Das Lied der Deutschen
Это второй рассказ из нашего цикла историй. Первый был про аэропорт Темпельхоф в Берлине.
История одного гимна
Музыка нынешнего гимна Германии появилась задолго до слов. И долгое время была гимном совсем другой страны.
В 1797 году, когда французские войска наступали на Вену, придворный поэт Лоренц Леопольд Хашка написал стихи к очередному дню рождения Филиппа II, чтобы, видимо, поднять тому настроение, сильно подпорченное фронтовыми неудачами. Стихи были совершенно непритязательными:
Gott erhalte Franz, der Kaiser,
Unseren guter Kaiser Franz!
Lange Lebe, Franz, der Keiser
In des Glückes hellstem Glanz!
Ihm erblühten Lorbeerreiser,
Wo er geht zum Ehrenkranz,
Gott erhalte Frany, der Kaiser,
Unseren guter Kaiser Franz!
"Боже, храни Франца, императора, нашего доброго императора Франца!.." и так далее... Приводить полный текст, а уж тем более его переводить нет никакого желания.
Йозеф Хайдн, по одной из версий, вдохновленный God Save the Queen, написал на эти слова музыку. В таком виде гимн Австрийской, а потом и Австро-Венгерской империи просуществовал до 1918 года, когда империи не стали и необходимость в гимне, соответственно, отпала. То есть музыка просуществовала, а слова менялись, поскольку с каждым новым императором менялись и хвалебные оды ему. "Segen Östreichs hohem Sohne, Unserm Kaiser Ferdinand!" - так начинался гимн при Фердинанде I.
Наконец, Франц-Иосиф I пришел к совершенно нетривиальному выводу, что менять гимн с каждым новым монархом и неудобно, и снижает его перманентную патриотическую ценность. В этой связи в 1854 году гимн империи приобрел окончательный (до 1918 года) и обезличенный вид:
Gott erhalte, Gott beschütze
Unsern Kaiser, unser Land!
Mächtig durch des Glaubens Stütze
Führt er uns mit weiser Hand!
Laßt uns seiner Väter Krone
Schirmen wider jeden Feind:
Innig bleibt mit Habsburgs Throne
Österreichs Geschick vereint.
Но еще в 1841 году Август Хайнрих Хоффман фон Фаллерслебен написал на мелодию Хайдна, находясь на в то время еще английском острове Гельголанд, свою "Песню немцев". Хоффман, кстати, вовсе не был дворянином, а "титул" "фон Фаллерслебен" взял лишь затем, чтобы отличаться от великого множества других немцев, носивших фамилию Хоффман (он был родом из небольшого городка Фаллерслебен, что нынче один из районов Фольфсбурга).
Как считается, это было заочным ответом на давний вопрос, поставленный Эрнстом Морицем Арндтом в далеком 1813 году:
Was ist des Deutschen Vaterland?
Ist’s Preußenland? Ist’s Schwabenland?
Ist’s wo am Rhein die Rebe blüht?
Ist’s wo am Belt die Möwe zieht?
O nein, nein, nein!
Sein Vaterland muß größer sein!
"Что наша немецкая Родина? Это ли Пруссия? Это ли Швабия? Она ли там, где на Рейне цветет виноград? Она ли там, где над Бельтом летает чайка? О нет, нет, нет! Наша Родина должна быть чем-то большим!" (извиняйте, если текст неканонический - здесь и далее перевод автора)
Ему ответил другой великий немец, Август Хайнрих Хоффман:
Deutschland, Deutschland über alles,
Über alles in der Welt,
Wenn es stets zu Schutz und Trutze
Brüderlich zusammenhält,
Von der Maas bis an die Memel,
Von der Etsch bis an den Belt -
Deutschland, Deutschland über alles,
Über alles in der Welt!
Deutsche Frauen, deutsche Treue,
Deutscher Wein und deutscher Sang
Sollen in der Welt behalten
Ihren alten schönen Klang,
Uns zu edler Tat begeistern
Unser ganzes Leben lang -
Deutsche Frauen, deutsche Treue,
Deutscher Wein und deutscher Sang!
Einigkeit und Recht und Freiheit
Für das deutsche Vaterland!
Danach lasst uns alle streben
Brüderlich mit Herz und Hand!
Einigkeit und Recht und Freiheit
Sind des Glückes Unterpfand -
Blüh im Glanze dieses Glückes,
Blühe, deutsches Vaterland!
Вскоре Хоффмана на Гельголанде посетил гамбургский издатель Юлиус Кампе, который и купил свеженаписанные стихи за 4 луидора. Буквально через пять дней Кампе опубликовал листовку со стихотворением и мелодией Хайдна. Песня стала подлинным гимном немецких либералов и патриотов, особенно если вспомнить, что на дворе были крайне неспокойные 40-е годы.
Вот она, Германия Хоффмана - единая, цветущая и счастливая:
(Германия, Германия превыше всего!
Превыше всего в мире,
Если вместе стоять
Для защиты и для борьбы!
От Мааса до Мемеля,
От Этша до Бельта.
Германия, Германия превыше всего!
Превыше всего в мире!)
Единая Германия Хоффмана простиралась от Мааса (дельта Рейна) до Немана, от пролива Бельт на севере до реки Адидже, на которой стоит Верона. Именно поэтому стоило таких трудов сделать Deutschlandlied гимном в начале 1950-х годов, но об этом потом.
Но в 1870-х либеральные идеалы революции 1848-го года уже были забыты, как забыты и поэты тех дней. И Хоффман с горестью напишет:
...Und ich sang von Deutschland wieder,
Sang in Freud' und Hoffnung nur.
Doch main "Deutschland über alles"
Kam und ward - Makulatur.
(...И я все время пел о Германии,
Пел только в радости и надежде.
Но моя "Германия превыше всего"
Стала вздором.)
В конце XIX века Германия получила назад Гельголанд, обменяв его на Занзибар (нашли англичане, чем меняться!). "Песня немцев", написанная здесь, на Гельголанде, вдруг становится необычайно популярной, но уже с новым, имперским смыслом. В 1890 год она впервые была исполнена официально, на церемонии включения Гельголанда в состав империи. В годы войны под эту песню ходила в атаки немецкая пехота.
После Первой Мировой войны Deutschlandlied стала утешением униженных немцев, снова приобретя смысл возврата утраченного национального величия. В 1921 году, Альберт Маттай, писатель и бессменный на протяжении 25 лет редактор мюнхенской газеты "Юность", сочинил четвертый куплет песни, никогда не исполнявшийся официально, но в то же время бывший чрезвычайно популярным у ветеранов войны и нацистов:
Deutschland, Deutschland über alles
Und im Unglück nun erst recht.
Nur im Unglück kann die Liebe
Zeigen ob sie stark und echt.
Und so soll es weiterklingen
Von Geschlechte zu Geschlecht:
Deutschland, Deutschland über alles
Und im Unglück nun erst recht.
(Германия, Германия превыше всего,
В беде - тем более.
Только в беде любовь
Может быть такой сильной и чистой.
И поэтому продолжает звучать
Из поколения в поколение:
Германия, Германия превыше всего,
В беде - тем более.)
Избранный президентом Национального собрания Константин Ференцбах назвал в 1919 году Deutschlandlied выражением "почитания наших отцов". Значение песни было настолько велико, что в оккупированной французами Рейнской области она была запрещена. Наконец, 11 августа 1922 года президент Фридрих Эберт объявил "Песню немцев" национальным гимном Веймарской республики.
С приходом национал-социалистов к власти, из гимна были убраны 2-я и 3-я строфы, как не совсем отвечающие общественным и политическим взглядам "нового общества". Резали слух новой элите слова про немецкое вино, женщин и всякую там свободу.
Зато теперь он исполнялся вместе с неофициальным (хотя почему неофициальным) гимном нацистов - Horst-Wessel-Lied.
Эту песню в конце 1920-х годов сочинил лидер берлинских штурмовиков Хорст Вессель. В феврале 1930-го года он склеил ласты в одной из уличных стычек с коммунистами, чем немало способствовал росту популяности нацистского движения и своего гимна.
Die Fahne hoch!
Die Reihen fest geschlossen!
SA marschiert
Mit ruhig festem Schritt
Kam’raden, die Rotfront und Reaktion erschossen,
Marschier’n im Geist
In unser’n Reihen mit!
(Выше флаг!
Наши ряды плотно сомкнуты!
SA марширует
Твердым уверенным шагом
Товарищи, убитые коммунистами и реакционерами,
Их души идут
В наших рядах!)
Творение Хорста Весселя 12 лет исполнялось вместе с первой строфой Deutschlandlied, и в результате у многих немцев (и не только немцев) последняя тесно ассоциировались с наци. Поэтому после поражения Германии исполнения бывшего национального гимна было запрещено, причем в обеих ее частях.
После образования ФРГ п инициативе ее первого президента Теодора Хойсса была предпринята попытка написать новый гимн, но результаты видимо никого не убедили. Тем более, что далеко не все относились к Das Lied der Deutschen как к наследию коричневого режима. Вновь, как в 1840-е годы и в Веймарской республике, песня Хоффмана стала символом надежды на процветание Отечества после унизительного поражения в войне и раздела страны.
Самым важным сторонником возврата к старому гимну был первый бундесканцлер ФРГ Конрад Аденауэр. После долгой и упорной борьбы с Хойссом и его единомышленниками из ХДС, а также с социал-демократами из СДПГ, Аденауэру удалось пробить соломоново решение - исполнять в качестве национального гимна только третью строфу Deutschlandlied. На всю ту же музыку Хайдна. Хитрому старому лису и не такое удавалось за очень долгую политическую карьеру.
(Единство, справедливость и свобода
Для нашего немецкого Отечества,
После этого мы все можем умереть
Взявшись за руки как братья!
Единство, справедливость и свобода
Это залог счастья:
Цвети в блеске этого счастья,
Цвети, наше немецкое Отечество!)
Первая строфа, так полюбившаяся нацистам, а заодно и совершенно неполиткорректная с географической точки зрения, равно как и вторая, были отброшены. Хотя как раз первая строфа - самая известная за пределами Германии, да и вообще мало людей знает, что официальный гимн сейчас состоит из одной третьей строфы. В ней, наряду с отсутствием алкоголя и географии, было упоминание о единстве как залоге процветания Германии - подспудный, но очень выразительный намек на то, что ФРГ никогда до конца не признавала существование ГДР и (а как же иначе!) стремилась к объединению немецкого народа.
В ГДР, конечно же, о Deutschlandlied быстро и успешно забыли. Левые давно с подозрением относились к этой песне, которая в ранние времена Веймарской республики была запрещена в Тюрингии и других областях с сильным коммунистическим влиянием. В 1949 году Совет министров утвердил в качестве "национальной песни" (Nationalgesang) "Восставшие из руин" (слова Йоханнеса Бехера, музыка Ханса Айслера):
Auferstanden aus Ruinen und der Zukunft zugewandt,
Laßt uns Dir zum Guten dienen, Deutschland, einig Vaterland.
Alte Not gilt es zu zwingen, und wir zwingen sie vereint,
Denn es muß uns doch gelingen, daß die Sonne schön wie nie
Über Deutschland scheint, über Deutschland scheint.
(Восстав из руин и обращаясь к будущему,
Посвятим себя службе Германии, единому Отечеству.
Старую беду нужно преодолеть, и мы сделаем это вместе,
Мы должны сделать, чтобы солнце как никогда красиво
Светило над Германией, светило над Германией!)
Роковыми для песни стали слова о "едином отечестве", которое после строительства Стены совершенно не входило в планы лидеров ГДР. Поэтому годов с 1970-х ее вовсе перстали петь, по официальным поводам исполнялась лишь музыка гимна.
После объединения, Das Lied der Deutschen стала официальным гимном страны. Но только третья строфа, как мы помним. На музыку Йозефа Хайдна, слова Августа Хайнриха Хоффмана фон Фаллерслебена.
Das Lied der Deutschen в исполнении оркестра штаба бундесвера.
История одного гимна
Музыка нынешнего гимна Германии появилась задолго до слов. И долгое время была гимном совсем другой страны.
В 1797 году, когда французские войска наступали на Вену, придворный поэт Лоренц Леопольд Хашка написал стихи к очередному дню рождения Филиппа II, чтобы, видимо, поднять тому настроение, сильно подпорченное фронтовыми неудачами. Стихи были совершенно непритязательными:
Gott erhalte Franz, der Kaiser,
Unseren guter Kaiser Franz!
Lange Lebe, Franz, der Keiser
In des Glückes hellstem Glanz!
Ihm erblühten Lorbeerreiser,
Wo er geht zum Ehrenkranz,
Gott erhalte Frany, der Kaiser,
Unseren guter Kaiser Franz!
"Боже, храни Франца, императора, нашего доброго императора Франца!.." и так далее... Приводить полный текст, а уж тем более его переводить нет никакого желания.
Йозеф Хайдн, по одной из версий, вдохновленный God Save the Queen, написал на эти слова музыку. В таком виде гимн Австрийской, а потом и Австро-Венгерской империи просуществовал до 1918 года, когда империи не стали и необходимость в гимне, соответственно, отпала. То есть музыка просуществовала, а слова менялись, поскольку с каждым новым императором менялись и хвалебные оды ему. "Segen Östreichs hohem Sohne, Unserm Kaiser Ferdinand!" - так начинался гимн при Фердинанде I.
Наконец, Франц-Иосиф I пришел к совершенно нетривиальному выводу, что менять гимн с каждым новым монархом и неудобно, и снижает его перманентную патриотическую ценность. В этой связи в 1854 году гимн империи приобрел окончательный (до 1918 года) и обезличенный вид:
Gott erhalte, Gott beschütze
Unsern Kaiser, unser Land!
Mächtig durch des Glaubens Stütze
Führt er uns mit weiser Hand!
Laßt uns seiner Väter Krone
Schirmen wider jeden Feind:
Innig bleibt mit Habsburgs Throne
Österreichs Geschick vereint.
Но еще в 1841 году Август Хайнрих Хоффман фон Фаллерслебен написал на мелодию Хайдна, находясь на в то время еще английском острове Гельголанд, свою "Песню немцев". Хоффман, кстати, вовсе не был дворянином, а "титул" "фон Фаллерслебен" взял лишь затем, чтобы отличаться от великого множества других немцев, носивших фамилию Хоффман (он был родом из небольшого городка Фаллерслебен, что нынче один из районов Фольфсбурга).
Как считается, это было заочным ответом на давний вопрос, поставленный Эрнстом Морицем Арндтом в далеком 1813 году:
Was ist des Deutschen Vaterland?
Ist’s Preußenland? Ist’s Schwabenland?
Ist’s wo am Rhein die Rebe blüht?
Ist’s wo am Belt die Möwe zieht?
O nein, nein, nein!
Sein Vaterland muß größer sein!
"Что наша немецкая Родина? Это ли Пруссия? Это ли Швабия? Она ли там, где на Рейне цветет виноград? Она ли там, где над Бельтом летает чайка? О нет, нет, нет! Наша Родина должна быть чем-то большим!" (извиняйте, если текст неканонический - здесь и далее перевод автора)
Ему ответил другой великий немец, Август Хайнрих Хоффман:
Deutschland, Deutschland über alles,
Über alles in der Welt,
Wenn es stets zu Schutz und Trutze
Brüderlich zusammenhält,
Von der Maas bis an die Memel,
Von der Etsch bis an den Belt -
Deutschland, Deutschland über alles,
Über alles in der Welt!
Deutsche Frauen, deutsche Treue,
Deutscher Wein und deutscher Sang
Sollen in der Welt behalten
Ihren alten schönen Klang,
Uns zu edler Tat begeistern
Unser ganzes Leben lang -
Deutsche Frauen, deutsche Treue,
Deutscher Wein und deutscher Sang!
Einigkeit und Recht und Freiheit
Für das deutsche Vaterland!
Danach lasst uns alle streben
Brüderlich mit Herz und Hand!
Einigkeit und Recht und Freiheit
Sind des Glückes Unterpfand -
Blüh im Glanze dieses Glückes,
Blühe, deutsches Vaterland!
Вскоре Хоффмана на Гельголанде посетил гамбургский издатель Юлиус Кампе, который и купил свеженаписанные стихи за 4 луидора. Буквально через пять дней Кампе опубликовал листовку со стихотворением и мелодией Хайдна. Песня стала подлинным гимном немецких либералов и патриотов, особенно если вспомнить, что на дворе были крайне неспокойные 40-е годы.
Вот она, Германия Хоффмана - единая, цветущая и счастливая:
(Германия, Германия превыше всего!
Превыше всего в мире,
Если вместе стоять
Для защиты и для борьбы!
От Мааса до Мемеля,
От Этша до Бельта.
Германия, Германия превыше всего!
Превыше всего в мире!)
Единая Германия Хоффмана простиралась от Мааса (дельта Рейна) до Немана, от пролива Бельт на севере до реки Адидже, на которой стоит Верона. Именно поэтому стоило таких трудов сделать Deutschlandlied гимном в начале 1950-х годов, но об этом потом.
Но в 1870-х либеральные идеалы революции 1848-го года уже были забыты, как забыты и поэты тех дней. И Хоффман с горестью напишет:
...Und ich sang von Deutschland wieder,
Sang in Freud' und Hoffnung nur.
Doch main "Deutschland über alles"
Kam und ward - Makulatur.
(...И я все время пел о Германии,
Пел только в радости и надежде.
Но моя "Германия превыше всего"
Стала вздором.)
В конце XIX века Германия получила назад Гельголанд, обменяв его на Занзибар (нашли англичане, чем меняться!). "Песня немцев", написанная здесь, на Гельголанде, вдруг становится необычайно популярной, но уже с новым, имперским смыслом. В 1890 год она впервые была исполнена официально, на церемонии включения Гельголанда в состав империи. В годы войны под эту песню ходила в атаки немецкая пехота.
После Первой Мировой войны Deutschlandlied стала утешением униженных немцев, снова приобретя смысл возврата утраченного национального величия. В 1921 году, Альберт Маттай, писатель и бессменный на протяжении 25 лет редактор мюнхенской газеты "Юность", сочинил четвертый куплет песни, никогда не исполнявшийся официально, но в то же время бывший чрезвычайно популярным у ветеранов войны и нацистов:
Deutschland, Deutschland über alles
Und im Unglück nun erst recht.
Nur im Unglück kann die Liebe
Zeigen ob sie stark und echt.
Und so soll es weiterklingen
Von Geschlechte zu Geschlecht:
Deutschland, Deutschland über alles
Und im Unglück nun erst recht.
(Германия, Германия превыше всего,
В беде - тем более.
Только в беде любовь
Может быть такой сильной и чистой.
И поэтому продолжает звучать
Из поколения в поколение:
Германия, Германия превыше всего,
В беде - тем более.)
Избранный президентом Национального собрания Константин Ференцбах назвал в 1919 году Deutschlandlied выражением "почитания наших отцов". Значение песни было настолько велико, что в оккупированной французами Рейнской области она была запрещена. Наконец, 11 августа 1922 года президент Фридрих Эберт объявил "Песню немцев" национальным гимном Веймарской республики.
С приходом национал-социалистов к власти, из гимна были убраны 2-я и 3-я строфы, как не совсем отвечающие общественным и политическим взглядам "нового общества". Резали слух новой элите слова про немецкое вино, женщин и всякую там свободу.
Зато теперь он исполнялся вместе с неофициальным (хотя почему неофициальным) гимном нацистов - Horst-Wessel-Lied.
Эту песню в конце 1920-х годов сочинил лидер берлинских штурмовиков Хорст Вессель. В феврале 1930-го года он склеил ласты в одной из уличных стычек с коммунистами, чем немало способствовал росту популяности нацистского движения и своего гимна.
Die Fahne hoch!
Die Reihen fest geschlossen!
SA marschiert
Mit ruhig festem Schritt
Kam’raden, die Rotfront und Reaktion erschossen,
Marschier’n im Geist
In unser’n Reihen mit!
(Выше флаг!
Наши ряды плотно сомкнуты!
SA марширует
Твердым уверенным шагом
Товарищи, убитые коммунистами и реакционерами,
Их души идут
В наших рядах!)
Творение Хорста Весселя 12 лет исполнялось вместе с первой строфой Deutschlandlied, и в результате у многих немцев (и не только немцев) последняя тесно ассоциировались с наци. Поэтому после поражения Германии исполнения бывшего национального гимна было запрещено, причем в обеих ее частях.
После образования ФРГ п инициативе ее первого президента Теодора Хойсса была предпринята попытка написать новый гимн, но результаты видимо никого не убедили. Тем более, что далеко не все относились к Das Lied der Deutschen как к наследию коричневого режима. Вновь, как в 1840-е годы и в Веймарской республике, песня Хоффмана стала символом надежды на процветание Отечества после унизительного поражения в войне и раздела страны.
Самым важным сторонником возврата к старому гимну был первый бундесканцлер ФРГ Конрад Аденауэр. После долгой и упорной борьбы с Хойссом и его единомышленниками из ХДС, а также с социал-демократами из СДПГ, Аденауэру удалось пробить соломоново решение - исполнять в качестве национального гимна только третью строфу Deutschlandlied. На всю ту же музыку Хайдна. Хитрому старому лису и не такое удавалось за очень долгую политическую карьеру.
(Единство, справедливость и свобода
Для нашего немецкого Отечества,
После этого мы все можем умереть
Взявшись за руки как братья!
Единство, справедливость и свобода
Это залог счастья:
Цвети в блеске этого счастья,
Цвети, наше немецкое Отечество!)
Первая строфа, так полюбившаяся нацистам, а заодно и совершенно неполиткорректная с географической точки зрения, равно как и вторая, были отброшены. Хотя как раз первая строфа - самая известная за пределами Германии, да и вообще мало людей знает, что официальный гимн сейчас состоит из одной третьей строфы. В ней, наряду с отсутствием алкоголя и географии, было упоминание о единстве как залоге процветания Германии - подспудный, но очень выразительный намек на то, что ФРГ никогда до конца не признавала существование ГДР и (а как же иначе!) стремилась к объединению немецкого народа.
В ГДР, конечно же, о Deutschlandlied быстро и успешно забыли. Левые давно с подозрением относились к этой песне, которая в ранние времена Веймарской республики была запрещена в Тюрингии и других областях с сильным коммунистическим влиянием. В 1949 году Совет министров утвердил в качестве "национальной песни" (Nationalgesang) "Восставшие из руин" (слова Йоханнеса Бехера, музыка Ханса Айслера):
Auferstanden aus Ruinen und der Zukunft zugewandt,
Laßt uns Dir zum Guten dienen, Deutschland, einig Vaterland.
Alte Not gilt es zu zwingen, und wir zwingen sie vereint,
Denn es muß uns doch gelingen, daß die Sonne schön wie nie
Über Deutschland scheint, über Deutschland scheint.
(Восстав из руин и обращаясь к будущему,
Посвятим себя службе Германии, единому Отечеству.
Старую беду нужно преодолеть, и мы сделаем это вместе,
Мы должны сделать, чтобы солнце как никогда красиво
Светило над Германией, светило над Германией!)
Роковыми для песни стали слова о "едином отечестве", которое после строительства Стены совершенно не входило в планы лидеров ГДР. Поэтому годов с 1970-х ее вовсе перстали петь, по официальным поводам исполнялась лишь музыка гимна.
После объединения, Das Lied der Deutschen стала официальным гимном страны. Но только третья строфа, как мы помним. На музыку Йозефа Хайдна, слова Августа Хайнриха Хоффмана фон Фаллерслебена.
Das Lied der Deutschen в исполнении оркестра штаба бундесвера.