Полгода...
Странный сегодня день, странный по ощущениям. Ровно полгода назад не стало отца, ровно полгода назад утром позвонила мама и сказала, что батя умер… Именно полгода назад для меня рухнул мир и тут уже ничего не поделаешь.
Что же теперь… А теперь я хочу говорить о нем, писать о нем, вспоминать его, но, о ужас, не знаю как это сделать, но и не делать этого я тоже уже не в силах. Писать стихи - глупо, хотя, в голове ежеминутно пролетают десятки рифмованных фраз о нем, писать рассказы или другое что-то не менее глупо… Я просто хочу рассказывать о нем, а получается, что ничего не получается, будто за руку кто держит и не дает «не марай бумагу, дочь…»
Что случилось за эти полгода… За полгода я выстроила на вызженной поляне свой новый мир, в котором отец есть во всем, в котором он мне снится и стоит за моей спиной, идет рядом, держит за руку и хранит. Хранит меня, сестру, мать. За эти полгода я сблизилась с матерью, как ни странно. Я стала ее уважать еще больше, чем когда-то до этого. Уважаю за то, что она любила отца, за то, что он любил ее. Потому что, чтобы прожить вместе такую жизнь, чтобы прожить вместе 40 лет, нужно очень любить и привычка не в счет, и дети, и что бы то ни было. Чтобы жить с батей, нужно было очень любить его. А не любить его было невозможно.
Плохой муж, плохой отец (по общепринятым меркам) - он был лучшим человеком в этом мире. Упустивший из виду момент взросления дочерей, нашел себя в воспитании внуков и даже сейчас по ночам рассказывает им сказки. Не зная как нужно быть отцом, сам выросший без отца, он принимал минимальное участие в моем (конкретно) воспитании, за что я ему несказанно благодарна теперь. Потеряв сына, он учил дочерей забивать гвозди, пилить и колоть дрова, ставить срубы и заливать фундамент. Помнится, я могла часами сидеть вместе с ним в гараже и чего-то колупать, пока он торчал под машиной или мотороллером, подавать ему ключи какие-то… Обладающий весьма своеобразным чувством юмора не любил смех (пустосмешество), редко улыбался, обычно ухмылялся или скалился. Не любил слез, женские слезы злили его, потому что он не знал, что с ними делать. Мог быть жесток до крайности и сентиментален одновременно.
Причинив очень много зла самым близким своим людям, оставив неизгладимые отпечатки на теле своей жены и на психике своих детей, никогда не просил прощения. Вообще не любил говорить - считал разговоры пустой тратой времени. Искупая свои вины перед нами, любимыми им и любившими его, он строил дом на земле и в сердце каждой из нас. А теперь я ненавижу себя и эту жизнь за то, что нам нужно продать дом, который он всю жизнь строил, продать потому что он слишком велик для одной стареющей женщины, потому, что без отца в нем холодно, сыро и сыпется все… Но я знаю, что он все понимает сейчас. Он и сам не раз об этом говорил и думал…
А еще я счастлива за своих племянников, двух его внуков, потому что у них был самый лучший дед, и я рада, что они увидели и запомнили его сутулящимся, суховатым, стареющим силачом. Беззубым и вечно курящим… с чуть усталыми от этой жизни глазами, рассказывающим им страшные сказки на ночь.
Батя, я так тебя люблю…
Что же теперь… А теперь я хочу говорить о нем, писать о нем, вспоминать его, но, о ужас, не знаю как это сделать, но и не делать этого я тоже уже не в силах. Писать стихи - глупо, хотя, в голове ежеминутно пролетают десятки рифмованных фраз о нем, писать рассказы или другое что-то не менее глупо… Я просто хочу рассказывать о нем, а получается, что ничего не получается, будто за руку кто держит и не дает «не марай бумагу, дочь…»
Что случилось за эти полгода… За полгода я выстроила на вызженной поляне свой новый мир, в котором отец есть во всем, в котором он мне снится и стоит за моей спиной, идет рядом, держит за руку и хранит. Хранит меня, сестру, мать. За эти полгода я сблизилась с матерью, как ни странно. Я стала ее уважать еще больше, чем когда-то до этого. Уважаю за то, что она любила отца, за то, что он любил ее. Потому что, чтобы прожить вместе такую жизнь, чтобы прожить вместе 40 лет, нужно очень любить и привычка не в счет, и дети, и что бы то ни было. Чтобы жить с батей, нужно было очень любить его. А не любить его было невозможно.
Плохой муж, плохой отец (по общепринятым меркам) - он был лучшим человеком в этом мире. Упустивший из виду момент взросления дочерей, нашел себя в воспитании внуков и даже сейчас по ночам рассказывает им сказки. Не зная как нужно быть отцом, сам выросший без отца, он принимал минимальное участие в моем (конкретно) воспитании, за что я ему несказанно благодарна теперь. Потеряв сына, он учил дочерей забивать гвозди, пилить и колоть дрова, ставить срубы и заливать фундамент. Помнится, я могла часами сидеть вместе с ним в гараже и чего-то колупать, пока он торчал под машиной или мотороллером, подавать ему ключи какие-то… Обладающий весьма своеобразным чувством юмора не любил смех (пустосмешество), редко улыбался, обычно ухмылялся или скалился. Не любил слез, женские слезы злили его, потому что он не знал, что с ними делать. Мог быть жесток до крайности и сентиментален одновременно.
Причинив очень много зла самым близким своим людям, оставив неизгладимые отпечатки на теле своей жены и на психике своих детей, никогда не просил прощения. Вообще не любил говорить - считал разговоры пустой тратой времени. Искупая свои вины перед нами, любимыми им и любившими его, он строил дом на земле и в сердце каждой из нас. А теперь я ненавижу себя и эту жизнь за то, что нам нужно продать дом, который он всю жизнь строил, продать потому что он слишком велик для одной стареющей женщины, потому, что без отца в нем холодно, сыро и сыпется все… Но я знаю, что он все понимает сейчас. Он и сам не раз об этом говорил и думал…
А еще я счастлива за своих племянников, двух его внуков, потому что у них был самый лучший дед, и я рада, что они увидели и запомнили его сутулящимся, суховатым, стареющим силачом. Беззубым и вечно курящим… с чуть усталыми от этой жизни глазами, рассказывающим им страшные сказки на ночь.
Батя, я так тебя люблю…