2. С песней по жизни или Мой путь в КСП
В этом году я решил записать и выложить в сеть свои песни. К песням нужно общее предисловие. И когда я стал думать, что в нём сказать, слов получилось неожиданно много. Вот эти слова я и решил вынести сюда, в ЖЖ, в нескольких публикациях. а в Ю-Тьюбе просто дать на них ссылку. Итак,
Часть 2. С песней по жизни или Мой путь в КСП
Люди, «связавшиеся» с туристской-самодеятельной-авторской песней - КСП-шники, - особый народ. Для них КСП - это образ жизни. Большинство из них (думаю, не без влияния песен) становятся с годами прекрасными специалистами и руководителями (эйч-ары, обратите внимание!). Да и в повседневной жизни у них есть некоторые преимущества (хотя вот тут - «на вкус и цвет…»). Но я - о себе.
Впервые я столкнулся с туристской (тогда ещё - см. Часть 1) песней на школьном туристском слёте в 1965 году (боже, как давно это было!). И - всё! Пропал человек! С того слёта я уже «на слух» отличал бардов ото всех других направлений музыки и песен. Цитировал, что запомнил. И ждал очередной встречи с этими песнями, периодически послушивая тех бардов, которые были на кассетах у родителей (а были!). Поэтому, когда, года через четыре, у нас проходил один из больших фестивалей туристской (тогда ещё) песни, я оказался на нём. На том фестивале, наслушавшись вволю бардов, которые позже составят «золотой фонд» авторской песни, я «залип» ещё больше. Поэтому, придя на первый курс института и увидев в холле объявление о наборе в турсекцию, сразу же двинулся туда (а куда ещё? КСП у нас в городе появился гораздо позже!). Мне повезло: руководителем клуба оказался замечательный гитарист Виктор Климов (в быту - Клим). Под его чутким руководством в группе пели все, независимо от наличия голоса и слуха! Тексты песен «сдавались» на обед: не выучил текст новой песни - остаёшься без…. Таким образом сразу же пришлось осваивать и тексты песен, и их вокальное исполнение (правда, например, «Вальс в ритме дождя» мы пели по-одному, а туристы университета - чуть по-другому, поэтому различались «наше» и «университетское» исполнение).
А вот гитару пришлось осваивать в «пожарном» порядке только через год, когда оба наших «штатных» гитариста закончили институт и аккомпанировать в группе оказалось просто некому. А выезд в лес или, тем более - поход, без гитары мы себе даже представить не могли. После такой-то роскоши, как наши гитаристы!
Гитару я к тому времени уже приобрёл, а вот как сыграть на ней - представлял себе слабо… Поэтому прямо в аэропорту, откуда Клим отправлялся по распределению аж в Иркутск (где он, по моим данным, живёт и поныне, ходит в походы, поёт песни и возглавляет какой-то там НИИ), я лихорадочно списывал аккорды ко всем песням, к которым успел. Благо, аккордов (разных) было не так много, в основном - пять! К тому же оказалось, что на этих пяти аккордах можно сыграть большинство песен (да-да, в то благословенное время песни писались и исполнялись именно так!). И вот, вооружившись всем этим «богатством», я попытался «терроризировать» группу песнями. Как позже выяснилось, в то время попасть даже в две ноты подряд для меня было жуткой проблемой! Ещё бы! Ведь музыке я никогда не учился, сольфеджио у меня не было, голос был не поставлен! Представляю ту мрачную картину, которую видели, а главное - слышали, люди, вынужденные быть со мной в одной группе… Моё счастье, что тогда у меня не возникло идеи записать себя на магнитофон и прослушать запись! Тогда бы я навсегда бросил это занятие.
Правда, позже я начал слышать «голос» гитары и уже подстраивал свой голос под неё. Ещё позже я залез в учебники по музыке и стал разбираться, почему я именно так ставлю пальцы на струны. А ещё позже появились песенники с аккордами - и я снова полез в учебники, чтобы понять, как же взять этот фа-диез септаккорд и где на грифе искать ля-мажор секстаккорд. А что поделаешь, если так написано в песеннике, а «не так» - не получается мелодия?! Особенно раздражало то, что иногда мелодия, записанная в песеннике, радикально отличалась от того, что привык слышать я! Но и этому нашлось объяснение - оказывается, один и тот же аккорд можно взять несколькими разными способами! Вот так, постепенно, пришлось становиться «бардом». Пока ещё - исполнителем…
Разобравшись, что кроме ля-минора существуют ещё и другие тональности (ре-мажор, например), я, со всей своей тогдашней самоуверенностью, «написал музыку» на показавшееся мне интересным стихотворение местного автора (литованное! - См. Часть 1) и пошёл с ним на конкус самодеятельной (уже! - см. Часть 1) песни… Что сказать? Провал был громким. Коленки у меня ходили с амплитудой никак не меньше 10 сатиметров, я постоянно забывал слова, и даже хорошо относившийся ко мне автор слов (сидевший, кстати, в жюри) был разочарован… В общем, в тот год похвастаться успехами на поприще самодеятельной песни мне было нечем…
Но КСП, как я уже говорил, - образ жизни. Я был «в образе» и продолжал учить новые и исполнять старые песни. Товарищи терпеливо слушали, подпевали, учили слова…
А в 1974 (как помню я) или в 1975 (как гласит официальная историография) в нашем городе вдруг организовался КСП, о чём мне немедленно сообщили. Первое (организационное) собрание я пропустил, но уже начиная со второго принимал посильное участие в его деятельности. Как-то сложилось, что в клубных концертах выступал я немного и не часто. Для меня нашлась другая сфера ответственности - графическая символика клуба (где-то в Интернете ребята недавно опубликовали значки тех лет, значительная часть - моей работы!). И вот так - где словом, где делом, - я проучаствовал в работе клуба до 1980 года. А потом меня забрали в армию, офицером-двухгодичником. И попал я служить в славный город Ашхабад…
Впрочем, об Ашхабаде я напишу отдельно (см. Часть 3).
Вернувшись из Ашхабада, я снова пришёл в днепропетровский КСП с новыми песнями от Анэса Зарифьяна* (потом - и за это ему отдельное «Спасибо!» - он прислал мне ещё и четырёхчасовую бобину с записью своих песен), с новыми идеями и… всё. Начались проблемы с новым трудоустройством, добавились проблемы в семье, появился новый клуб - «Что? Где? Когда?», работа в котором тоже требовала своего времени и внимания…
Снова «вернулся» (хотя никуда и не уходил) я в КСП году примерно в 1985. И вскоре - новая командировка. В Чернобыль, в 1986. На ликвидацию последствий… Правда, ненадолго, «всего» на 2,5 месяца. Потом ещё - месяц в санатории.
Между тем, песни по-прежнему пелись. И даже писались. В 1987 году, когда собиралась какая-то большая конференция на тему «Что дальше делать с Чернобылем», я написал своеобразную «антиутопическую» песню-предупреждение, основанную на личном опыте пребывания на разрушенной атомной электростанции, и вышел с ней (единственной, хотя можно было представить 3 песни) на очередном фестивале. Песня стала лауреатом (не без споров в жюри)…. А я тем временем написал ещё одну песню - чистую лирику, - и эта песня (также единственная выставленная из трёх, которые можно было выставить) тоже стала лауреатом на очередном КСП-шном фестивале… Стало понятно, что песни «конкурсного» уровня я писать умею. И стало «тесновато» в форме конкурсанта. С тех пор я новых песен не выставлял, а довольствовался участием в ведении мастерских.
Впрочем, о том, как я веду мастерские тоже, пожалуй, следует написать отдельно (см. Часть 4).
А ещё потом был инсульт…
* Зарифьян Анэс Гургенович - см. Зарифьян Анэс Гургенович - Bards.ru