последняя слезливая запись. и пожалуй на этом закончим.
и вот он обнимает меня крепко и цепко, так, что я вдруг чувствую, как у него внутри кровь облизывет стенки сосудов. но хочется плакать и бежать. или громко смеяться.
потому, что так обнимают подушуку во сне, в слезах и всхлипываниях, так неистово прижимаю к себе клочья одежды, что еще хранят тонкий теплый запах тела, которого больше нет, да и верно больше никогда не будет.
так эти обьятия полны силы и голоса, но они векторны, они болезненно ищут, безсильно впиваются.
так они, словно слепые котята влажными носами, тычутся кончиками пальцев, в поисках теплой кожи и упругих изгибов, а ощущают лищь накрахмаленную матерчатую ткань.
потому, что так обнимают подушуку во сне, в слезах и всхлипываниях, так неистово прижимаю к себе клочья одежды, что еще хранят тонкий теплый запах тела, которого больше нет, да и верно больше никогда не будет.
так эти обьятия полны силы и голоса, но они векторны, они болезненно ищут, безсильно впиваются.
так они, словно слепые котята влажными носами, тычутся кончиками пальцев, в поисках теплой кожи и упругих изгибов, а ощущают лищь накрахмаленную матерчатую ткань.