. и язвительной. сплетницей. Было. Зачем отрицать?
Почти все люди, которые знали Ирину Евгеньевну, не записали свои воспоминания о ней. отнекивались. кивали, да (ну вы поняли, на свою занятость да на б.д. Как обычно, сейчас. я и сама так частенько делаю, списываю на б.д. ВСЁ, каюсь).
что можно сказать о человеке? что любой человек - целая вселенная? это банально, слабо. или - что он (она) в таком -то году родилась, закончила такую -то школу? училась и работала там -то и там -то?
Родилась в Луганске, в Луганске же закончила школу.
Петрову либо называли слабой писательницей, либо - порнографом. что неточно и не правда (хотя меньше всего мне хотелось бы выступать в роли своеобразного «адвоката» ее творчества). Ибо ее рассказы психологичны.
Мало того - мой текст про газету «Вечерний Луганск» ( а газета выходила с 2001 по 2014 год) вдруг сам собой превратился в ... текст про психолога И. Петрову! Надо же было такому случится, досадно. И хотя она была внештатным журналистом этой газеты довольно долго, но она писала статьи для огромного количества изданий! а не только для «Вечерки».
Ну, и последней каплей ( н -да) стало то, что те корреспонденты (образно), кого я просила помочь с информацией, начали присылать мне тексты явно негативного характера из сети, где факты уже были притянуты за уши, либо интерпретированы в пользу рассказчика. Пример ( с купюрами. Автора сего текста, луганчанина, я не называю по имени, потому что он уже лет 15 как уехал из города, то есть является экс - луганчанином. но текст его гуляет по интернету, хотя сам автор мог давно забыть об этом тексте. Буду называть этого блогера Игрек).
Игрек: «Ирина Петрова отдала порноиндустрии долгие годы.
Литературный труд не давал много Петровой. Она славилась любовью к сигаретам типа «Тройка», которые даже в Луганске условно называются бомжатскими «
- ну, курила она эту »ТРОЙКУ«, было, но не только их. да и вообще, по сравнению с тем ... СЕЙЧАС курят под видом сигарет такое, что даже дым от сигарет »тройка« покажется Шанелью номер 5. Читаем дальше.
Игрек: »Это было в мае 1995-го. И я, юноша, только вступающий в большую жизнь, был поражен правдой ее слов. Глядя на ее дырявые ботиночки, эполеты на плечах (Ира сама шьет себе одежду и, по мнению многих, лучшее ее изобретение - рубашка с атласными гусарскими эполетами), я поразился - « -
Одежда, которую носила Петрова, и о которой она мне говорила, что сшила ее сама - была скроена и пошита со вкусом и большим старанием. Ирина Евгеньевна шила вручную - без машинки! все стежки были аккуратными. а прохудившаяся обувь, думаю, у всех была в 90 - е. У меня - так точно была. помню хорошие турецкие туфли, которые в итоге, после 3 лет носки летом и зимой таки лопнули.
Игрек: »В 2000 году я готовил к выходу книжку Петровой «Русский Карнеги» и печатал ее статьи в муниципальной газете «Жизнь Луганска». Что мне при этом приходилось выслушивать от нашего редактора, бывшего партаппаратчика!« -
книга такая вышла, да, стараниями друзей И. Петровой. И в сети она есть под таким же называнием »русский карнеги«. а вот ее текстов того периода в газете »Жизнь Луганска«, о котором пишет Игрек, мне обнаружить не удалось. Зная, как она любила псевдонимы, есть вероятность, что ее публиковали под псевдонимом?
Игрек: » В 2009 Ира пошла работать к М. в газету «Советская Луганщина». Она перестала приходить ко мне за деньгами, однако это не улучшило вид ее обуви. В последний раз я ее видел в начале апреля (capricios: видимо, блогер имеет ввиду апрель 2010 года - ?), когда пригласил ее погулять в честь Великодня ( по -украински, Пасха). Дырявые ботиночки, сигареты за 20 центов, грязный протертый плащ.
Может быть, победа коммунизма в том и заключается - думал я, что люди, которых компартия перетерла на своих жерновах, продолжают верно служить ей за верный кусок хлеба?«
- бред. Петрова всегда была аккуратно одета. Или мы знали разных петровых?
===========
* Константин Скоркин - Травма писательства: почему луганчане берутся за перо
( с сокращ. ) Один американский философ считал, что мышление греков времен Гомера было безличностным, то есть они воспринимали свои мысли как голоса богов, соответственно, трактуя любой свой поступок, как доминирование воли одного из божеств (не «убил», а «Зевс приказал убить»). Но даже в такое архаичное, практически непредставимое для современного человека время у людей возникала потребность складывать из слов истории, их стали записывать, а потом Гуттенберг изобрел печатный станок. С появлением телевидения ремеслу сочинительства или писательства пророчили крах, но с появлением интернета оно получило вторую жизнь. Так что несмотря на все провозглашенные «смерти авторов» и «концы литературы», писательство живет и процветает, даже в таком уголке Вселенной, как Луганщина.
Что представляет собой наш край с литературной точки зрения? При первом взгляде - голую степь. Краеведы тщательно по крупицам собрали все литературные осколки - родился Даль, учительствовал Гринченко, описал в мемуарах Сосюра, воспел акации Матусовский и так далее. Однако все же коренной и ключевой фигурой для местного ландшафта остается фигура Владислава Титова. Героический горняк, лишившийся в аварии на шахте обеих рук не сломался, более того, описал свой опыт преодоления беды в книге «Всем смертям назло». При всем гуманистическом пафосе эта книга как нельзя кстати пришлась советскому начальству, да и нынешнему приходится тоже, потому что шахтеры гибли и калечились и тогда, и сейчас. Поэтому вокруг Титова был создан региональный культ.
Однако вот сама метафора писателя без рук кажется для местной литературной жизни ключевой. В Луганске не занимаются литературой, подпитываясь от культурной среды или от избытка жизненных впечатлений, здесь пишут, в основном, преодолевая какой-либо посттравматический синдром. Пишут, вот действительно, всем смертям назло. Причем, особого возвышенного героизма в этом нет, это атмосфера, быт. Все привыкли.
Попробуем рассмотреть это на конкретных примерах.
Начнем с Глеба Боброва, ведь это, наверное, самый успешный из сегодняшних луганских авторов. Его книги издает большими тиражами ЭКСМО, его прозу привечают в московских «толстых журналах», он любимец интернета. Но, тем не менее, он вполне вписывается в наш посттравматический контекст. В его творчестве видны две травмы - опыт афганской войны и распад СССР. Самое удивительное, что к этим проблемам он подходит с совершенно различных позиций. Если в отношении преодоления афганского опыта («Чужие Фермопилы») он являет истинно толстовскую, искреннюю ненависть к войне и насилию, которая пробивается через милитаристскую эстетику, то берясь за осмысление распада империи Глеб выходит на дорогу с кистенем («Эпоха мертворожденных»). Впрочем, как бы увлеченно не сублимировал Бобров ненависть к украинской независимости в виртуальную гражданскую войнушку на пейзажах родного Донбасса, он остается писателем, а потому милые его сердцу донбасские сепаратисты в итоге терпят поражение, выигрывая литературную битву. И тут не стоит путать Боброва - автора, и Боброва - политика. Его публицистика спорна, а вот, как писатель, он, безусловно, явление.
Еще один луганский автор, востребованный московскими издательствами, хотя и менее именитыми, чем у Боброва - это известная как автор эротических рассказов Ирина Петрова. Язвительная, остроумная, безжалостная к своим героям Петрова, тем не менее, тоже - продукт травматического контекста. Она представляет поколение позднесоветской интеллигенции, сформировавшейся в условиях последней стадии брежневского маразма, и, перевалив через эйфорию перестройки, но толком ничего не сообразив, эта генерация оказалась в ситуации, когда вообще никакая интеллигенция не нужна. Рассказы Петровой - полностью из тех времен, переживают ситуацию внезапного появления богатых и бедных, распада гнусного, но все же родного советского мирка. Яркое свидетельство полной погруженности Петровой в ту эпоху - дезориентация в экономических реалиях. Ее лирические герои искренне считают, что сто долларов - это до сих пор большие деньги. В ее текстах больше социальной злобы, чем эротики. Петрова научилась ненавидеть богатых, но при этом стала презирать и бедных. Впрочем, таким же путем травму либеральных реформ пережило и все украинское общество.
Характерно, что за Петровой, представляющей «потерянное поколение», прозаиков в Луганске так и не появилось. Зато возникла целая плеяда поэтов, претендующих на нечто большее, чем обычное прозябание в литературных салонах и кухнях.
===
Что будет дальше? Появится ли поколение, которое, наконец, придет к литературе без ментальных травм, вызванных войнами, социальными катаклизмами, неприятием внутри собственной страны?