НЕМОЙ КОМИКАДЗЕ , С РУССКОЙ ДУШОЙ
- Я родился в очень бедной многодетной семье. Родители работали много и тяжело. Мы были предоставлены сами себе. Я же рос не только нищим, но был немым и добрым, поэтому неудивительно, что очень быстро стал мишенью для издевательств как сверстников, так и взрослых. И это было настолько нестерпимо, что я начал всерьез думать о самоубийстве. Оставалось самое трудное - выработать план достойного ухода.
- Говорят, для японцев это достаточно несложно. По старинной самурайской традиции - харакири…
- Действительно, харакири - хороший выход из ситуации. Но харакири без достаточного повода - позор. Я был твердо убеждён: умирать надо исключительно с пользой для общества. Чтобы люди оплакивали тебя как героя. Вот почему я решил поступить в школу летчиков-камикадзе. Мама мой выбор одобрила. Ведь ей тоже невыносимо было смотреть на мои мучения. В приемной комиссии на вопрос, почему решил стать летчиком-камикадзе, я написал: «хочу умереть» и, уловив на себе удивлённый взгляд экзаменатора, сделал приписку - «за императора».
- Нравилось учиться?
- Я получал удовольствие от полетов. Небо для меня было огромным приятным одиночеством, свободным от всего мелочного, земного. В небе я отдыхал и хоть немножечко чувствовал себя свободным.
- Что Вы ощутили, когда объявили, что Вам пора в последний полет?
- Облегчение.
Мы должны были лететь бомбить Владивосток. Раньше мы туда также летали. Но на этот раз задание было особенно серьезным: чтобы его выполнить, надо было пожертвовать жизнью. Уже в воздухе нас застало известие о капитуляции Японии во Второй мировой войне.
- Итак, из героя Вы превратились в капитулянта? Опять насмешка судьбы?
- Тогда я именно так и считал. Когда попал в плен и отправился вместе с другими солдатами по этапу в Уссурийский край в лагерь для военнопленных, я опять вспомнил о харакири, но судьба вновь распорядилась иначе. Так получилось, что среди пленных японцев были и члены высшего руководства армии. Если бы русским стало об этом известно, им грозил долгий срок или даже расстрел. Поэтому для обращения к лагерному начальству они выбрали меня. Мол, парень молодой, немой - даже если пытать будут, все равно лишнего не расскажет. Помню, в штаб я шёл, как камикадзе на боевой вылет. Думал, вот она, смерть настоящего героя-мученика.
Но и на этот раз жизнь сделала крутой поворот. До сих пор не знаю, чем я приглянулся начальнику лагеря майору Чеботарёву, но он почему-то именно меня взял себе в «денщики» помогать по хозяйству. Так я познакомился с женой майора Наташей и его двухлетним сынишкой Валеркой. С тех пор началась моя удивительная лагерная жизнь. Наташе я помогал по дому, выполнял поручения майора и присматривал за Валеркой, к которому искренне привязался. Наташа относилась ко мне как родному. Сам Чеботарёв подолгу со мной говорил о жизни, о том, каким должен быть настоящий человек. Майор верил в то, что с людьми очень важно поступать порядочно и не держать ни на кого зла. Он утверждал, что жизнь, несмотря ни на что, прекрасна, и если чего-то очень сильно захочешь - добьёшься обязательно. Я быстро освоил русский язык, подолгу думал над словами Чеботарёва и с удивлением замечал, что становлюсь другим человеком. Я впервые жил в обстановке уважения и любви. А когда как-то раз маленький Валерка обвил ручонками мою шею и доверительно прошептал мне на ухо, что я, оказывается, «очень-очень хороший», я с удивлением ощутил, что все больше хочу жить! Наверное, именно тогда я понял и прочувствовал славянскую душу. Я наконец понял, что такое счастье. И в порыве этого нового для меня ощущения написал майору Чеботареву: «хочу быть русским, хочу остаться в России!» В тот вечер Наташа спросила: «Зачем тебе быть русским? Ты - японец. И я вижу, что ты тоскуешь по своей родине. Как только объявят репатриацию, мы с первой же партией отправим тебя домой. Хочешь?»
Чеботарёвы слово своё сдержали. Нисикава ступил на родную землю, землю, где его никто не ждал. Немой, нищий да еще с клеймом «бывшего военнопленного». Единственное, что у него было, - это надежда. Он долго пытался найти работу. Наконец устроился на одну из фабрик, но с условием: зарплату получит только через три года. Он клеил какие-то продуктовые коробочки, а чтобы не умереть с голоду, «посещал» городские свалки и перебивался случайными подработками. На фабрике никто ему ничего не заплатил ни через три, ни через десять лет. «Когда я понял, что ожидать денег бессмысленно, то не стал тратить силы на их «выбивание».
Выход нашёлся совершенно неожиданно. Как-то, копаясь на свалке в поисках чего-нибудь съедобного, Нисикава наткнулся на ржавый велосипед, привёл его в порядок, «оседлал» и… сразу же нашел работу. Стал на этом велосипеде развозить заказчикам соевый сыр, который брал на маленькой сыроварне. Дальше «хроника событий» такова. Сначала он взял в аренду, а потом купил сыроварню, а через время и небольшой участок земли под рынок. Место было удачное, людное, торговцы с удовольствием поставили там свои палатки. Дело приносило неплохую прибыль, и вскоре Нисикава приобрёл еще несколько участков, прилегающих к автомагистралям, и в городе. В 1966 году он открыл торговый центр площадью 20 тыс. кв.м и пригласил крупнейших производителей выставить там свои товары. Через год по этому же принципу стал застраивать торговыми центрами и другие участки. За все 50 лет ведения бизнеса Нисикава ни разу не разорился. Сегодня он миллионер, президент нескольких крупнейших японских фирм, содержащих торговые центры по всему миру, в том числе и в России.
- Выходит так, что в своем бизнесе Вы стартовали на ржавом велосипеде, который в результате «обогнал» всех и вывез вас на финишную прямую. Благодаря чему это произошло?
- Я «постоянно крутил педали», не позволяя себе ни минуты передышки. Когда стал развозить соевый сыр, то жил в сарае на сыроварне. Выполнял в магазине разную мелкую работу, за что имел ночлег и чашку горячего супа. Я понимал: для того чтобы выжить в истощенной войной стране, надо «крутиться» очень хорошо. А чтобы выжить немому - необходимо работать в три раза больше. Моё лицо стало чёрным от недосыпания, а тело напоминало «мешок с костями», поскольку питался очень скромно, откладывая про запас каждую вырученную копейку.
- Но бизнес ведь и не каждому говорящему человеку под силу. А как же можно «молча», например, воевать с конкурентами?
- Всякое было. За эти годы я часто убеждался в справедливости пословицы о том, что «молчание - золото».Предприниматели в Японии честные и порядочные только на бумаге. А на самом деле - этот мир ещё более жёсткий и иезуитский, чем в России. За 50 лет меня обманывали и «кидали» не раз. И по-мелкому, и по-крупному. Но я никогда не отчаивался, не отвечал злом на зло и не пытался мстить.
- В чём для вас смысл жизни?
- В преодолении трудностей. Именно это - основной двигатель всего живого. Это то, что заставляет мир совершенствоваться и развиваться, а само человечество прогрессировать. В этом смысле мне очень близко христианство. В одной из основных православных молитв есть такие слова: «Господи, пошли мне трудности для их преодоления». Ни в одной религии мира этого нет. Большинство людей бедны только потому, что пасуют перед трудностями, смиряются со своим положением.
- Выходит, Вы японец с христианским мировоззрением?
- Я просто человек, который старается впитывать из разных религий самое значимое для себя. Ведь религия - это прежде всего философия жизни. В этом плане мне, например, очень близко конфуцианство. Считаю, Япония многими своими успехами обязана философии Конфуция. Жаль, что сегодня о нем все забыли… Я все время учусь у великих мыслителей, коллег, простых людей, учусь у жизни. С возрастом я сложил свою молитву. Слова приходили сами собой, время их отшлифовало. Эта молитва только моя, и она помогает расслабиться, привести в порядок мысли и чувства. Ведь в бизнесе хочешь не хочешь, а нервы всегда на пределе.
- Сегодняшний финансовый кризис в Японии показывает, что всё больше ваших коллег с этим перенапряжением нервов не справляются. Последний тому пример - самоубийство одного из крупнейших банкиров Тотайдо Хонми. Как вы, человек «японско-славянского мировоззрения», к этому явлению относитесь? По-японски спокойно или по-славянски осуждающе?
- Согласно самурайским традициям, добровольный уход из жизни всегда считался явлением нормальным. Так поступали, чтобы избежать плена, публичного позора, из-за неизлечимой болезни и т.д. Но, с другой стороны, кончать с собой в результате неудач в бизнесе - это, по-моему, просто констатация собственного бессилия перед неудачами. В этом смыслеславянское мировоззрение помогает человеку выжить, спасти самого себя даже ценой невероятных мучений. Такова сегодняшняя действительность. Там, где японец сделает харакири, славянин будет мучиться, но жить. Что лучше - не нам судить. За свои 75 лет я перенёс 14 сложнейших операций, не говоря уже о множестве мелких, и никогда не думал о смерти. Умирать было некогда. Слишком много дел на мне «висело». Кроме того, всегда чувствовал ответственность перед семьей. Надо было вырастить пятерых детей, дать им образование, а главное - воспитать.
- Кто та женщина, которая вас полюбила?
- С ней меня познакомили родные. Сейчас она уже немолодая, всю жизнь работала. Моя жена владеет крупным косметическим магазином, для которого выбрала русское название - «Роза».
- Дети такие же трудоголики, как и вы с супругой?
- А как же! Ведь на собственном примере воспитывали, а этот метод самый эффективный. А ещё воспитывать надо любовью. Мои сыновья выросли в атмосфере любви и труда и как личности уже состоялись. Старший сын возглавляет в Москве фирму «Селей», в его ведении 16 разных объектов, средний - известный в Японии стоматолог, владелец собственной клиники, а третий - хирург. Когда младший сдавал госэкзамены, он весь год учился по 16 часов в сутки. Времени ни на что, кроме учебы, не оставалось, и от этой сидячей жизни страшно поправился, стал таким толстым, что в операционной ему было тяжело двигаться, но экзамены сдал блестяще. Сейчас он высококлассный хирург на престижной должности, с хорошей зарплатой. Вот он! (Господин Нисикава с гордостью показал фотографию стройного, худенького, симпатичного японца. - Авт.)
- А где же лишние килограммы?
- После экзаменов сын сел на строжайшую диету, ел один раз в день, через два месяца похудел на 40 кг и вошёл в свою весовую норму.
- То, что вы научились говорить, - это милость свыше или упорный труд?
- Я много работал и мне некогда было этому учиться. Хотя в мыслях всегда мечтал о двух вещах: разыскать майора Чеботарёва и научиться говорить. Первое желание было сильнее, поэтому я именно с него и начал. Как только отношения между нашими странами потеплели, я обратился в консульство России в Японии с просьбой помочь найти Чеботарева. Разыскали довольно быстро, но майора уже не было в живых, зато осталась семья, Валерка… В 1988 году пригласил их всех в Японию. Специально для встречи построил русский дом, а потом задумался. Что же я им скажу, если говорить не умею? Начал учиться. Пригласил лучших специалистов, обследовался, и оказалось, что это вполне возможно - операции и тренировки. Я занимался так же, как работал, самозабвенно, без передышек и выходных. И представьте - заговорил! Когда это произошло, сам не мог поверить, что слышу собственный голос. Целую речь к приезду Валерки подготовил. А когда тот приехал (уже совсем седой) - мы встречали их в консульстве, вышел к трибуне, открыл рот и... заплакал. Ни одного слова выдавить из себя не смог. Так и промолчал все время до их отъезда. А потом уже решил из принципа, что буду говорить. Теперь вот уже 15 лет как говорящий.
- В России у вас не только родственные души, но и бизнес. Чем вызвано то, что в отличие от многих вы во время финансового кризиса в России «не прогорели»?
- В России у меня 20 фирм и 24 крупных торговых центра, где работают 600 человек. И наши отношения я всегда строил на здоровой основе, считаясь как со своими интересами, так и с интересами России. Когда открывали первый торговый центр, я сказал: «Мы находимся в России, и потому товар у меня будет исключительно российского производителя». От этого принципа я не отступаю. Кроме того, мои центры ориентированы на среднего покупателя, который для нас - «царь и бог». В результате нашим странам обоюдно выгодна такая торговля. Кроме того, я работаю открыто, честно и со всеми умею договориться.
- Этому способствуют глубокие знания «загадочной славянской души»?
- Во многом да. Славянскую психологию я понимаю и принимаю, она мне близка, и в этом плане мне на этом рынке работать значительно легче. Но основное всё-таки в том, что я работаю честно, не подвожу, и если что-то сказал, обязательно держу свое слово. Это мой главный принцип, в какой бы стране я ни работал. Я никогда не брал банковские ссуды и вообще ни у кого не занимал деньги. И даже в Москве создавал торговые центры исключительно на «свои». Это первое. И второе: никогда не продавал землю, которую покупал. Мне не раз предлагали выгодно продать тот или иной участок, ведь цена земли постоянно растет. Но я ни разу не пошёл на это. Покупка каждого её кусочка давалась мне невероятно сложно. Земля эта - выстраданная. Заработанная. А то, что досталось тяжёлой ценой, - продавать не могу.
- Вы патриот Японии?
- Конечно. Я очень люблю свою страну, и, в отличие от многих, мой патриотизм проявляется не на словах, а на деле. Я больше всех плачу своей родине налогов. Наверное, немножечко и патриот России, поскольку тоже, в отличие от многих, исправно плачу налоги. До копейки всё, что положено по закону.
- Появилось ли у Вас, наконец, время на отдых?
- Пока оно мне не нужно. Я ни разу в жизни не брал отпуск и не испытываю желания это делать.
- А хобби у Вас есть?
- Конечно. Как бывшего лётчика меня все время тянуло в небо. В результате купил завод по производству частных и спортивных самолётов и вертолётов. Долго летал на двухместном самолёте. Правда, два года назад со зрением стало неважно. Теперь получаю удовольствие от того, как летают другие, и от того, как успешно идут дела на заводе.
- Что является Вашим талисманом?
- Мой капитал от первой фирмы, которую я создал. Он до сих пор лежит в банке, и я ни разу не позволил себе к нему прикоснуться.
- И последний вопрос. Как сейчас поживает Ваш любимец Валерка?
- К сожалению, он уже умер. Я всё время посещал его могилу в Воронеже. Два последних года не был. Этой осенью приеду туда опять, но жизнь продолжается. В Воронеже остались все его родственники. Я плохо говорю по-русски, но все равно звоню им, пытаюсь говорить, хотя бы напомнить о себе. О том, что есть такой Нисикава, который о них заботится. Ведь они - внуки и правнуки майора Чеботарёва. Как же я о них могу забыть?
P.S.
Интервью давнее.
Нисикава ещё съездил на Дальний Восток, к местам своего военнопленнического бытия, так много ему давшего.
Искать уж не буду, цитирую близко к тексту по памяти:
- Россия.. железные дороги - плохо... сервис - плохо... инфраструктура - плохо...
- А что-нибудь хорошее есть?
- Есть. Люди.
- Говорят, для японцев это достаточно несложно. По старинной самурайской традиции - харакири…
- Действительно, харакири - хороший выход из ситуации. Но харакири без достаточного повода - позор. Я был твердо убеждён: умирать надо исключительно с пользой для общества. Чтобы люди оплакивали тебя как героя. Вот почему я решил поступить в школу летчиков-камикадзе. Мама мой выбор одобрила. Ведь ей тоже невыносимо было смотреть на мои мучения. В приемной комиссии на вопрос, почему решил стать летчиком-камикадзе, я написал: «хочу умереть» и, уловив на себе удивлённый взгляд экзаменатора, сделал приписку - «за императора».
- Нравилось учиться?
- Я получал удовольствие от полетов. Небо для меня было огромным приятным одиночеством, свободным от всего мелочного, земного. В небе я отдыхал и хоть немножечко чувствовал себя свободным.
- Что Вы ощутили, когда объявили, что Вам пора в последний полет?
- Облегчение.
Мы должны были лететь бомбить Владивосток. Раньше мы туда также летали. Но на этот раз задание было особенно серьезным: чтобы его выполнить, надо было пожертвовать жизнью. Уже в воздухе нас застало известие о капитуляции Японии во Второй мировой войне.
- Итак, из героя Вы превратились в капитулянта? Опять насмешка судьбы?
- Тогда я именно так и считал. Когда попал в плен и отправился вместе с другими солдатами по этапу в Уссурийский край в лагерь для военнопленных, я опять вспомнил о харакири, но судьба вновь распорядилась иначе. Так получилось, что среди пленных японцев были и члены высшего руководства армии. Если бы русским стало об этом известно, им грозил долгий срок или даже расстрел. Поэтому для обращения к лагерному начальству они выбрали меня. Мол, парень молодой, немой - даже если пытать будут, все равно лишнего не расскажет. Помню, в штаб я шёл, как камикадзе на боевой вылет. Думал, вот она, смерть настоящего героя-мученика.
Но и на этот раз жизнь сделала крутой поворот. До сих пор не знаю, чем я приглянулся начальнику лагеря майору Чеботарёву, но он почему-то именно меня взял себе в «денщики» помогать по хозяйству. Так я познакомился с женой майора Наташей и его двухлетним сынишкой Валеркой. С тех пор началась моя удивительная лагерная жизнь. Наташе я помогал по дому, выполнял поручения майора и присматривал за Валеркой, к которому искренне привязался. Наташа относилась ко мне как родному. Сам Чеботарёв подолгу со мной говорил о жизни, о том, каким должен быть настоящий человек. Майор верил в то, что с людьми очень важно поступать порядочно и не держать ни на кого зла. Он утверждал, что жизнь, несмотря ни на что, прекрасна, и если чего-то очень сильно захочешь - добьёшься обязательно. Я быстро освоил русский язык, подолгу думал над словами Чеботарёва и с удивлением замечал, что становлюсь другим человеком. Я впервые жил в обстановке уважения и любви. А когда как-то раз маленький Валерка обвил ручонками мою шею и доверительно прошептал мне на ухо, что я, оказывается, «очень-очень хороший», я с удивлением ощутил, что все больше хочу жить! Наверное, именно тогда я понял и прочувствовал славянскую душу. Я наконец понял, что такое счастье. И в порыве этого нового для меня ощущения написал майору Чеботареву: «хочу быть русским, хочу остаться в России!» В тот вечер Наташа спросила: «Зачем тебе быть русским? Ты - японец. И я вижу, что ты тоскуешь по своей родине. Как только объявят репатриацию, мы с первой же партией отправим тебя домой. Хочешь?»
Чеботарёвы слово своё сдержали. Нисикава ступил на родную землю, землю, где его никто не ждал. Немой, нищий да еще с клеймом «бывшего военнопленного». Единственное, что у него было, - это надежда. Он долго пытался найти работу. Наконец устроился на одну из фабрик, но с условием: зарплату получит только через три года. Он клеил какие-то продуктовые коробочки, а чтобы не умереть с голоду, «посещал» городские свалки и перебивался случайными подработками. На фабрике никто ему ничего не заплатил ни через три, ни через десять лет. «Когда я понял, что ожидать денег бессмысленно, то не стал тратить силы на их «выбивание».
Выход нашёлся совершенно неожиданно. Как-то, копаясь на свалке в поисках чего-нибудь съедобного, Нисикава наткнулся на ржавый велосипед, привёл его в порядок, «оседлал» и… сразу же нашел работу. Стал на этом велосипеде развозить заказчикам соевый сыр, который брал на маленькой сыроварне. Дальше «хроника событий» такова. Сначала он взял в аренду, а потом купил сыроварню, а через время и небольшой участок земли под рынок. Место было удачное, людное, торговцы с удовольствием поставили там свои палатки. Дело приносило неплохую прибыль, и вскоре Нисикава приобрёл еще несколько участков, прилегающих к автомагистралям, и в городе. В 1966 году он открыл торговый центр площадью 20 тыс. кв.м и пригласил крупнейших производителей выставить там свои товары. Через год по этому же принципу стал застраивать торговыми центрами и другие участки. За все 50 лет ведения бизнеса Нисикава ни разу не разорился. Сегодня он миллионер, президент нескольких крупнейших японских фирм, содержащих торговые центры по всему миру, в том числе и в России.
- Выходит так, что в своем бизнесе Вы стартовали на ржавом велосипеде, который в результате «обогнал» всех и вывез вас на финишную прямую. Благодаря чему это произошло?
- Я «постоянно крутил педали», не позволяя себе ни минуты передышки. Когда стал развозить соевый сыр, то жил в сарае на сыроварне. Выполнял в магазине разную мелкую работу, за что имел ночлег и чашку горячего супа. Я понимал: для того чтобы выжить в истощенной войной стране, надо «крутиться» очень хорошо. А чтобы выжить немому - необходимо работать в три раза больше. Моё лицо стало чёрным от недосыпания, а тело напоминало «мешок с костями», поскольку питался очень скромно, откладывая про запас каждую вырученную копейку.
- Но бизнес ведь и не каждому говорящему человеку под силу. А как же можно «молча», например, воевать с конкурентами?
- Всякое было. За эти годы я часто убеждался в справедливости пословицы о том, что «молчание - золото».Предприниматели в Японии честные и порядочные только на бумаге. А на самом деле - этот мир ещё более жёсткий и иезуитский, чем в России. За 50 лет меня обманывали и «кидали» не раз. И по-мелкому, и по-крупному. Но я никогда не отчаивался, не отвечал злом на зло и не пытался мстить.
- В чём для вас смысл жизни?
- В преодолении трудностей. Именно это - основной двигатель всего живого. Это то, что заставляет мир совершенствоваться и развиваться, а само человечество прогрессировать. В этом смысле мне очень близко христианство. В одной из основных православных молитв есть такие слова: «Господи, пошли мне трудности для их преодоления». Ни в одной религии мира этого нет. Большинство людей бедны только потому, что пасуют перед трудностями, смиряются со своим положением.
- Выходит, Вы японец с христианским мировоззрением?
- Я просто человек, который старается впитывать из разных религий самое значимое для себя. Ведь религия - это прежде всего философия жизни. В этом плане мне, например, очень близко конфуцианство. Считаю, Япония многими своими успехами обязана философии Конфуция. Жаль, что сегодня о нем все забыли… Я все время учусь у великих мыслителей, коллег, простых людей, учусь у жизни. С возрастом я сложил свою молитву. Слова приходили сами собой, время их отшлифовало. Эта молитва только моя, и она помогает расслабиться, привести в порядок мысли и чувства. Ведь в бизнесе хочешь не хочешь, а нервы всегда на пределе.
- Сегодняшний финансовый кризис в Японии показывает, что всё больше ваших коллег с этим перенапряжением нервов не справляются. Последний тому пример - самоубийство одного из крупнейших банкиров Тотайдо Хонми. Как вы, человек «японско-славянского мировоззрения», к этому явлению относитесь? По-японски спокойно или по-славянски осуждающе?
- Согласно самурайским традициям, добровольный уход из жизни всегда считался явлением нормальным. Так поступали, чтобы избежать плена, публичного позора, из-за неизлечимой болезни и т.д. Но, с другой стороны, кончать с собой в результате неудач в бизнесе - это, по-моему, просто констатация собственного бессилия перед неудачами. В этом смыслеславянское мировоззрение помогает человеку выжить, спасти самого себя даже ценой невероятных мучений. Такова сегодняшняя действительность. Там, где японец сделает харакири, славянин будет мучиться, но жить. Что лучше - не нам судить. За свои 75 лет я перенёс 14 сложнейших операций, не говоря уже о множестве мелких, и никогда не думал о смерти. Умирать было некогда. Слишком много дел на мне «висело». Кроме того, всегда чувствовал ответственность перед семьей. Надо было вырастить пятерых детей, дать им образование, а главное - воспитать.
- Кто та женщина, которая вас полюбила?
- С ней меня познакомили родные. Сейчас она уже немолодая, всю жизнь работала. Моя жена владеет крупным косметическим магазином, для которого выбрала русское название - «Роза».
- Дети такие же трудоголики, как и вы с супругой?
- А как же! Ведь на собственном примере воспитывали, а этот метод самый эффективный. А ещё воспитывать надо любовью. Мои сыновья выросли в атмосфере любви и труда и как личности уже состоялись. Старший сын возглавляет в Москве фирму «Селей», в его ведении 16 разных объектов, средний - известный в Японии стоматолог, владелец собственной клиники, а третий - хирург. Когда младший сдавал госэкзамены, он весь год учился по 16 часов в сутки. Времени ни на что, кроме учебы, не оставалось, и от этой сидячей жизни страшно поправился, стал таким толстым, что в операционной ему было тяжело двигаться, но экзамены сдал блестяще. Сейчас он высококлассный хирург на престижной должности, с хорошей зарплатой. Вот он! (Господин Нисикава с гордостью показал фотографию стройного, худенького, симпатичного японца. - Авт.)
- А где же лишние килограммы?
- После экзаменов сын сел на строжайшую диету, ел один раз в день, через два месяца похудел на 40 кг и вошёл в свою весовую норму.
- То, что вы научились говорить, - это милость свыше или упорный труд?
- Я много работал и мне некогда было этому учиться. Хотя в мыслях всегда мечтал о двух вещах: разыскать майора Чеботарёва и научиться говорить. Первое желание было сильнее, поэтому я именно с него и начал. Как только отношения между нашими странами потеплели, я обратился в консульство России в Японии с просьбой помочь найти Чеботарева. Разыскали довольно быстро, но майора уже не было в живых, зато осталась семья, Валерка… В 1988 году пригласил их всех в Японию. Специально для встречи построил русский дом, а потом задумался. Что же я им скажу, если говорить не умею? Начал учиться. Пригласил лучших специалистов, обследовался, и оказалось, что это вполне возможно - операции и тренировки. Я занимался так же, как работал, самозабвенно, без передышек и выходных. И представьте - заговорил! Когда это произошло, сам не мог поверить, что слышу собственный голос. Целую речь к приезду Валерки подготовил. А когда тот приехал (уже совсем седой) - мы встречали их в консульстве, вышел к трибуне, открыл рот и... заплакал. Ни одного слова выдавить из себя не смог. Так и промолчал все время до их отъезда. А потом уже решил из принципа, что буду говорить. Теперь вот уже 15 лет как говорящий.
- В России у вас не только родственные души, но и бизнес. Чем вызвано то, что в отличие от многих вы во время финансового кризиса в России «не прогорели»?
- В России у меня 20 фирм и 24 крупных торговых центра, где работают 600 человек. И наши отношения я всегда строил на здоровой основе, считаясь как со своими интересами, так и с интересами России. Когда открывали первый торговый центр, я сказал: «Мы находимся в России, и потому товар у меня будет исключительно российского производителя». От этого принципа я не отступаю. Кроме того, мои центры ориентированы на среднего покупателя, который для нас - «царь и бог». В результате нашим странам обоюдно выгодна такая торговля. Кроме того, я работаю открыто, честно и со всеми умею договориться.
- Этому способствуют глубокие знания «загадочной славянской души»?
- Во многом да. Славянскую психологию я понимаю и принимаю, она мне близка, и в этом плане мне на этом рынке работать значительно легче. Но основное всё-таки в том, что я работаю честно, не подвожу, и если что-то сказал, обязательно держу свое слово. Это мой главный принцип, в какой бы стране я ни работал. Я никогда не брал банковские ссуды и вообще ни у кого не занимал деньги. И даже в Москве создавал торговые центры исключительно на «свои». Это первое. И второе: никогда не продавал землю, которую покупал. Мне не раз предлагали выгодно продать тот или иной участок, ведь цена земли постоянно растет. Но я ни разу не пошёл на это. Покупка каждого её кусочка давалась мне невероятно сложно. Земля эта - выстраданная. Заработанная. А то, что досталось тяжёлой ценой, - продавать не могу.
- Вы патриот Японии?
- Конечно. Я очень люблю свою страну, и, в отличие от многих, мой патриотизм проявляется не на словах, а на деле. Я больше всех плачу своей родине налогов. Наверное, немножечко и патриот России, поскольку тоже, в отличие от многих, исправно плачу налоги. До копейки всё, что положено по закону.
- Появилось ли у Вас, наконец, время на отдых?
- Пока оно мне не нужно. Я ни разу в жизни не брал отпуск и не испытываю желания это делать.
- А хобби у Вас есть?
- Конечно. Как бывшего лётчика меня все время тянуло в небо. В результате купил завод по производству частных и спортивных самолётов и вертолётов. Долго летал на двухместном самолёте. Правда, два года назад со зрением стало неважно. Теперь получаю удовольствие от того, как летают другие, и от того, как успешно идут дела на заводе.
- Что является Вашим талисманом?
- Мой капитал от первой фирмы, которую я создал. Он до сих пор лежит в банке, и я ни разу не позволил себе к нему прикоснуться.
- И последний вопрос. Как сейчас поживает Ваш любимец Валерка?
- К сожалению, он уже умер. Я всё время посещал его могилу в Воронеже. Два последних года не был. Этой осенью приеду туда опять, но жизнь продолжается. В Воронеже остались все его родственники. Я плохо говорю по-русски, но все равно звоню им, пытаюсь говорить, хотя бы напомнить о себе. О том, что есть такой Нисикава, который о них заботится. Ведь они - внуки и правнуки майора Чеботарёва. Как же я о них могу забыть?
P.S.
Интервью давнее.
Нисикава ещё съездил на Дальний Восток, к местам своего военнопленнического бытия, так много ему давшего.
Искать уж не буду, цитирую близко к тексту по памяти:
- Россия.. железные дороги - плохо... сервис - плохо... инфраструктура - плохо...
- А что-нибудь хорошее есть?
- Есть. Люди.