Mr. Five Percent
Есть в Лиссабоне одно из богатейших собраний живописи и скульптуры, примечательное и по европейским, и по мировым меркам. Это Музей Фонда Гульбенкяна. Внушительное собрание, которое до Второй Мировой войны было крупнейшей частной коллекцией, появилось в Португалии в середине XX века. Его привез с собой, спасая от войны, один из самых известный предпринимателей начала XX века, современник и подельник Рокфеллера, Сэмюэла, Детердинга - Калуст Гюльбенкян, армянин, родившийся в Ускюдаре (пригороде Стамбула), английский бизнесмен, иракский министр и иранский торговый атташе, потративший значительную часть своего состояния на благотворительность в Португалии.
Калуст Гульбенкян был сыном богатого армянского нефтепромышленника и банкира, сколотившего состояние на импорте керосина в Оттоманскую империю из России. Именно там, в Константинополе, Калуст начал "собирать" свою коллекцию искусств: в возрасте семи лет ему дали серебряную монету, мальчик отнес ее на базар - не для того, чтобы купить сладости, как можно было бы ожидать, а чтобы обменять на старинную монетку.
Отец тогда сказал ему: "Будешь так тратить деньги, закончишь свои дни в канаве".
Закончив школу в Марселе, Гульбенкян изучал горное дело в Королевском колледже в Лондоне. Затем отец отправил его в Баку. Там Калуст окончательно "приобщился" к нефти. Издав в 1891 г. книгу о российской нефти, он стал считаться признанным экспертом в этой области. Всего лишь в 22 года.
Звездный час Гульбенкяна наступил незадолго до Первой мировой войны. А до этого он допустил, наверное, самый большой просчет в своей жизни - вместе с Генри Детердингом, управляющим Royal Dutch, отказался от персидский нефтяной концессии. Эта концессия досталась Уильяму Ноксу Д'Арси в 1901 г.
К началу 1910-х гг. наступила активная фаза дележа мосульской нефти. Претендентов было двое - "Англо-персидская нефтяная компания" Д'Арси и Deutsche Bank, который уступил свое место новому игроку - "Турецкой нефтяной компании" (в которой имел 25%). 50% "Турецкой нефтяной компании" принадлежали "Турецкому национальному банку", в котором у Гульбенкяна было 30% акций. Так он вступил в большую нефтяную игру в Месопотамии. Подталкиваемые британским и германским правительствами, оба претендента объединились, не без помощи Гульбенкаяна. За что ему досталось в новом консорциуме 5% НЕГОЛОСУЮЩИХ акций. Гульбенкян получил свое известное прозвище "Мистер пять процентов", а месопотамскую нефть разделили будущая British Petroleum и уже успевшая объединиться Royal Dutch/Shell, которым досталось 50% и 25% акций соответственно. Так Гульбенкян с Детердингом снова нашли ближневосточную нефть.
К началу 1920-х годов иракской нефтью заинтересовались американский компании. Первой из них стал самый большой из осколков империи Standard Oil Джона Рокфеллера - Standard Oil Company of New Jersey, в консорциуме с Standard Oil of New York. Будущие Exxon и Mobil. А "американскую делагацию" на переговорах с хозяевами "Турецкой нефтяной компании" возглавлял Уолтер Тигл - внук партнера Рокфеллера. У Тигла была кличка "Босс", и не просто так. Но Гульбенкян переиграл Босса на переговорах.
В 1928 году, через шесть лет после начала переговоров, был подписан окончательный договор. Royal Dutch/Shell, "Англо-персидская нефтяная компания" и "Французская государственная компания" полковника Эрнеста Мерсье получали по 23,75% нефти в "Иракской нефтяной компании", как и "Компания ближневосточного развития", созданная для того, чтобы учесть интересы американских компаний. Гульбенкян снова получал свои "законные" 5%. Перед окончанием переговоров хитрый армянский барыга взял карту Ближнего Востока и красным карандашем провел жирнул линию, в границах которой все участники соглашения обязаны были работать ТОЛЬКО совместно. Эта граница прошла практически вдоль рубежей уже не существующей Оттоманской импении и не включала лишь известные месторождения Кувейта и Персии. Так Гульбенкян знаменитой на весь мир "Красной линией" снова поделил месопотамскую нефть.
Соглашение о "красной линии" перестало действовать в 1948 году.
В 1933 году король Ибн Сауд подписал соглашение с Standard Oil of California (Socal), к которому в 1936 году присоединилась Texas Oil Company. Так возникла "Арабо-Американская нефтяная компания" - Aramco. А саудовскую нефть поделили между собой будущие Chevron и Texaco.
Но к 1946 году стало понятно, что консорциуму не хватает двух вещей - денег и сбытовых мощностей в Европе. Socal и Texaco пригласили в Aramco своих конкурентов, двух других из "семи сестер": Standard Oil Company of New Jersey и Socony (бывшая Standard Oil of New York). Однако "красная линия", прочерченная Гульбенкяном, не давала им права деятельности на территории Саудовской Аравии без согласия других партнеров по ИРИ. Согласие BP и Royal Dutch/Shell было вскоре получено, к 1947 году с участием Jersey Standard и Socal в Aramco согласилась и Франция. Оставался только Гульбенкян с его ПЯТЬЮ ПРОЦЕНТАМИ.
В ноябре 1948 года американцы и Гульбенкян все же договорились. Не мытьем, так катаньем Jersey Standard и Socal получили право войти в капитал Aramco, а Гульбенкян заработал на этом сотни миллионов долларов. Но 5% в Aramco он не получил - против был престарелый саудовский монарх.
Один британский чиновник как-то заметил: «Мнение Гульбенкяна о его собственной финансовой честности принимает необычные формы, когда дело доходит до выплаты налогов, избежание этих выплат является одним из его главных занятий». Он уклонялся от подоходных налогов во Франции и Португалии, сохраняя назначение в иранскую дипломатическую миссию. Чтобы избежать налога на недвижимость, он превратил небольшую часть своего огромного особняка в Париже в картинную галерею. А когда он продал отель «Риц» в Париже, то настоял на условии, что на его имя постоянно будет зарезервирован шикарный номер, поэтому он мог всегда заявить, что «находится проездом» в Париже, этим избавляясь от дальнейшего обложения налогами во Франции.
Кроме нефти, у Гульбенкяна была еще одна страсть - коллекционирование предметов искусства. Свою коллекцию он скупал у русских эмигрантов, буквально в чемоданах вывозивших бесценные картины и скульптуры из России. Потом, в 1920-х годах, Он скупал уже у большевиков распродаваемые коллекции Эрмитажа. В его коллекцию попали работы Рембрандта, Рейнолдса, Гейнсборо, Фрагонара, скульптура Гудона "Диана", выполненная по заказу Екатерины II, греческие золотые монеты, древние рукописи, ценнейшие произведения искусства Древнего Египта.
Во время Второй мировой войны Гульбенкян сначала продолжал жить в Париже в своем роскошном особняке, пользуясь дипломатическим иммунитетом иракского министра. Потом с правительством Петена перебрался в Виши, уже в качестве иранского торгового атташе. В конце 1942 года он перебрался в Лиссабон вместе с семьей и бесценными коллекциями.
Гульбенкян умер в 1955 году. Кроме своей коллекции, он основал в Португалии благотворительный Фонд Калуста Гульбенкяна, который спонсирует многие культурные начинания, содержит собственный оркестр, балетную труппу, библиотеку, Научный институт Гульбенкяна, занимающийся биомедицинскими исследованиями. На деньги Фонда в Лиссабоне открыт Центр современного искусства Жозе ди Азереду Пердиган.
300 или 400 тыс. долларов Гульбенкян завещал на реконструкцию Эчмиадзинского монастыря.
Калуст Гульбенкян был сыном богатого армянского нефтепромышленника и банкира, сколотившего состояние на импорте керосина в Оттоманскую империю из России. Именно там, в Константинополе, Калуст начал "собирать" свою коллекцию искусств: в возрасте семи лет ему дали серебряную монету, мальчик отнес ее на базар - не для того, чтобы купить сладости, как можно было бы ожидать, а чтобы обменять на старинную монетку.
Отец тогда сказал ему: "Будешь так тратить деньги, закончишь свои дни в канаве".
Закончив школу в Марселе, Гульбенкян изучал горное дело в Королевском колледже в Лондоне. Затем отец отправил его в Баку. Там Калуст окончательно "приобщился" к нефти. Издав в 1891 г. книгу о российской нефти, он стал считаться признанным экспертом в этой области. Всего лишь в 22 года.
Звездный час Гульбенкяна наступил незадолго до Первой мировой войны. А до этого он допустил, наверное, самый большой просчет в своей жизни - вместе с Генри Детердингом, управляющим Royal Dutch, отказался от персидский нефтяной концессии. Эта концессия досталась Уильяму Ноксу Д'Арси в 1901 г.
К началу 1910-х гг. наступила активная фаза дележа мосульской нефти. Претендентов было двое - "Англо-персидская нефтяная компания" Д'Арси и Deutsche Bank, который уступил свое место новому игроку - "Турецкой нефтяной компании" (в которой имел 25%). 50% "Турецкой нефтяной компании" принадлежали "Турецкому национальному банку", в котором у Гульбенкяна было 30% акций. Так он вступил в большую нефтяную игру в Месопотамии. Подталкиваемые британским и германским правительствами, оба претендента объединились, не без помощи Гульбенкаяна. За что ему досталось в новом консорциуме 5% НЕГОЛОСУЮЩИХ акций. Гульбенкян получил свое известное прозвище "Мистер пять процентов", а месопотамскую нефть разделили будущая British Petroleum и уже успевшая объединиться Royal Dutch/Shell, которым досталось 50% и 25% акций соответственно. Так Гульбенкян с Детердингом снова нашли ближневосточную нефть.
К началу 1920-х годов иракской нефтью заинтересовались американский компании. Первой из них стал самый большой из осколков империи Standard Oil Джона Рокфеллера - Standard Oil Company of New Jersey, в консорциуме с Standard Oil of New York. Будущие Exxon и Mobil. А "американскую делагацию" на переговорах с хозяевами "Турецкой нефтяной компании" возглавлял Уолтер Тигл - внук партнера Рокфеллера. У Тигла была кличка "Босс", и не просто так. Но Гульбенкян переиграл Босса на переговорах.
В 1928 году, через шесть лет после начала переговоров, был подписан окончательный договор. Royal Dutch/Shell, "Англо-персидская нефтяная компания" и "Французская государственная компания" полковника Эрнеста Мерсье получали по 23,75% нефти в "Иракской нефтяной компании", как и "Компания ближневосточного развития", созданная для того, чтобы учесть интересы американских компаний. Гульбенкян снова получал свои "законные" 5%. Перед окончанием переговоров хитрый армянский барыга взял карту Ближнего Востока и красным карандашем провел жирнул линию, в границах которой все участники соглашения обязаны были работать ТОЛЬКО совместно. Эта граница прошла практически вдоль рубежей уже не существующей Оттоманской импении и не включала лишь известные месторождения Кувейта и Персии. Так Гульбенкян знаменитой на весь мир "Красной линией" снова поделил месопотамскую нефть.
Соглашение о "красной линии" перестало действовать в 1948 году.
В 1933 году король Ибн Сауд подписал соглашение с Standard Oil of California (Socal), к которому в 1936 году присоединилась Texas Oil Company. Так возникла "Арабо-Американская нефтяная компания" - Aramco. А саудовскую нефть поделили между собой будущие Chevron и Texaco.
Но к 1946 году стало понятно, что консорциуму не хватает двух вещей - денег и сбытовых мощностей в Европе. Socal и Texaco пригласили в Aramco своих конкурентов, двух других из "семи сестер": Standard Oil Company of New Jersey и Socony (бывшая Standard Oil of New York). Однако "красная линия", прочерченная Гульбенкяном, не давала им права деятельности на территории Саудовской Аравии без согласия других партнеров по ИРИ. Согласие BP и Royal Dutch/Shell было вскоре получено, к 1947 году с участием Jersey Standard и Socal в Aramco согласилась и Франция. Оставался только Гульбенкян с его ПЯТЬЮ ПРОЦЕНТАМИ.
В ноябре 1948 года американцы и Гульбенкян все же договорились. Не мытьем, так катаньем Jersey Standard и Socal получили право войти в капитал Aramco, а Гульбенкян заработал на этом сотни миллионов долларов. Но 5% в Aramco он не получил - против был престарелый саудовский монарх.
Один британский чиновник как-то заметил: «Мнение Гульбенкяна о его собственной финансовой честности принимает необычные формы, когда дело доходит до выплаты налогов, избежание этих выплат является одним из его главных занятий». Он уклонялся от подоходных налогов во Франции и Португалии, сохраняя назначение в иранскую дипломатическую миссию. Чтобы избежать налога на недвижимость, он превратил небольшую часть своего огромного особняка в Париже в картинную галерею. А когда он продал отель «Риц» в Париже, то настоял на условии, что на его имя постоянно будет зарезервирован шикарный номер, поэтому он мог всегда заявить, что «находится проездом» в Париже, этим избавляясь от дальнейшего обложения налогами во Франции.
Кроме нефти, у Гульбенкяна была еще одна страсть - коллекционирование предметов искусства. Свою коллекцию он скупал у русских эмигрантов, буквально в чемоданах вывозивших бесценные картины и скульптуры из России. Потом, в 1920-х годах, Он скупал уже у большевиков распродаваемые коллекции Эрмитажа. В его коллекцию попали работы Рембрандта, Рейнолдса, Гейнсборо, Фрагонара, скульптура Гудона "Диана", выполненная по заказу Екатерины II, греческие золотые монеты, древние рукописи, ценнейшие произведения искусства Древнего Египта.
Во время Второй мировой войны Гульбенкян сначала продолжал жить в Париже в своем роскошном особняке, пользуясь дипломатическим иммунитетом иракского министра. Потом с правительством Петена перебрался в Виши, уже в качестве иранского торгового атташе. В конце 1942 года он перебрался в Лиссабон вместе с семьей и бесценными коллекциями.
Гульбенкян умер в 1955 году. Кроме своей коллекции, он основал в Португалии благотворительный Фонд Калуста Гульбенкяна, который спонсирует многие культурные начинания, содержит собственный оркестр, балетную труппу, библиотеку, Научный институт Гульбенкяна, занимающийся биомедицинскими исследованиями. На деньги Фонда в Лиссабоне открыт Центр современного искусства Жозе ди Азереду Пердиган.
300 или 400 тыс. долларов Гульбенкян завещал на реконструкцию Эчмиадзинского монастыря.